Книга Секретные объекты "Вервольфа" - Андрей Пржездомский

б) другие сотрудники музея, бывшие в Кёнигсберге… ничего не знали о том, что комната сгорела, а это — невероятно;

в) по словам д-ра Штрауса (сказано 23.XII.1949 года в присутствии т. Кучумова), Роде перед смертью заявил, что Янтарная комната цела…

3. Комната могла быть скрыта в самом замке. Но при этом надо обратить внимание на следующее:

…при моих раскопках в 1945 г. двух комнат Художественного отдела, которым заведовал Роде, были найдены многие вещи большой художественной ценности, как, например, картины итальянских мастеров XIV в. Вещи лежали в помещении 1-го этажа в южном крыле здания, по-видимому, подготовленные к упаковке и переносу их оттуда, так как рядом стояли ящики, корзина и лежал упаковочный материал. Следовательно, только в самую последнюю минуту Роде собирался переместить эти вещи, но не успел… Даже очень ценные вещи до самого конца не были вывезены из замка (из отдела, которым заведовал Роде)…»

Уже тогда в комиссии Кролевского стали приходить к выводу о том, что Янтарная комната спрятана в подземельях Королевского замка и, скорее всего, в его южном крыле, а именно — в подвалах Прусского музея, или же в юго-восточной части замка, откуда вели, по разным данным, рыцарские подземные ходы под старый город. Но никаких точных данных на этот счет, конечно, не было.

С самого первого дня Кролевский почувствовал какое-то непонятное ему нежелание Федорова, начальника УМГБ, оказывать помощь в работе. Игорь Петрович, несмотря на дружеские отношения с Кролевским, неприязненно относился к этим поискам, считая их пустой тратой времени, бессмысленной и не имеющей никаких перспектив работой.

— Вениамин, чего ты лазаешь по этим развалинам? Комната сгорела! Это же установлено! То, что говорят тебе, — пустые россказни… — увещевал Кролевского Федоров.

— Да как же я могу, Игорь, ты же знаешь, поручение Сталина! С меня же спросят! Да потом, я все-таки думаю, что Янтарная комната не сгорела. Вот и Кучумов так думает, да и Брюсов теперь тоже…

— Да бредни все это! Я читал документы из Москвы! Там точно сказано: сгорела!

— Игорь, но ты все-таки покажи мне все, что у вас есть. Ты уже сколько здесь! Посмотри, может, чего найдешь, документы какие…

— Да все мы смотрели! Ничего у нас нет! Вениамин! Тебе школами надо заниматься, поликлинику новую открывать! А ты целыми днями на развалинах торчишь в замке!

— Тебе поручили мне помогать? Так помогай!

— А я и помогаю! Переводчика тебе дал? Дал! Нужно будет еще — дам еще! Но верить меня во всю эту чепуху не проси! И участвовать во всех этих ваших авантюрах я не хочу! Да и не могу! Нет у меня на это времени! Тут, понимаешь, со своими делами управиться надо, а ты! Шваль всякая бродит по лесам, дезертиры да предатели, пособников немецких каждый день ловим… Ладно, Вениамин, не приставай ко мне! Поручено тебе — делай! Но меня не трогай!

— Но, если что будет, Игорь, скажешь?

— Скажу! Но учти — ничего не будет! Кончай заниматься глупостями! Лучше закругли все так: мол, к сожалению, комната сгорела и искать ее смысла больше нет. А то найти ее — ты не найдешь, а по шее получить можешь! Так что думай сам!

Но Кролевский, несмотря на скептические замечания начальника госбезопасности и отсутствие пока каких-либо заметных результатов в работе, продолжал интенсивные поиски. Спустя полтора месяца он уже докладывал Щербакову о проделанной работе в специальном отчете.

Из Отчета о работах, проведенных по отысканию Янтарной комнаты в г. Калининграде в период с 13 декабря 1949 года по 1 февраля 1950 года

«По отысканию Янтарной комнаты в г. Калининграде и области проведена следующая работа:

1. В бывшем замке Прусских королей в г. Кёнигсберге:

а) разобраны завалы в южной и западной стороне замка 590 куб. м;

б) заложено шурфов в дворцовой части замка на глубину 3–4 метра (16);

в) заложено шурфов на всех подвальных помещениях северной и восточной частей замка на глубину от 4–5 метров — 24;

г) пробито кирпичных перекрытий — 11, разобрано стен и других конструкций —13, с выбросом строймусора 125 куб. м;

д) проведено взрывных работ 41 взрыв, израсходовано 150 кг тола;

е) проверена щупом (глубина до 3-х метров) берма[23]восточной, южной и северной сторон замка (190 проверок);

ж) проверка подхода электрокабеля к замку и внутри его — 470 пог. м.

2. В зданиях, расположенных вблизи с Королевским замком:

а) проведена проверка всех подвалов и обследована дворцовая площадь;

б) проведена проверка Имперского банка с проведением раскопов и взрывных работ;

в) обследовано 14 подвалов по ул. Штайндамм и ей смежных, причем обнаружен подвал, уходящий на 3 этажа вниз, полное обследование которого не произведено ввиду заполнения его на втором этаже проточной водой;

г) обследовано 6 подвалов у озера Шлосстайх[24].

3. Для проведения всех вышеперечисленных работ были привлечены 42 человека рабочих (солдат, саперов), подвижная электростанция и подвижная водонасосная станция.

4. Раскопки проводились без наличия документов, указывающих на точное или приблизительное нахождение Янтарной комнаты…

…несмотря на большой объем работ по раскопкам и розыскам, Янтарная комната не была найдена. Для получения сведений о местонахождении Янтарной комнаты приняты следующие меры:

а) получение сведений о Янтарной комнате у бывшего провинциального хранителя памятников Восточной Пруссии доктора Фризена. По его распоряжению доктор Роде (директор музея) упаковал в январе 1945 года Янтарную комнату;

б) получение сведений о Янтарной комнате у военного преступника Коха. Бывший генерал Кох находится в распоряжении правительства Польской республики. Кох также давал в свое время распоряжения об укрытии Янтарной комнаты;

в) получение сведений о Янтарной комнате у бывшего генерала германской армии Ляша[25]. Ляш, военнопленный, находится около Москвы. Ляш оставался до пленения его войсками Советской Армии комендантам города Кёнигсберга, мог знать, где спрятана Янтарная комната;

г) получение сведений о Янтарной комнате у военнопленного майора немецкой армии Еванского, который сейчас этапирован из Минска в Калининград. Бывший майор Еванский участвовал со своей командой в захоронении ценностей в Кёнигсберге в январе — марте 1945 года.