Книга За стеклом - Мэтт Уаймен

— Кто-нибудь из них узнал тебя?

— Мне они, во всяком случае, об этом не сообщили. — Как ни странно, мой брат улыбался Слиму. — Они все вертелись вокруг Циско, прижимаясь друг к дружке; в их возрасте это еще не выглядит отчаянным жестом.

— Если я правильно помню, ты был единственным, кто не вскочил тогда на стол.

— Какой кошмар! — бросил Слим. — Неужели твой брат никогда в жизни не попадал в неловкие ситуации?

Я посмотрела на Павлова.

— Не вздумай рассказать, — быстро сказал он.

— Ну, вообще-то, было дело…

— Циско!

— Что такое? — Слим изумленно оглядел нас с братом. — Прошу вас, расскажите.

Павлов долго играл со мной в гляделки, но подвел его вовсе не взгляд.

— Мне нужно пописать, — взмолился он. — Только рассказывай покороче, ладно? Мне не слишком-то хочется по возвращении застать финал твоей истории. А затем, — закончил он, обращаясь к Слиму, — я с удовольствием послушаю о самом большом конфузе в твоей жизни.

Мы наблюдали, как мой брат огибает танцплощадку, устремляясь к мужской уборной.

— Это случилось давным-давно, — сказала я Слиму, приняв решение не пересказывать подробности.

— Для конфузов не существует срока давности.

— На каникулах в Италии.

— Стыд — язык, понятный всем народам, — гнул свое Слим. — Давай же, девочка, не ходи вокруг да около.

И я послушалась. Слим заказал выпивку по второму кругу, и я увлекла его назад — в то время, когда наши родители отправились отдыхать. Они решили развлечься на каком-то сафари, слишком опасном для нас с братом.

— Мы отдыхали тогда в Италии, у друзей нашей семьи, — начала я. — У них была вилла, стоявшая прямо на берегу озера Комо. Вокруг сплошь заросшие лесом горы, а у их подножия — деревеньки. Особо нас радовало наличие прогулочного катера.

— Звучит красиво.

— Да, она была самая настоящая красавица.

— Лодка?

— Дочка наших друзей. Единственный ребенок в семье. Ровесница Павлова, но превосходила его по всем остальным параметрам. Длиннющие ноги и огромные ресницы. Копна черных волос и шоколадного цвета глазищи, предмет ее особой гордости. Они плавили сердце моего брата всякий раз, стоило девушке глянуть в его сторону. Чем она и занималась довольно часто. Но я думаю, что делала она это в основном потому, что красавицу слегка расстраивало, как парень ведет себя в ее присутствии. Откровенно говоря, он больше смахивал на привидение. Пытался завязать контакты, конечно, но ничего у него не выходило. Скажем так: их разделял не только языковой барьер.

— Чувствую, повесть о великом конфузе не обманет моих ожиданий, — говоря это, Слим запустил руку в гнездо своих волос и встряхнулся, словно пес после ливня. — Кишками чую.

— Отец девушки пообещал устроить нам напоследок прогулку по озеру, и я враз поняла, что Павлов захочет воспользоваться своим последним шансом покорить сердце красотки. Накануне вечером он не мог уснуть, так взбудоражила его перспектива провести день на озере рядом с любимой. Бедняга побелел как мел еще до того, как ступил на палубу.

— Только не говори, что морская болезнь вынудила его наблевать красотке на платье.

— Хуже, — ответила я. — Прямо на середине озера, когда мы находились на этой лодчонке без удобств, Павлову приспичило.

— Он обоссал ей платье?

— Ему не отлить захотелось.

Отпрянув, Слим уставился на меня с неподдельным ужасом.

— Не мог потерпеть?

— Павлову это было необходимо, — сказала я. — Думаю, желание крепло постепенно, но, когда дело зашло уже слишком далеко, берег был вне досягаемости. Я сразу поняла: его что-то гнетет. Он вдруг стал таким тихим. Таким зажатым. И тогда, поскольку было ясно, что братец не сможет присесть над бортом на виду у этой девчонки, я решилась тихонько поговорить с ее отцом. Тот предложил Павлову отплыть в сторонку на надувном плоту и сходить «по-большому» оттуда. Плот качался за кормой яхты на всякий пожарный случай.

— А случай был именно такой.

— И поэтому нам всем пришлось смотреть в другую сторону, пока Павлов лез на плот с зажатыми в руке бумажками, травил веревку, чтобы оказаться на приличной дистанции, и присаживался, стараясь не свалиться в воду. Отец, как мог, отвлекал дочку и меня, попросив сначала подтянуть парус, а потом заняться ланчем, но расслабиться было невозможно. Мы обе знали, что происходит за кормой. К тому времени как мы, наконец, раскромсали длинные французские батоны, всеми овладело неестественное молчание. Даже ветерок, казалось, притих. Ничего, кроме плеска воды о борт, а потом издалека… ну, ты понимаешь.

— Боже мой. — Слим прижал ладонь к макушке, недоверчиво глядя мне прямо в глаза.

— Мы все это слышали, и я заставила себя начать разговор. Что угодно, только бы забыть об ужасных звуках, даже если придется истощить все свои познания в итальянском. Но я поняла, что мои труды оказались тщетны, когда оба моих спутника начали нервно на меня поглядывать. Я почти видела это в их глазах. Дерьмо, плывущее по левому борту, танцующее на волне за моей спиной… Павлов с большой неохотой вернулся на яхту. Он даже хотел отсидеться на плоту, но это, наверное, было опасно.

Я потянулась за бокалом и наблюдала за Слимом, делая глоток за глотком и гадая, когда же рассеются чары. Он просто стоял с приоткрытым ртом, созерцая нарисованную мной картину. Я подумала, не поведать ли ему заодно, что наши родители так и не вернулись домой из того отпуска, но это была уже грустная история о страшных тиграх и проводниках, у которых не оказалось при себе ружей с усыпляющим средством. Кроме того, я решила, что Павлов уже должен был все рассказать, да и не стоило омрачать недолгое пребывание наедине со Слимом. Даже если бедняга оцепенел от услышанного, просто побыть рядом с ним — уже здорово.

— Ты хотел знать, случались ли в жизни Павлова неловкие ситуации, — напомнила я и увидела, как глаза Слима, дрогнув, сфокусировались. — К тому же теперь тебе ясно, почему личная гигиена превратилась у него в настоящую манию.

— Этому парню срочно нужна подружка.

— Слушай, а он ходил на свидания за то время, что вы знакомы?

— Всего один раз, — ответил Слим. — Я думаю, что во всем виновата его профессия. Для человека, отвечающего на вопросы о любовных переживаниях, всякая интрижка выглядит как работа, взятая на дом. Он натренирован на то, чтобы выявлять и разрешать проблемы.

— А чем же ему не понравилась девица, с которой он встречался? Что с ней было не так?

— Павлов решил, что у нее слишком большие глазные яблоки, — пожал плечами Слим, давая понять, что это выше его понимания. — Между нами, мне кажется, его пугает сама мысль о переходе к физическому контакту. Смешивающиеся флюиды двух тел не слишком-то вписываются в его жизненные принципы.