Книга Король говорит! - Питер Конради

Между тем выступления самого Лога с художественным чтением собирали большие и восторженные аудитории. «Вчерашнего объявления о выступлении мистера Лога стало достаточно, чтобы заполнить Зал Святого Георгия, и все присутствующие были с избытком вознаграждены за то, что отважились в этот вечер выйти из дому под проливным дождем», — говорилось в августе 1914 года в газетной рецензии, где он был назван «мастером тонкого искусства декламации во всех его областях».

Лог явно пользовался особым успехом у женской части публики, как заметил репортер местной газеты, когда Лог приехал в Калгурли выступить в роли старшего арбитра на состязании чтецов в духе валлийского айстедвода[15], несколько напоминающем, судя по описанию, современные телевизионные шоу «Мы ищем таланты». «Мистер Лайонел Лог, — пишет репортер, — очень привлекательный молодой человек, что некоторые девушки с золотых приисков не замедлили оценить. Две из них присутствовали на состязаниях каждый вечер, и томные взоры их по большей части были устремлены на судейскую коллегию. Быть может, этим юным леди небезынтересно будет узнать, что у мистера Лога очаровательная жена и двое прелестных детишек»[16].

Лог удостаивался похвал и за преподавание техники речи. В сентябре 1913 года на торжественном обеде в «Розовом кафе» (который устроили члены Публичного ораторского клуба, основанного Логом пятью годами раньше) несколько его учеников, по словам современника, «продемонстрировали и свое восхищение талантом этого джентльмена, и доказательства успеха его преподавания». Под смех двух десятков зрителей один из выступавших спросил, а не может ли Лог посредством своего многостороннего таланта заставить политиков и прочих деятелей, претендующих на роль публичных ораторов, прекратить болтать всякий вздор и обратиться к здравому смыслу. Лог в ответ на шутку сказал, что правильное использование родного языка — «это первый признак цивилизованности и культуры».

Как ни благополучна была их жизнь в Перте, путешествие открыло глаза Лайонелу и Миртл, и они постепенно приходили к мысли о том, чтобы начать новую жизнь за границей — быть может, в Лондоне. Немедленный переезд оказался невозможен: 1 ноября 1913 года родился их второй ребенок, Валентин Дарте. А случившееся вскоре убийство австрийского эрцгерцога Франца Фердинанда в далеком Сараево заставило их отложить свои планы на неопределенное время.

Австралия, как и Британия, понесла в Первой мировой войне огромные потери убитыми и ранеными. Из ее менее чем пятимиллионного населения на войну ушло 416 809 человек, из которых более 60 000 было убиты и 156 000 ранены, отравлены газами и взяты в плен.

Как и в Британии, начало войны было встречено с энтузиазмом, и, хотя предложение о введении воинской повинности дважды было отвергнуто плебисцитом, многие молодые австралийцы пошли на войну добровольцами. Большинство из взятых в армию в августе были поначалу направлены не в Европу, а в Египет, навстречу угрозе, которую представляла Оттоманская империя для британских интересов на Ближнем Востоке и в зоне Суэцкого канала. Первая крупная кампания, в которой участвовали объединенные силы Австралийского и Новозеландского армейских корпусов (АНЗАК), была развернута в Галлиполи.

25 апреля 1915 года австралийцы высадились в месте, которое стало известно как Бухта АНЗАК, непрочно закрепившись на крутых склонах над полосой берега. За атакой союзных войск последовала турецкая контратака — та и другая окончились неудачей, и скоро началось затяжное противостояние, которое длилось до конца года. По сведениям, собранным австралийским Департаментом по делам ветеранов, 8709 австралийских солдат были убиты и 19 441 ранен. Психологический эффект кампании в Галлиполи для страны был огромен: у австралийцев была подорвана вера в превосходство Британской империи. Анзаки же быстро обрели статус героев, и признанием их героизма стало учреждение Дня АНЗАКа, который с тех пор отмечается 25 апреля.

Логу уже исполнилось тридцать четыре года, и у него было двое сыновей, но тем не менее он решил идти добровольцем. Его забраковали по медицинским показаниям: после окончания школы он, играя в футбол, упал, сильно ударился и размозжил колено, что исключало серьезные занятия спортом и службу в армии. «Я вступил в стрелковый клуб, но вынужден был бросить его, потому что не смог бы маршировать, — сказал он в газетном интервью, которое появилось во время войны. — Боюсь, что, став солдатом, я после первого же длинного перехода вышел бы из строя на несколько недель и оказался лишь обузой для своей страны».

Ему не пришлось перенести ужасы Галлиполи, но Лог все же намерен был внести вклад в усилия своей воюющей страны. Он направил всю энергию на организацию выступлений, концертов и различных представлений любительских театров Перта в помощь фонду Красного Креста, французскому Фонду заботы, бельгийскому Фонду помощи и другим благотворительным организациям. Программы часто представляли собой любопытную смесь глубоко серьезного и комического. Во время выступления группы «Квартет из Фримэнтла» в июле 1915 года Лог начал программу, по словам рецензента, «драматизированной декламацией „Адских ворот Суассона“[17], где выразительно описывался подвиг двенадцати солдат Королевских инженерных войск, преградивших немцам путь к Парижу в сентябре минувшего года». А потом заставил публику безудержно хохотать над несколькими «восхитительно смешными пустячками».

До сих пор деятельность Лога была связана с декламацией и драмой, но теперь он попытался применить свои знания о голосе так, чтобы получить возможность помогать военным, у которых вследствие контузий и газовых атак развились нарушения речи. С некоторыми он добился успеха, включая таких, кому госпитальные врачи уже сказали, что помочь им невозможно. Достижения Лога были подробно описаны в статье, которая появилась в «Уэст Австрэлиен» в июле 1919 года под драматическим заголовком «Немые говорят».

Первым его успехом был, по-видимому, случай Джека О’Дуайера, бывшего рядового из Уэст-Ледервилла, которого он встретил в пертском пригороде. В начале года Лог оказался в вагоне поезда рядом с незнакомым солдатом: он обратил внимание, как тот, наклоняясь к двум своим товарищам, разговаривает с ними шепотом. «Мистер Лог обдумал увиденное и, перед тем как выходить во Фримэнтле, дал солдату свою карточку и предложил прийти к нему на прием», — пишет журналист. О’Дуайер, как оказалось, был отравлен газом при Ипре в августе 1917 года, и в лондонском госпитале ему сказали, что он никогда больше не сможет говорить. В госпитале Тидворта под Солсбери его пытались лечить суггестивным и гипнотическим методами, но они не дали результата. И вот 10 марта 1919 года бедняга пришел к Логу.

Лог был уверен, что сможет ему помочь. Насколько он мог судить, газ затронул горло, нёбо и гланды, но не голосовые связки — и это вселяло надежду. Однако это была лишь теория, ему предстояло применить ее на практике. Через неделю Логу удалось добиться вибрации голосовых связок, и его пациент смог произнести ясное и отчетливое «ах». Лог продолжил, показывая пациенту, как надо артикулировать: в значительной степени так же, как мать учит младенца говорить. Менее чем через два месяца О’Дуайер полностью излечился.