Книга Записные книжки - Уильям Сомерсет Моэм

* * *

В своем отношении к окружающим мы руководствуемся принципом самосохранения. Человек поступает с ближними определенным образом, либо чтобы добиться выгоды, которой иначе не получить, либо чтобы избежать тех бед, которых можно ждать от ближних. Никакого долга перед обществом у него нет; он действует лишь из собственной корысти, общество же принимает полезные его поступки и оплачивает их. За благие действия общество вознаграждает, а за дурные наказывает.

* * *

Всю ничтожность человека я ощущаю отнюдь не в соборе или перед иным величественным творением его рук; в этих случаях меня, скорее, поражает его могущество; уму его, кажется, подвластны любые свершения, и я забываю, что он — всего лишь ничтожная тварь, ползающая по комочку грязи — планете Земля, вращающейся вокруг небольшого солнца. Только природа и искусство убеждают, даже вопреки нашей воле, в величии человека; зато наука неопровержимо выявляет его полную ничтожность.

* * *

Наука способна утешить в несчастьях и залечить нанесенные ими раны, ведь она показывает, сколь ничтожно все вокруг и сколь малозначительна жизнь со всеми ее бедами.

* * *

Воздерживаться от удовольствий только потому, что они скоротечны и влекут за собой пресыщенность, так же глупо, как отказываться от еды только потому, что аппетит можно быстро утолить и тогда наступает сытость.

* * *

Следовать в поступках собственным жизненным правилам ничуть не менее трудно, чем подгонять жизненные правила под свои поступки. Люди большей частью проповедуют одно, а делают совершенно иное. Когда им на это указываешь, они объясняют все слабостью своей натуры — на самом деле они-де жаждут поступать в соответствии со своими принципами. Это притворство. Люди действуют сообразно своим наклонностям, принципы же перенимают у других; а поскольку эти принципы обычно не соответствуют поступкам, люди испытывают смущение и неуверенность в себе. Но стоит им принудить себя и, подавив естественные наклонности, начать действовать сообразно своим принципам — и для них нет спасения; разве что на небесах.

* * *

Щедрость почти всегда превозносится куда больше, чем справедливость; это значит, что качества эти оцениваются по той пользе, которую окружающие могут извлечь из них для себя. Человек справедливый, но дающий другим не более того, что им причитается, обыкновенно вызывает скорее неприязнь, чем восхищение.

* * *

На редкость нелепо утверждение, что, раз удовольствия невозможно выразить математически, они, следовательно, бесполезны.

* * *

Индивид строит свои отношения с обществом точно так же, как и с другим индивидом. Когда А. помогает Б. построить дом с уговором, что в случае необходимости Б. окажет такую же помощь А., Б. выполняет свою сторону соглашения в надежде со временем воспользоваться им к собственной выгоде.

* * *

Если человек прямо не указывает причину, побудившую его на какие-либо действия, это отнюдь не значит, что такой причины у него нет. Если даже сам он той причины не осознает, это отнюдь не значит, что ее нет вообще. И даже когда человек пытается объяснить свои поступки, он может ошибиться и указать ложную причину.

* * *

В своих отношениях с обществом современный человек в точности напоминает дикаря: от вредных для соплеменников поступков его удерживает лишь страх перед неизбежным возмездием.

* * *

Если нравственность развивалась по мере развития общества как средство его самосохранения, то она едва ли может иметь какое-либо отношение к отдельной личности.

* * *

Удивительно, как часто отдельный человек выносит суждения в полном соответствии с общественными постулатами.

* * *

Человек обязан использовать все данные ему природой возможности, не позволяя ни единой из них подавлять другие.

Но если каждый человек бесконечно отличается от любого другого, как вообще возможна единая нравственная система?

* * *

Самое трудное — найти общий знаменатель, определяющий людские поступки.

* * *

Большинство людей за каждый получаемый шиллинг выкладывает восемнадцать пенсов.[3]Отказываясь от сиюминутной выгоды ради барышей в отдаленном будущем, человек должен быть уверен, что барыши со временем возрастут. Ведь само по себе отдаленное будущее не может быть залогом выгоды.

* * *

Альтруизм, не вознаграждаемый удовольствием ни немедленно, ни в дальнейшем, просто нелеп. Если ждешь от человека бескорыстия, но обманываешься в ожиданиях, остается только пожать плечами и идти дальше своей дорогой. Гневаться тут, конечно же, не приходится.

* * *

Что, если человеку нет дела до того, будет существовать его род или нет? Что, если он не готов идти на жертвы, которых требует воспроизводство вида?

* * *

У неэгоистичных родителей вырастают эгоистичные дети. И это не вина детей. Ведь они воспринимают приносимые им родителями жертвы как нечто положенное им от рождения; да и откуда им знать, что в этом мире ничего не получаешь, если сам ничего не даешь?

* * *

С точки зрения здравого смысла утверждение о том, что следует жертвовать своим счастьем ради счастья других, не имеет под собой оснований.

* * *

Даже те, кто утверждает, что чистое, без задней мысли, бескорыстие доставляет наибольшую радость и является высшей наградой, именно радостью и наградой обосновывают это самое бескорыстие.

В мире едва ли нашлось бы место альтруизму, не будь он источником удовольствия. За свое бескорыстие каждый из нас в какой-то мере ожидает того же от окружающих. Абсолютного же бескорыстия не существует. Весь смысл социального альтруизма в том, что человеку нередко выгодно пожертвовать собою ради других людей. Единственный изначально присущий человеку вид самопожертвования связан с производством и взращиванием потомства. Но здесь в игру вступает сильнейший животный инстинкт, и любые помехи его проявлению могут вызвать тяжелое расстройство и даже непритворные страдания. Со стороны родителей глупо обвинять детей в неблагодарности; не следует забывать: все, что они делали для детей, приносило удовольствие им самим.

* * *

В жертве как таковой ничего похвального нет, а потому, прежде чем решиться на самопожертвование, человек имеет все основания спросить себя, стоит ли «овчинка выделки»; но уже то, что люди с готовностью жертвуют собой ради самых низменных целей, показывает, какое острое удовольствие заложено в самопожертвовании.

* * *

Осыпать кого-нибудь своими милостями чрезвычайно приятно; от расточаемых светом похвал удовольствие только растет; причем благодетеля ничуть не заботит, радуют ли другого его милости. Но ему мало полученного наслаждения: подавай ему еще и благодарность.