Книга Впереди вражеский берег - Гай Пенроуз Гибсон

Вопрос: «Скажите мне, сержант, с вами все в порядке?»

Ответ (нерешительно): «Да, все нормально».

Вопрос: «С вами хорошо обращаются?»

Пауза, потом ответ: «Да, все очень добры ко мне».

Вопрос: «Как вы питаетесь?»

Долгая пауза, потом ответ: «Чудесно, прямо как дома».

Дурной спектакль! Я так и вижу пистолет, приставленный к голове несчастного парня.

* * *

На следующий день я стал второй военной жертвой. Я отправился забрать из самолета свой парашют. Когда я вошел в столовую, то увидел крупного черного Лабрадора, сидящего в зале. Я люблю собак, и потому решил подойти к нему, чтобы потрепать по голове и сказать, как мы рады видеть его в столовой. Но Лабрадор имел свое мнение на сей счет. Его огромные челюсти сомкнулись у меня на руке, и я помчался в умывальную комнату. Из прокушенной руки лилась кровь, а из брюк был выдран огромный кусок. Между прочим, брюки были новыми. Когда этот монстр гнался за мной, намереваясь цапнуть еще раз, в паб вошел Питкэрн, который был обут в тяжелые летные сапоги. Пит был человеком решительным, и его меткий удар подбросил бестию в воздух. Собака удрала. В моей несчастной руке зияли сквозные дыры, и хотя я никому не признался, мне было очень больно. Мы все хотели казнить преступника без суда и следствия, но оказалось, что он принадлежит полковнику авиации, поэтому он получил прощение. Полковник пришел ко мне, когда мне накладывали пятый шов. Он тяжело отдувался, так как его оторвали от ленча.

«Я слышал, у вас были небольшие неприятности с Симбой? Жаль. Вы должны следить за ним».

Следить за ним! Я еле сдержался. Бедный старый Симба позднее сполна заплатил за свои преступления. После того как он одержал 2 достоверные победы и 4 вероятные, его посадили на цепь. Может быть, сегодня его счет увеличился?

Командование эскадрильей принял подполковник Джордан, который предоставил мне отпуск на 36 часов «по болезни». Джордан был прекрасным командиром, в считанные дни он перезнакомился со всей эскадрильей и завоевал общее уважение. Большую часть времени он кричал. Я припоминаю один день, когда я прибыл в его кабинет, и он разговаривал по двум телефонам сразу. Командиру группы он объяснял, что имеет всего 19 самолетов, причем девятнадцатый неисправен. По другому телефону он разговаривал с кухней, выясняя вопрос о гнилом картофеле, который подали на ленч. Пока я гадал, как он ухитряется не спутать два телефона, адъютант поспешно закрыл дверь. Джордан никогда не боялся принимать решения, и этот 36-часовой отпуск для меня он просто выдумал, так как подобный случай не был предусмотрен никакими уставами.

5 сентября у моего брата была свадьба, на которой мне хотелось побывать, поэтому отпуск оказался очень кстати. Путешествие в Регби оказалось полно приключений. Было еще очень жарко, и кровь начала просачиваться сквозь повязку. Когда я стоял на платформе в Ноттингеме, ожидая поезд, ко мне подошла старая женщина. Она сказала:

«Бедный мальчик, не повезло. Я полагаю, над Килем?»

Потом ко мне пристал молодой человек:

«Мой брат тоже был там, его зовут Симпсон. Его не ранили?»

Затем появился старик в надвинутой на глаза шляпе. Он огляделся, как человек, собирающийся сообщить великую тайну, и прошептал:

«Я был в последней партии, мальчик. Я горжусь тобой».

Меня чуть удар не хватил. Почему никто не может пройти спокойно мимо человека с окровавленной рукой на перевязи? Почему все считают, что я ранен? Ведь собаки иногда кусаются. Одна такая укусила меня. Меня чуть не довели до бешенства своим сочувствием.

Я вернулся в Скэмптон с ноющей рукой и тяжелой головой. На аэродроме не оказалось ни людей, ни самолетов. Кто-то слышал, что в Польше фрицы уничтожили на земле десятки самолетов, поэтому началось исполнение фазы № 10 «Военных планов». Все самолеты были подняты в воздух и отправлены в Рингвей возле Манчестера, чтобы не попасть под удар вражеских бомбардировщиков. Я потом слышал, что парни недурно порезвились в Манчестере, что не удивительно. Поэтому, как только врач снял швы, я тоже помчался туда.

