Книга Винодел - Сергей Арзуманов

— Не грустите, мой друг, мы с вами живем не в самом худшем месте Земли.

— Что вы имеете в виду, профессор? — послышалось из зала.

— Нам с вами довелось стать свидетелями возрождения бордо.

— Возрождения? — удивилась аудитория.

— Да, вы все дети Ренессанса, то, что сейчас происходит с бордо, можно назвать «золотым веком» французского виноделия.

— Но ведь мы всегда…

— Нет, не всегда. Вам повезло, дети мои, что вы родились позже, в 60-е годы: когда я был молод, наш край был на грани упадка и разорения, сейчас в это трудно поверить, но это было так. Хорошо жили лишь пара десятков замков, чьи вина традиционно пили английские аристократы. 70-е были не лучше, да потом еще эта скандальная дегустация семьдесят шестого года.

— Что за скандал, профессор, расскажите, скандал в нашей глухомани?

— Расскажу, как-нибудь расскажу, но не сегодня.

— Но, профессор, вы нас заинтриговали.

— Итак, новый век стал началом возрождения наших вин. С 2000 года в Бордо только подъем, хотя сам 2000 год — это скорее иллюзия.

— Профессор, но ведь все справочники и гиды объявили его великим.

— Очень хороший год, очень, но не выдающийся. Люди есть люди, им нужна была магия этого числа. Вино с маркировкой «Урожай — 2000», не могло быть посредственным, даже если бы оно таковым было.

— Профессор, неужели заговор?

— Можно и так сказать, маленький заговор, который никому не навредил. Ну, вот, например, Мутон так вдохновился этим миллезимом, что выпустил магнум без этикетки.

— Голая бутылка! — крикнул кто-то из аудитории.

— А вот 2003 год был экстравыдающимся. Я сравниваю его с сорок седьмым годом прошлого столетия. Это экстрамиллезим, титан.

— Но, профессор…

— Никаких «но», даю вам задание: купите что-нибудь не дороже 20 евро урожая 2003 года и расскажите мне о своих ощущениях. Уверяю вас всех, вы будете удивлены.

— Профессор, а 2005 год?

— Лучше чем 2000-й, но не дотягивает до 2003-го, хотя могу смело утверждать, что год отличный, местами выдающийся.

— Профессор, позволю с вами не согласиться, я считаю, что у первых шато 2000-й вышел просто уникальным, — один из студентов решил продолжить спор с Жюно.

Жюно никогда не отличался деспотизмом и мог часами убеждать студентов в своей правоте, хотя никогда не навязывал собственного мнения, и если не мог переубедить студента, всегда говорил одно и то же:

— Вы будущий винодел и обязаны иметь свое собственное мнение, это похвально.

На этом спор обычно прекращался, но не в этот раз.

— Мой друг, я подозреваю, что у первых и вторых шато вино вышло превосходным, но магия нашего с вами дела заключается в том, что Великий год касается всех, даже никому не известных замков.

— Профессор, как это возможно?

— В Бордо более десяти тысяч хозяйств, которые делают вино, и вот когда хотя бы у половины вино получится выдающимся, тогда и год можно назвать необычным.

Аудитория молчала.

— Вот почему я вам и рекомендую попробовать урожай 2003 года. Только такие годы зажигают неожиданные звезды. Шато, которые никогда ни на что не надеялись, выстреливают в такие времена. Вот это та самая магия Великого года, это и есть истинное величие бордо.

— Профессор, но ведь это невозможно!

— Возможно, мои дорогие, возможно. Великий год уравнивает всех, и никому не известное шато может сравняться с Грандом.

— Но это же чудо?

— Это чудо бывает лишь раз в десять лет.

В лекционном зале была гробовая тишина.

— Итак, друзья мои, до следующей недели.

— До свидания, профессор.

Учебная неделя закончилась, и Макс оказался в субботу дома совсем один. Дед ушел к соседям играть в домино, а родители — к кому-то на юбилей свадьбы. Макс полдня слонялся без дела. Он хотел позвонить Анлор, но гордость не давала ему это сделать. Он еле сдерживался, чтобы не схватить мобильник и не набрать ее номер. Чтобы лишить себя искушения, решил уйти в единственное место, где телефон не ловил сеть: он спустился в погреб.

Макс здесь был много раз, но всегда или с отцом, или с дедом. И вот теперь он здесь один. Погреб, где хранятся их вина. Вина, которые делали дед, отец и которые предстоит делать ему. Отец сказал, что он уже договорился о небольшой партии вина, которая должна уйти в Китай, Россию и Индию. Там еще не знают их вин, и все может быть, вдруг они будут хорошо продаваться. Отец приготовил на экспорт 2003 год, по тысяче ящиков в каждую страну.

От одиночества Максу стало ужасно тоскливо, он взял бутылку 2003 года из партии, предназначавшейся для России, и пошел в зимний сад. Макс машинально открыл бутылку. Налил себе в бокал, долго болтал вино по бокалу.

Момент, когда он проглотил вино, он не заметил. Макс налил себе еще, и произошло то самое удивительное. Божественный, ни на что не похожий эликсир провалился внутрь, создав во рту полную гармонию, от послевкусия ощущение было столь ошеломительным, что Макс вообще не поверил, что это их вино.

— Черт возьми, неужели это сделали мы, Шанталье, да это же не вино, а сказка.

Тень сомнения тут же закралась в душу Макса.

— Так, пойдем попробуем из китайской партии.

Эффект был тот же. Макс вспомнил, что он за день почти ничего не ел, и его уже сильно качало.

— Так, ну ладно, проверим японскую партию и спать.

Макс зашел на кухню, открыл холодильник, достал все, что там было, и проглотил под третью бутылку.

В понедельник Анлор позвонила в полдевятого утра. Макс, совершенно окрыленный и полный надежд на всю ближайшую неделю, вылетел на улицу уже через пять минут после звонка. Вместе они вошли в аудиторию. Первой и второй парой стояли лекции Жюно.

— Кто Бог вина? — профессор Жюно осмотрел аудиторию с ожиданием.

— Дионис, — выпалил Макс, не раздумывая.

— Нет, Макс, не Дионис, а Луи Пастер: именно благодаря ему мы имеем сегодня наше виноделие. Пастер считал, что вино — это самый гигиенически чистый продукт цивилизации. Европа, наша с вами Европа, вообще не выжила бы без вина. К тому же это единственный созданный природой алкогольный напиток, ведь перебродивший сок винограда — это дело рук природы, человек просто сделал это открытие для себя. Все остальные алкогольные напитки — это дело рук человека.

— Не может быть! — выкрикнул кто-то из аудитории.

— Может, друзья мои, может, к тому же вино было единственным источником опьянения для человека на протяжении многих тысяч лет, ведь крепкий алкоголь появился сравнительно недавно, всего несколько сотен лет назад. И появление виски, скажем, никак не повлияло на вкусы английской аристократии, которая до сих пор предпочитает вино.