Книга Красная капелла. Суперсеть ГРУ-НКВД в тылу III рейха - Жиль Перро

Нацистской полиции всегда и везде удавалось распутывать советские козни, агентов Москвы арестовывали и забирали вместе с передатчиками. Накануне начала войны против России Гейдрих дал гарантию Гитлеру, что Германия чиста, как новая монета.

Но как быть с донесением специалистов из Кранца? Поверить ему — значит поставить под сомнение точность доклада Гейдриха. Некоторые сотрудники абвера решили прислушаться к мнению специалистов по подслушиванию, но многие другие отказались поверить в существование берлинского «пианиста», ссылаясь на недостаточную точность приборов, использованных для определения местонахождения передатчика. В конце концов оба лагеря — и верившие донесению, и не верившие ему — сошлись на том, что необходимо срочно усовершенствовать технику и точно установить, находится «пианист» в Берлине или нет.

Немецкая радиотехника — лучшая в мире; специалисты сумели создать необходимую аппаратуру. Прежде всего функабверу нужны приборы по пеленгации на расстоянии, чтобы приблизительно установить местонахождение передатчика. Служба Кранца, например, утверждает, что РТХ может находиться в зоне, включающей следующие территории: северная Германия, Нидерланды, Бельгия, северная Франция. Почему не Патагония? Для того чтобы начать охоту, необходимо по меньшей мере определить город. И тогда можно подключить аппаратуру ближней пеленгации, позволяющую установить, из какого дома ведется передача.

После того как в конце июня обнаружен так называемый берлинский передатчик, он работает еще в течение трех недель, затем умолкает, к вящему удовольствию тех, кто всегда считал, что в Кранце произошла ошибка. В начале августа передачи возобновляются и продолжаются примерно пятнадцать дней, затем — полная тишина. Эти странности в конце концов выводят из себя шефов функабвера. Они блуждают в потемках, имея перед собой всего один ориентир, один пророчащий катастрофу намек: РТХ, то есть первый передатчик, обнаруженный в Кранце. К 7 сентября уже было перехвачено двести пятьдесят донесений, которые службы дешифровки пытаются прочитать. Конечно, неритмичность работы передатчика раздражает, но в Берлине, пожалуй, предпочли бы эту нерегулярность непредсказуемости блуждающего передатчика. Не имея возможности сразиться с «пианистом», который, возможно, скрывается в Берлине, решили искать его усердного собрата. Радист из Кранца утверждает, что РТХ связывается с Москвой. Однако ритм его позывных, выбор частот и время связи напоминают работу предполагаемого берлинского передатчика, видимо, оба «пианиста» воспитывались в одной школе. Арестовав одного, может быть, удастся напасть на след другого.

Специалисты из Кранца медленно зажимают тиски. Прежде всего они исключают Германию и Францию. Затем Нидерланды. Остается Бельгия. Трудно определить с большей точностью, но специалисты считают, что РТХ должен находиться на побережье, скорее всего в Брюгге. По следу пускают местного представителя абвера Франца Фортнера.

Фортнер подготовился. В его распоряжении сеть осведомителей, которой руководят два фламандца, еще во времена первой мировой войны работавшие на немецкие секретные службы. Он приказывает им внедриться в среду «экстремистов» Брюгге и посещать популярные кафе. Разве в телеграмме из Берлина не сказано, что передатчик работает на Москву? По здравому и с его точки зрения достойному похвалы размышлению, Фортнер будет преследовать «дичь» в тех местах, где она вынуждена скрываться: среди бельгийских коммунистов. Он убежден, что его осведомители, раскрыв пошире свои огромные уши там, где надо, очень скоро обнаружат ниточки, которые приведут к «пианисту».

Когда Москва прислала в помощь Большому шефу Михаила Макарова, он же Карлос Аламо, резидент поступил следующим образом. Прежде всего надо было сделать так, чтобы новичок мог воспользоваться «крышей», которой являлась фирма «У резинового короля». В распоряжении Макарова было десять тысяч долларов. Треппер советует ему поместить в бельгийской газете объявление о том, что южноамериканский предприниматель готов вложить деньги в процветающий торговый бизнес. В это же самое время жена Гроссфогеля осаждает мужа просьбами найти ей заместителя, снять с нее часть обременительных забот. Большой шеф советует Гроссфогелю просматривать объявления. Предложение Карлоса Аламо попадает бельгийцу на глаза, и он обращается в газету. Макаров докладывает об этом Большому шефу, который признает, что торговля плащами — хорошая «крыша».

