Книга Дворец ветров - Мэри Маргарет Кей

Земля здесь была неровной, усыпанной камнями и разным мусором, и маленькие ножки Аша, семенившего рядом, быстро устали. Но теперь луна стояла высоко, и отсветы пожаров в небе рассеивали ночной мрак подобно яркому зареву заката. Они не прошли и половины мили, когда наткнулись на бесхозного осла, бесцельно бродившего среди валунов и мусорных куч, и присвоили его себе. Вероятно, он принадлежал какому-нибудь дхоби или косильщику, который ненадежно привязал животное или временно забыл о нем, когда поспешил в город, чтобы принять участие в разграблении лавок и домов европейцев. Но Сита посчитала осла за дар богов и приняла его как таковой. Маленькое животное терпеливо стояло на месте, пока она усаживала на него Аша и сама устраивалась позади. По всей видимости, осел привык таскать ношу значительно тяжелее, и, едва Сита тронула пятками его бока, он резво потрусил вперед по какой-то невидимой тропинке, петляющей между камней, кустов и мусорных куч на гласисе за крепостным рвом.

Ослиные копыта ступали по песчаному грунту почти бесшумно, и бордовое сари Ситы терялось в густой тени, но сегодня ночью любой звук, любое движение казались подозрительными часовым на городской стене: дважды резкие голоса окликали их, и пули отскакивали рикошетом от камней или свистели над головой и с плеском уходили в воду. Достигнув Водного бастиона и контрэскарпа, они пересекли небольшой участок открытой местности, отделявший Кашмирские ворота от дружественных темных зарослей Кудша-Бага.

Прогремели последние несколько выстрелов, но все пули пролетели мимо, и через десять минут Сита с Ашем очутились среди деревьев и двинулись прочь от Дели, чьи крепостные стены и башни, крыши домов, купола и стройные минареты вырисовывались четкими черными силуэтами на фоне освещенного заревом пожаров неба. Справа от путников текла река, а впереди слева темнела длинная стена Гряды – естественного барьера, тянувшегося между городом и военным городком.

В военном городке всегда горели огни – в бунгало, казармах, столовых, палатках маркитантов. Отсвет огней в ночном небе представлял собой привычное зрелище, но сегодня он казался гораздо ярче и неверно пульсировал, словно там тоже бушевали пожары. Наверное, подумала Сита, сахиб-логи зажгли факелы вокруг своего городка, дабы предотвратить неожиданное нападение под покровом тьмы. Эту меру она сочла разумной, хотя теперь путь к цели стал более опасным для них самих, ибо на дороге, ведущей от города через Гряду к военному городку, мелькали фигуры вооруженных людей, пеших и верховых, в которых она предположила мятежников или мародеров. Чем скорее она с малышом доберется до бунгало Абутнота-сахиба, тем лучше, но, возможно, стоит немного подождать здесь, укрывшись среди деревьев и густых зарослей, покуда оживленное движение на дороге не прекратится.

Осел вдруг резко остановился, едва не сбросив Ситу. Он стоял неподвижно, шумно втягивая воздух ноздрями в явной тревоге, а когда она ударила его пятками по бокам, попятился, отказываясь идти вперед, и ей пришлось спешиться.

– Декхо![4]– воскликнул Аш, который видел в темноте не хуже осла. – Там в кустах кто-то есть!

Голос мальчика звучал скорее заинтересованно, нежели тревожно, и если до сих пор он хранил молчание, то потому лишь, что никогда не любил много разговаривать – разве только изредка, с дядей Акбаром. Выстрелы и крики привели Аша в возбужденное состояние, но не испугали, поскольку дядя Акбар брал его с собой на охоту еще в ту пору, когда он не умел ходить, и единственным поводом для тревоги в данной ситуации являлся страх Ситы и тот факт, что она не хотела или не могла объяснить, почему их обстоятельства вдруг переменились и почему все, кого он знал в течение своей короткой жизни, – все, кроме нее, – внезапно его покинули. Но как большинство детей во всем мире, Аш мирился со странным поведением взрослых и считал его частью существующего порядка вещей. Теперь он понял, что Сита снова испугалась – на сей раз человека в кустах. Ослик тоже испугался, и Аш ласково похлопал маленькое животное по дрожащей спине и утешительно сказал:

– Даро мат[5], это просто мем-сахиба, она там спит.

