Книга Ученье - свет, а богов тьма - Юлия Жукова

– Пойду прогуляюсь, – говорю.

Азамат кивает, хотя я не уверена, что он меня услышал.

Я надвигаю высокие меховые сапоги, вставляюсь в короткую шубу и выхожу. На улице свежо, небо подернуто очень тонкой дымкой облаков, даже солнышко просвечивает. Ветра почти нет. Для прогулки хорошая погода. Я обхожу вокруг дома, проверяю, не выглядывают ли мамины растения из-под снега – кто-то из сыновей сторожа должен был их укрыть. Некоторое время торчу на берегу, любуясь Долом, прекрасным во все времена года. Потом разворачиваюсь и топаю по самой широкой тропинке просто потому, что она самая широкая. От нашего дома есть три тропы – на запад по берегу, на северо-восток в лес и на север к стоянке унгуцев, а оттуда в степь. Вот в ту степь я и ползу без особых идей.

Стойла, построенные в углу стоянки еще до войны, открыты, лошадей в них нет. Оглядевшись, замечаю двоих серых слева, под крутым склоном. Они щиплют сухую траву, торчащую между камней. Видимо, их выпустили погулять. На горизонте в степи маячит третий, кажется, со всадником. Вот, значит, где Кир гуляет, когда возвращается домой в ночи. А ну-ка…

Я спускаюсь по склону туда, где топчутся серые кони. Один стоит довольно близко, и я его подзываю. В упор не помню, как подзывать муданжских лошадей, да и имен этих скотов я не уловила, поэтому обхожусь универсальным:

– Пс-ст!

Как ни странно, конь поднимает голову и подходит поближе. Склон достаточно крутой, чтобы я смогла залезть на спину лошади сверху, хотя, конечно, корячилась долго. Хорошо хоть вышла в штанах. Однако серая громадина вытерпела мои издевательства без возражений, и я все-таки уселась верхом. Только теперь вспомнила, что управлять лошадью мне нечем. Мужики как-то их по шее хлопают… Ох, нашла я опять приключений на свой главный мыслительный орган!

– Давай-ка потихонечку во-он туда, за Киром, – негромко предлагаю я коню. Помню, что, если кричать, они ускоряются. – Только медленно, понимаешь, ме-е-едленно.

Конь некоторое время стоит в задумчивости, но я не помню, каким словом его запустить, так чтобы не сразу в галоп. Наконец он трогает шагом в нужном направлении, и я облегченно выдыхаю. Растопыриваю пятки, чтобы не дай бог не пришпорить это исполинское существо. Мне за его ушами цели-то не видно.

Однако конь подвозит меня ровнехонько к Киру. Не знаю, понял ли он мою просьбу или просто пошел к человеку, который может объяснить доступно, что мне нужно от бедного копытного. Кир смотаться не пытается: сидит верхом, повернувшись ко мне боком, и смотрит выжидательно.

– Привет, – говорю осторожно.

– Здравствуйте, – еще осторожнее отвечает Кир.

А вот бы я еще знала, как продолжить этот разговор. Ладно, попробуем в лоб.

– Кир, послушай. Если ты добиваешься, чтобы мы вернули тебя в приют, то зря. Мы никогда этого не сделаем.

Он сдвигает брови.

– Почему?

– Потому что за каждым нашим чихом следит вся планета. Все знают о тебе. Ты существуешь для огромного количества людей. Ты не можешь просто исчезнуть, как будто тебя никогда не было.

– А если я не хочу с вами жить?

– Почему не хочешь?

Кир отворачивается и молчит.

– Нет уж, дорогой. – Я складываю руки на груди. – Если ты хочешь каких-то изменений, будь добр, объяснись.

Ребенок пару раз глубоко вздыхает и наконец выдает:

– Вы мне не нравитесь. Мне было лучше в приюте.

Он настолько откровенно врет, что мне даже становится его немножко жалко. Наверное, ему было очень трудно это сказать.

– Чушь, – отмахиваюсь, и его лицо вытягивается. – Если ты хочешь заслужить расположение отца, никогда не ври.

– Я не хочу! Мне не нужно его расположение!

– Еще как нужно, – возражаю я. – Ты просто отчаялся его получить. А зря. Азамата очень легко обрадовать. Но обидеть – еще легче.

– Да он вообще сумасшедший! – выкрикивает Кир так истерично, что его конь делает пару шагов назад и прядает ушами. – Вы слышали, что он сказал?! Он хочет все бросить и улететь отсюда из-за меня! Я его позорю! Почему он не может просто меня отослать?!

– Кир, успокойся. У меня от твоих воплей лошадь нервничает. Азамат просто хочет, чтобы тебе было хорошо. Нормальные отцы обычно этого хотят. Он не понимает, почему ты не хочешь с ним общаться. Пойди и объясни ему все, попробуй договориться.

Кир опускает глаза и закусывает губу.

– Он что, сам не понимает, что я ему не нужен?

– Ты ему очень нужен, – вздыхаю. – А вот быть Императором он никогда не хотел. Люди решили за него, и он не смог отказаться. Ему это тяжело дается, он так же, как и ты, боится всех разочаровать. Ему гораздо интереснее с тобой кататься на лошадях, чем сидеть во дворце и составлять документы. Не усложняй ему жизнь, Кир, пожалуйста.

– Да это он все усложняет! Что во мне такого интересного? Давно бы уже забыл про меня и горя не знал.

– Он не может про тебя забыть. Я же говорю, ты уже существуешь. Для него и для всех. Все, пути назад нет, ты не можешь стать опять неизвестным и никому не нужным. Ты не можешь все бросить и начать заново. У тебя нет другого выбора, кроме как помириться с отцом. Ты все равно останешься с нами, как бы ты ни ругался и ни выпендривался. Ты только причинишь ему боль, как вчера, но это все равно ничего не изменит. Так что перестань создавать всем проблемы, извинись перед ним и смирись с мыслью, что он хочет тратить на тебя время.

– А вы не можете… – Кир сглатывает, – убедить его меня выставить?

Я раздраженно вздыхаю.

– Максимум, что я могу тебе предложить, – это отправить тебя учиться на Землю, к моей маме. Может быть, на это он согласится. Но для того чтобы туда поехать, тебе все равно придется сначала выучить два языка, законы, обучиться водить и еще куче всего.

Кир таращится на меня огромными глазами.

– Вы думаете, я могу полететь на Землю?

– Если помиришься с отцом и сдашь экзамены, то да, – решаю я.

– И ваша… ваша мама разрешит мне там жить?

– Да, она что угодно разрешит, – пожимаю плечами. – Вот уж кто не будет тебя донимать своей назойливой заботой.

Кир переводит дух, потом сужает глаза и косится в мою сторону.

– Вы на меня больше не сердитесь?

– Сержусь, – киваю. – Ты меня вчера очень, очень разозлил. Меня уже почти год никто так не злил.

– Тогда почему вы сюда пришли? – хмурится Кир.

– Потому что я, в отличие от тебя, знаю, что, если сидеть в углу и злиться, ничего не изменится. И пока ты не извинишься, я не хочу с тобой иметь никакого дела.

Кир набирает побольше воздуху и выдыхает:

– Простите, пожалуйста, я больше так никогда не сделаю!