Сделка заключена. Макаров берет под свою ответственность филиал в Остенде. Ни Макаров, ни Гроссфогель не подозревают, что принадлежат к одной разведывательной сети. Русский убежден, что участием в делах обыкновенной торговой фирмы обрел для себя «крышу». Бельгиец же полагает, что сторговался с безобидным латиноамериканцем. Даже под страшнейшими пытками Гроссфогель и Макаров не смогут выдать друг друга.

Такова сеть, которую славный Фортнер надеется обнаружить с помощью упомянутых выше методов. Мы знаем, что Фортнер уже сталкивался с Большим шефом, но, по всей видимости, ему еще нужно научиться узнавать его.

Посещения кафе в Брюгге позволяют осведомителям собрать лишь обрывочные сведения. По их утверждению, местные коммунисты абсолютно бездеятельны; подавленные серией немецких побед в России, убежденные в том, что Москва скоро падет, они хотят, чтобы о них забыли. Франц Фортнер послал отчет в Берлин. Ему сразу же ответили телеграммой, что передатчик, видимо, находится в Кнокке-ле-Зут. Его молодчики побывали во всех кафе Кнокке, выпили множество бутылок, но так и не услышали, чтобы кто-нибудь из клиентов весело спрашивал хозяина, хорошо ли прошла последняя передача. Через сорок восемь часов из Берлина пришла новая телеграмма, и агентам Фортнера пришлось переместиться в бистро Гента. Решив сражаться до последней капли спиртного, осведомители нахлынули в Гент, затем Фортнер отослал в Берлин обычный отрицательный рапорт.

Однако о том, чтобы закрыть дело, не могло быть и речи. Обзаведясь приемником, Фортнер каждую ночь сам слушает подпольные передачи. Он, конечно, не в состоянии определить, где находится радиоточка, поскольку у него нет пеленгатора, но эта деталь, видимо, недостаточное основание для того, чтобы его шефы умерили свои требования. Разъяренный Берлин жаждет заполучить «пианиста». Фортнера атакуют телеграммами и грозными звонками; к нему посылают эмиссаров со строжайшими указаниями; требуют результатов. Функабвер уже не решается уточнять, в каком городе спрятан передатчик. Фортнеру достаточно знать, что он на бельгийской территории.

Кашу, заваренную в Берлине, должны расхлебывать его осведомители, а в Бельгии такое количество маленьких кафе…

Дилетант из абвера

Кажется, тогда шел снег — это было в феврале 1965 года, — и мы, издатель Константин Мельник и я, сидели в холле мюнхенской гостиницы «Дойчер кайзер».

Мы приехали в Мюнхен в поисках ариадниной нити, ведущей к Францу Фортнеру. Нашим «связующим звеном» был полковник Хискес, бывший начальник немецкой контрразведки в Голландии. Он, без сомнения, знает адрес Фортнера, но захочет ли он дать его?

Теперь Хискес — респектабельный пожилой господин, его седина прекрасно сочетается со свежим цветом лица, и кажется, что он высечен из розового гранита. Он живет незаметно, как простой пенсионер, в домике на берегу маленького озера, расположенного в Большом Мюнхене. Хискес тепло встретил нас. Предложил сесть и сразу же объявил, что к нам скоро присоединится Райле — это было для нас сюрпризом. Из своей штаб-квартиры, разместившейся в отеле «Лютеция» в Париже, полковник Райле в течение четырех лет руководил немецкой контрразведкой на территории оккупированной Франции. Таким образом, при наличии Хискеса Голландского и Райле Французского, бывших «королей» контрразведки, собравшихся в этом обитом плюшем салоне, вполне можно было провести «встречу на высшем уровне»; не хватало только человека, след которого мы и приехали разыскивать: Фортнера Бельгийского…