Книга Демоны в раю - Дмитрий Липскеров

— Езжай, сын! Учись! — напутствовал отец. — Селекционером быть хорошо, но учителем почти так же хорошо!

Уже в поезде, растянувшись на верхней полке плацкартного вагона, юноша почувствовал себя совершенно счастливым. Сын русского народа, наследник кабардино-балкарской культуры, он путешествовал по большой земле равноправным советским гражданином…

Отца Валеры арестовали следующим утром, поле проводов сына на учебу в Саратов. Предъявили уголовное обвинение за кражу социалистического имущества в особо крупных размерах и как рецидивисту определили двенадцать лет строгого режима…

3

Кран и Слон произошли на свет в одном роддоме, с разницей в один день. После рождения они продолжали жить соседями в доме N 25, их матери дружили, а от того и пацаны, подрастая ровесниками, крепли в своих дружеских чувствах друг к другу.

Их клички произошли от их фамилий, как это бывает часто в детстве. Кранов и Слонов. Но такой факт мало кого интересовал, разве что милицию одну, да и то постольку поскольку.

Пацаны росли в городе Запорожье, учились пить и курить за булочной Бухмана, которая, впрочем, таковой уже не была, а работала от кондитерской фабрики «Путь». Но и через сорок пять лег после Октябрьской революции, после отъезда владельца в Американские Штаты, почему-то ее во всем городе до сих пор называли булочной Бухмана. Вероятно, когда-то еврей пек хороший хлеб.

Кран и Слон учились в одной школе, правда Слон имел гораздо больше способностей, но друга в тупости его не бросал, а делился своими мозгами, давая Крану переписывать все, что только возможно было переписать. А Кран, истинный друг, не оставался в долгу и в драках, подчас кроваво-жестоких, выбирал себе самого сильного соперника, чтобы Слону полегче было скулы сворачивать.

Оба парня росли без отцов, что не мешало им становиться мужчинами. Но невозможно прожить одну жизнь на двоих, даже близнецам-братьям, тем более друзьям.

Как-то Кран встретил на улице приятной наружности девчонку и поплелся за нею в надежде закадрить своим упорством, так как кроме упорства мало чем другим обладал для знакомства. Несколько рыжеват, несколько подслеповат, так казалось; с пугающе широченными плечами, он скорее отталкивал от себя первым впечатлением, но природная наглость, неумение сомневаться в себе зачеркивали все недостатки, а потому девчонки велись достаточно легко… Вот и тогда Кран шагал за девушкой и приговаривал:

— Ну, какая, а! — говорил громко, чтобы вся улица слышала. — Был на Хортице на выходные, там такие красивые яблоки растут!. А эта девушка еще красивее, чем яблоки на Хортице!.. Я бы женился на такой красавице! Откуда такая Мерелин Монро взялась в нашем Запорiжье?.. И куда ее бесподобные ножки так поспешно идут?.. Уж не навстречу ли своей судьбе?..

Именно эта девушка, которая в этот день спешила в библиотеку, чтобы написать реферат по астрономии, через несколько лет станет женой Крана, и проживут они вместе слишком долго. С этой девчонкой, которая окажется Надькой Кивелевой, Кран переживет самое большое горе в своей биографии, и таким разрушительным будет это горе, что лишит Крана смысла жизни навсегда… Но это будет очень не скоро, а пока завлеченный своей будущей женой в библиотеку, Кран был вынужден взять с полки первую попавшуюся книгу.

В библиотеке Надька не обращала на Крана внимания, здесь он не мог воспользоваться своим наглым красноречием, а потому приходилось ждать. Он взглянул на книгу, удивился ее толщине — с кирпич — и даже прочитал имя автора и название кирпича.

Теодор Драйзер. «Гений»

От скуки и томительного ожидания Кран решил почитать первую страницу произведения…

Волшебно то состояние мироздания, в которое утекает наше время…

Когда он оторвался от чтения, был поздний вечер, над ним стояла очкастая библиотекарша и кривила ртом… Он очнулся, словно вернулся из забытья, обнаружив себя в читальном зале в единственном числе, и удивился сам такой значительной пропаже реального времени. Стараясь быть вежливым, он попросил тетку оставить книгу за ним и выскочил из библиотеки, надеясь, что девчонка, которую он пас, также ушла лишь только. Но вокруг не было ни души, и неунывающий Кран решил, что бабец так или иначе найдется…

Возвращаясь домой, он старался понять, что с ним случилось сегодня, как это он, не прочитавший за жизнь свою и книги единой, здесь был будто загипнотизирован на несколько пропащих часов. Страниц двести прочитал в один присест. А была бы возможность — и вовсе бы не отрывался от книги.

Его погруженность в мир гения рекламного бизнеса, который выдумал незнакомый писатель, разрушилась происходящей за бухмановской булочной дракой. Здесь рубились почти все пацаны его двора с пришлыми пэшками. Пэшек так назвали из-за дома, в котором жили враги, построенного буквой П. Короче, бухмановские рубились с пэшками. Кран глазами отыскал своего друга, протолкался к нему и стал к спине Слона. Этим вечером оба махались самозабвенно, с какой-то радостью молодеческой, как будто это была их последняя несерьезная драка, экзамен перед будущей жизнью… Через много лет, уже в Москве, они вспоминали ту драку, но не могли вспомнить, из-за чего произошло побоище, да и кто в нем победил.

Самое интересное, что и у Слона тем днем произошло нечто, определившее все его последующее бытие.

Борис Борисыч, новый материн хахаль, этим вечером переехал к ним в квартиру, привезя с собой два чемодана. В одном из них было личное Бориса Борисыча, а в другом, поменьше, хранился чудесный инструмент для работы по металлу. Борис Борисыч был интеллигентом и одновременно художником, специализирующимся на изготовлении гравюр. Здесь же, в чемоданчике, хранились и образцы его деятельности, от которых у Слона уши покраснели и сильно вспотели ноги. Сегодняшним днем на сие произведенное сказали бы однозначно — порнография, а тогда Слон даже нафантазировать себе такого не мог, хотя у него имелись интимные отношения с продавщицей магазина «Продукты» Силкиной А. И. И иногда пара пробовала нестандартное, с вывертом.

— Во, бляха-муха! — обалдел Слон, пораженный увиденным. Еще он подумал, что если Борис Борисыч делает такое с матерью, а он наверняка делает, иначе зачем рисовать, то он, Слон, убьет материного хахаля!..

Убивать Бориса Борисыча не пришлось, так как его вскоре арестовали и осудили на серьезный срок. Услали куда-то на север, под Сургут.

Даже запорожские газеты освещали суд над порнографом, которые и поддержали приговор советского правосудия от имени общественности, искореняя город от скверны.

А Слону от Бориса Борисыча остались в наследство инструментики, хранящиеся в чемоданчике. Парень их припрятал загодя в подвале дома, под старой ветошью. Слон даже не знал, что Борису Борисычу светило куда как больше лет заключения, найди следствие этот занятный чемоданчик… Но этот инструмент так был нужен Слону!.. Также в чемоданчике имелся большой альбом с великолепными иллюстрациями, на непонятном языке, наглядно объясняющий, как работать с инструментом, чтобы делать гравюры.