Женщина в кустах лежала в странной позе – словно она ползла через густые заросли на четвереньках, а потом вдруг заснула, сморенная усталостью. В мерцающем красном свете пожаров, проникающем сквозь листву, было видно, что это чрезвычайно тучная леди в кринолине и нескольких нижних юбках под широким платьем из бомбазина в серую и белую полоску, в котором она казалась еще толще. Она была мертва. «Должно быть, – подумала Сита, пятясь от огромного безмолвного тела, – эта мем-сахиба попыталась спастись от резни в городе и умерла от ужаса или остановки сердца, ведь на теле у нее нет никаких ран. Наверное, она тоже хотела добраться до военного городка, и может статься, здесь в густых тенях прячутся и другие беглые англичане… либо мятежники, их преследующие».

Последняя мысль вызывала тревогу, но после минутного раздумья Сита сообразила, что любые звуки погони были бы ясно слышны в зарослях заброшенного сада и что никто не пустится на поиски в темноте без факелов. Ночную тишину нарушал лишь шум движения на дороге. Они с ребенком могут спокойно переждать здесь.

Привязав осла, чтобы он никуда не ушел, Сита устроила среди высокой травы уютное гнездышко для Аша, накормила малыша последними прибереженными кусками чапати и принялась убаюкивать его, шепотом рассказывая про долину среди гор, где однажды они будут жить в домике с плоской кровлей посреди фруктового сада и держать козу, корову, щенка и котенка…

– И ослика, – сонно пробормотал Аш. – Мы должны взять с собой ослика.

– Конечно, мы возьмем с собой ослика, он будет помогать нам таскать кувшины с водой от реки и хворост для очага, потому что по ночам в высокогорных долинах прохладно – такая приятная прохлада, и ветер, пролетающий над лесами, приносит запах сосновых шишек и снега и шепчет: «Тшш… тшш…»

Аш счастливо вздохнул и заснул.

Сита терпеливо ждала несколько часов, пока зарево в небе не погасло и звезды не начали бледнеть, а потом, почуяв приближение рассвета, разбудила спящего ребенка, отвязала осла, и они осторожно вышли из Кудша-Бага, чтобы завершить долгое путешествие в делийский военный городок.

На дороге сейчас не было ни души, она простиралась перед ними – серая, пустынная, утопающая в пыли. И хотя от реки и влажных песчаных отмелей тянуло свежестью, в воздухе чувствовался слабый запах дыма и сладковатый смрад разложения. Все звуки в тишине казались громкими: хруст сухой ветки или стук камушка по копытом осла, частое неровное дыхание Ситы. Женщине чудилось, что они разносятся на целую милю окрест, и она принялась подгонять осла, ударяя голыми пятками по мохнатым бокам и упрашивая прерывистым шепотом:

– Скорее же… скорее…

В последний раз Сита с ребенком проезжала по этой дороге в повозке, и путь от Кашмирских ворот до военного городка тогда показался очень коротким. Но теперь он представлялся бесконечным, и задолго до того, как они достигли гребня Гряды, небо побледнело в преддверии рассвета и черные бесформенные пятна по обочинам дороги обрели четкость очертаний, превратившись в камни и чахлые колючие деревца. Когда дорога пошла под уклон, стало легче; теперь они двигались быстрее, и тишина успокоила Ситу. Если обитатели военного городка могут так мирно спать, значит, здесь все в порядке и беда миновала – или вообще прошла стороной.