Книга Новая Зона. Тоннельная Крыса - Юрий Бурносов

– Вот. Для монтажа. А ничего, что этот монтаж у вас давно делается не как раньше, когда пленочку нарезали и хлопушка в самом деле была нужна? То есть вещь со стороны никчемная и бессмысленная, а для вашей братии киношной столько всего значит… Монолит – то же самое. Ничего примечательного для постороннего человека.

Оскар протяжно вздохнул и пожаловался:

– С таким контингентом приходится работать. Понаберут по объявлению. А этот дизайнер – вообще племянник зампредседателя киноакадемии. Попробуй не возьми – бюджет урежут.

– С пониманием, – покивал сталкер и с сожалением поболтал остатками вискаря в бутылке.

– Да ты пей, – махнул рукой Оскар. – Я сейчас водилу напрягу, еще привезет.

Сталкер одобрительно кивнул и вылил все в свою рюмку.

– Пойдем, – поглядев на часы, позвал Оскар, – там мотор начался. Поглядишь, как кино снимают.

– Кино? – усмехнулся сталкер.

– Ну, не кино. Сериал. А может, и кино тоже. Еще не решил.

В павильоне было темно. Стояла особенная такая тишина, которая бывает только на съемочной площадке. Напряженная тишина. Оскар потащил сталкера к мониторам. Помреж Танечка неслышно извлекла из темноты пару стульев. Оскар усадил сталкера и с гордостью ткнул пальцем в центральный монитор, на который камера транслировала общий план. Сталкер пригляделся и округлил глаза:

– Это что за Грушинский фестиваль?

– Тише! – замахала-зашипела на него помреж.

– Это сталкеры пережидают выброс, – гордо прошептал Оскар.

На площадке был выгорожен некий бетонный куб, без окон и дверей, очевидно, подвал. На полу валялась какая-то арматура и мусор, по стенам пробегали красноватые сполохи света, в углу торчала железная лесенка. В центре сооружения на ящиках сидели четверо ряженых мужчин, один из которых любовно поглаживал бок новенькой желтой гитары. Сталкер схватился руками за голову и неслышно застонал. В это время актер в новеньком камуфляже и кокетливо повязанной на шее косынке цвета хаки ударил по струнам и тоскливо затянул:

Заныло подреберье, словно пес,

Чернобыльская бешеная псина,

Не искупить мне материнских слез —

Такие бусы мама не носила…

Одна больная псиная душа,

Здесь не понять – какой она породы,

Твой сын возле Радара не спеша

Становится торжественно уродом…

Сталкер вцепился в руку Оскара и умоляюще закивал в сторону выхода. Оскар с сожалением оторвался от мониторов и повелел помрежу продолжать без них.

– Что не так? – озабоченно спросил Оскар, когда они вернулись в кабинет.

– Оскар, ты в армии служил?

– Нет, зачем? – удивился Оскар.

– Во-во, – вздохнул сталкер, – незачем.

Оскар пожевал губами, задумчиво посмотрел на сталкера, скрестил руки на груди, перевел взгляд на потолок, наморщил лоб. Сталкер с интересом смотрел на этот мимический спектакль.

– Не понимаю, – признался наконец Оскар, – не вижу логики.

– Вот и я не вижу логики, – признался в ответ сталкер. – Ты там про водилу за бухлом говорил. Посылай.

* * *

– Ты мне просто бальзамом на печень явился, – задушевно сообщил продюсер спустя половину привезенного водителем «Гленливета». – Сколько хочешь за должность консультанта?

К тому времени Оскар уже обсудил со сталкером все трудности съемочного процесса, придурковатого режиссера, который тоже был навязан со стороны, и скуку киношной праздной жизни. Сталкер покачал пальцем перед носом продюсера:

– Хренушки. Я тута не останусь. Хотя вискарик неплохой, неплохой…

– Во мля, – опешил Оскар. – А хрен ли тогда приперся?

– С предложением интересным, – загадочно сказал сталкер. – От которого тебе трудно будет отказаться.

– Глаголь, – разрешил Оскар.

– Напрямки? Ладыть… Монолит знаешь для чего? Знаешь.

– Ну…

– Оскар Никитич… Известная кинематографическая династия… Мечты, мечты…

Оскар снова набычился:

– Ты мне тут историю семьи не рассказывай. Моя эта… семья. Сам знаю. Вываливай, чего хотел.

– Короче, плюнь ты на этот Монолит. Достал он всех. Каждый год по десять фильмов, уже чуть не в «Спокойной ночи, малыши» эти… Хренуша с Какушей… Это все вчерашний день. Престижную премию американской киноакадемии хочешь?

– Кто ж не хочет.

– Тогда чего сидишь? У тебя в двух шагах – настоящая Зона, московская. Там все новое, непривычное. Греби – не хочу.

– Ты, что ль, меня хочешь в Зону отвести?! – поразился Оскар, резко трезвея.

– Отвести не отведу. Но Компас могу продать.

– Чего-о?

Сталкер спокойно дождался, пока продюсер проржется. Оскара проняло так, что даже слезы на глазах выступили:

– Ну ты… мля-а, даже не знаю, как назвать тебя… Я что, по-твоему, идиот?! Каждый пацан знает, что никакие гребаные компасы, часы, мобилы и прочая техника в Зоне не фурычит. Компас, ё-моё! Не зря базарят, что все сталкеры башкой после Зоны двинутые.

– Ты, по-моему, идиот, да еще и выпил, – спокойно сообщил сталкер и выудил из кармана металлическое колесико на веревочке.

– Что за хрень?

– Компас.

Оскар некоторое время смотрел на колесико, соображая, не двинуть ли наглецу в челюсть. Затем поднял глаза и бесцветным голосом спросил:

– Идиот, говоришь?

Сталкер вздохнул и придвинул колесико к Оскару:

– В руку возьми.

– На хрена?

– Возьми, – велел сталкер. – Не отвалится рука-то.

Продюсер взял колесико и тут же бросил его на стол – обжигающе ледяное. Оскар непонимающе посмотрел на сталкера. Тот едва усмехнулся. Оскар протянул руку и осторожно потрогал колесико. Не показалось, оно было действительно чертовски холодным.

– Что за фокусы? – растерялся Оскар.

– Компас, я же говорю. Артефакт. Крайне редкий. Может, вообще один. Он связан с Протоном.

– Что еще за Протон? Я не слышал ни про какой Протон…

– Мало кто слышал про Протон. Это ж не Монолит ваш замусоленный…

– Тогда давай подробнее – что за Протон, зачем Протон.

– Короче, есть в Москве такой Государственный космический научно-производственный центр имени Хруничева. Улица Новозаводская, рядом с Филевским парком. Если не в курсе, они там ракеты-носители космические и военные строили, ну и прочую всякую хрень. Вот там и есть Протон…

– Он исполняет желания? Как Монолит?! – напрягся Оскар.

– Всякое говорят, – уклончиво сказал сталкер. – Даже про то, как он выглядит, и то нет единого мнения. Кто сказал, что кристалл огромный и светится. Другие – что Протон и есть «Протон», то есть корпус ракеты, только изменившийся. А Компас… Он как детская игра в «горячо-холодно». Чем ближе к Протону, тем он горячее. Проведет самой короткой и безопасной дорогой. Тянет его Протон.