Когда я прибыл туда, день был пасмурный. На такси я доехал до клуба. Там Росси пересказал мне последние новости. Парни действительно неплохо устроились. Оскар обнаружил приличный паб с пивом, патефоном и симпатичными барменшами. Один из пилотов даже ухитрился сделать предложение какой-то из них после очередной порции выпивки. Паб был расположен в очень удачном месте — как раз на полпути между Манчестером и аэродромом. Поэтому можно было заявить, что направляешься в город, но остановиться на полдороги, экономя время и деньги, и предаться более приятным занятиям, например, выпивке.

Несколько дней мы жили в ужасающих условиях. Более 40 человек спали на матрасах прямо на полу в большом зале. Умывальников не было, а в пабе имелась всего одна ванна. Но чем был хорош Рингвей, так это тем, что там находился сборный пункт женской вспомогательной службы ВВС. Эти девочки еще носили платья и были просто очаровательны. Они принадлежали к тем, кто поступил на службу в самом начале войны, когда перспективы выглядели довольно мрачно, но их выбор пока еще не был вынужденным.

Работы в Рингвее почти не было. Каждый день мы собирались, чтобы проверить самолеты. Обычно это отнимало не более получаса, а потом мы были свободны. Кто-то принимал ванну, кто-то брился и чистился, чтобы привести себя в божеский вид и подготовиться к отправке в паб на файф-о-клок. Пиво мы поглощали в огромных количествах. Как-то пришло известие, что в Ирландском море появился германский линкор, но такое больше не повторялось, и мы проводили время довольно безмятежно.

Устраивались многочисленные вечеринки. Излишне говорить, что многочисленные парни в синей летной форме привлекали в пабе всеобщее внимание. Для нас это был настоящий отдых. Война ушла куда-то на задний план, хотя мы «сражались» уже целый месяц. Так почему не жениться, пока светит солнце? А солнца в Манчестере было вполне достаточно. Гостеприимство было просто потрясающим, люди старались предупредить любое наше желание. Все двери были распахнуты, девочки были любезны, билеты в кино бесплатны, и мы жили, словно короли.

А в это же самое время какие-то неудачники проводили ночные налеты на Рейх, но в их самолетах не было бомб. Они либо вели разведку, либо сбрасывали листовки, советуя немцам сдаться или свергнуть Гитлера, или то и другое сразу. В Манчестер долетали слухи, как парни занимались этим, хотя подобными полетами хвастаться не приходится. Наконец настало воскресенье, когда Оскар полетел в Скэмптон с единственной целью — постирать одежку и найти денег. Я был просто потрясен, когда одна из официанток в кафе при аэродроме подошла ко мне, пока я следил за ним. Она тихо сказала, словно думала прямо противоположное:

«Я надеюсь, он вернется назад».

Я согласился, хотя думал о пяти фунтах, которые он обещал мне на следующий день.

Постепенно мы перезнакомились со всеми местными жителями, и теперь времени начало не хватать. Каждый вечер устраивались коктейли с девочками или что-то подобное. Нам нравился Манчестер, а мы нравились ему. Однажды, когда я с Брюсом Харрисоном пил кофе в маленькой забегаловке, подошла пара девушек из женской вспомогательной службы и присела к нам за столик. Этот вечер мы провели вместе. Делать было почти нечего, и мы до полуночи просидели в «Мидленд-отеле», попивая коктейли и слушая оркестр. До сих пор я не обращал особого внимания на женщин. Они казались мне обязательной принадлежностью вечеринок, не более того. Иногда они были глупыми, иногда умными, но ни одна не произвела на меня особого впечатления. Наверное, это война повлияла на меня, но я очень быстро влюбился, как мальчишка. С этого момента я постоянно думал только о ней. Она могла летать, играть в гольф и участвовать в автогонках. Она была красивой. Она была чудесна и все такое прочее. Но хотя Барбара была очень ласкова со мной, как-то раз она довольно твердо заявила, что ее сердце принадлежит одному пилоту морской авиации. Вот так-то. Немного позднее я видел его. Но это страшно меня поразило. Потребовалась война, чтобы несчастный парень влюбился…