Книга Слуги тьмы - Элен Варрон

— Я была его наложницей! — выкрикнула она тонким ломким голосом. — Понимаешь? Наложницей колдуна! Рабыней Нечистого…

У него дрогнули руки, однако он сдержался и сохранил вид насмешливого глубокомыслия.

— Я очень рад, что ты надумала сменить занятие.

Рядом внезапно фыркнул Сат Аш, и Элисия испуганно прянула в сторону. Старый лорс, почуяв некую опасность, тянул шею в сторону близкого, поросшего лесом мыса, который далеко вдавался в Атабаск.

— Сат Аш, что там? — вполголоса спросил Даниэль.

Лорс глубоко втянул ноздрями воздух, качнул рогами.

— Зверь какой-нибудь, — предположил пастух. А у самого екнуло сердце: не зверь в лесу пробежал — человек таится. Враг?

Тот колдун вполне мог разослать своих помощников на поиски наложницы-беглянки. Даниэль замер, весь обратившись в мысленный «слух». Кто там, в молодом сосняке? Не понять, не «услышать». Жаль, не доучился он в Аббатстве, не выучился читать мысли…

— Дани, — шепнула Элисия, — я уеду из Атабаска. — Она протянула руку и забрала рукавички, которые он все еще держал.

— Уедешь? Надеюсь, ко мне в хижину? — произнес он с улыбкой, хотя внутри все захолодело от пронзительного предчувствия беды.

Она глядела на него широко раскрытыми сухими глазами.

— Я тебе не пара, — вымолвила она еле слышно. — Ты поймешь это… позже. Когда… — Элисия запиналась, словно говорить было нестерпимо больно, — другие женщины объяснят это твоей матери и сестрам. Когда вслед понесутся смешки и намеки…

— Вздор!

Она опустила голову, прижала пальцы к губам.

— Элли, я люблю тебя, — с силой повторил Даниэль. — Мне плевать, о чем будут болтать в поселке. Помелют языками — и надоест. А мы будем жить одни, у загона… Я спрашиваю: ты станешь моей женой?

Сат Аш всхрапнул и переступил на мягкой земле. Его уши тревожно прядали, чуткие ноздри втягивали сырой, полный запахов воздух. Даниэль положил ладонь на рукоять меча. До кромки леса было шагов пятьдесят. Пастух вглядывался. Густой подлесок словно уснул: ни птица не вскрикнет, ни белка не пробежит. Только с хриплым воплем сорвалась с ветки ворона, с шумом перелетела с дерева на дерево.

— Эй, Серый Ветер, ты вороны испугался? — спросил Даниэль с ехидцей. Впрочем, ему было не до смеха: лорс явно чуял неладное. Кто там — лемуты? Иное порождение Нечистого? Что делать — сражаться? Или звать на помощь? Атабаск близко, там наверняка услышат… Однако язык неожиданно прилип к гортани, пастух не мог выдавить ни звука. Тело обмякло от внезапного острого страха — и от того, что его захлестнул этот отчаянный страх, Даниэль испугался еще больше. Чары Нечистого — вот что это такое. Бежать! Пересилив себя, он отступил на пару шагов и крепко взял Элисию за руку.

Затряслись пушистые игольчатые ветки, и из подлеска выбралось непонятное существо. Две безволосые ноги, темная клочковатая шерсть на верхней половине тела, поросшая длинным черным волосом морда, а надо лбом шерсть белая, как у зайца после осенней линьки. Существо заковыляло к Даниэлю с Элисией неровной, подпрыгивающей, но быстрой походкой.

Сат Аш захрапел и попятился. Элисия охнула, обеими руками ухватилась за пастуха. Он потряс головой, пытаясь отогнать колдовские чары, всмотрелся. И внезапно узнал: это же Бак, поселковый дурачок, который живет тем, что побирается по домам. А померещилось невесть что! Бак был одет в грязные штаны и меховую куртку, на голове у него красовалась почти новая заячья шапка, не то подаренная, не то «одолженная» тайком. Лицо его до глаз заросло черной бородой, как у разбойника из сказки, — но это был безобидный дурачок, которого Даниэль не раз подкармливал мясом и хлебом.

Однако Сат Аш по-прежнему храпел и пятился. Глаза Бака горели мрачным огнем, он целеустремленно ковылял по скрадывающему звук шагов мху, а старый лорс, неустрашимый боец, отступал перед ним и отступал.

— Дани… — выдохнула Элисия.

Дурачок был уже шагах в двадцати от них. Его коричневые пальцы скрючились, точно когти, руки приподнялись. И еще сильней навалился жуткий, удушающий страх.

Даниэль заслонил Элисию, отчаянным усилием преодолел спазм в горле и крикнул:

— Бак! Стой!

Бак ощерился, точно дикий зверь. Зубы у него были желтые, крупные. Элисия вдруг толкнула пастуха в плечо, пронзительно выкрикнула:

— Беги!

Вместо этого Даниэль шагнул навстречу Баку. Хотел вытащить меч — рука едва повиновалась, замороженная беспощадным страхом. Драться с поселковым дурачком было нелепо, но в Бака явно вселился Нечистый. Сражаться с Нечистым было безумием, однако пастух не собирался отступать.

— Беги, — умоляла Элисия. — Ему нужна я!

— В седло, — приказал Даниэль сквозь зубы. — Сат Аш!

Но старый лорс, его верный товарищ, внезапно задрал голову, закинув на спину тяжелые рога, и ударился в постыдное бегство.

Бак остановился шагах в пяти. Затем он неожиданно присел, пригнулся — и вдруг пошел выплясывать перед Даниэлем какой-то жуткий танец. Его ноги подпрыгивали, притоптывали, били в землю то носком, то пяткой, выделывали замысловатые кренделя.

Даниэля трясло. Ужас, насланный чужой волей, вопил и требовал: спасайся! Собственное сознание съежилось, сжалось в комок — но этот комок был жив и бурлил возмущением и гневом.

Нечистый думает его сломить? Ну уж нет!

Он занес меч. Рубануть со всей силы, отсечь эти кошмарные, пляшущие сами по себе ноги — и конец! Пастух едва удержался от удара.

— Бак! Прекрати! — велел он громким уверенным голосом. Таким голосом Даниэль однажды разогнал обнаглевших волков, которые увязались за ним в лесу. «Бак! — повторил он мысленно. — Стоять!»

Дурачок продолжал выделывать коленца. И вдруг — Даниэль не уследил — со сверхъестественной быстротой Бак обогнул его и бросился на Элисию. Толкнул ее, повалил наземь, обвил ногами. Пастуха окатила сокрушительная волна наведенного ужаса, в глазах потемнело.

— Элли! — крикнул он, кидаясь на дурачка, а тот уже перекатился, Элисия оказалась сверху, и Даниэль не рискнул рубить или колоть мечом.

Левой рукой он вцепился Баку в горло. Шея оказалась жилистая, твердая, как ствол молодой сосны. С непостижимой изворотливостью дурачок вырвался, отбросив Элисию, вскочил.

Пастух взметнулся с земли, занося меч. Бак прыгнул навстречу; внезапный удар швырнул Даниэля оземь. Он перекатился по земле, поднялся на колено. Слева мелькнул грязный сапог, метящий ему в лицо. Пастух отшатнулся, хватил по ноге снизу — Бак потерял равновесие, опрокинулся и с глухим ревом покатился по мху.

Даниэль вскочил, одним прыжком оказался рядом, взмахнул мечом. Удар! В последний миг он ухитрился повернуть кисть — клинок пришелся по голове плашмя. Бак затих. Даниэль стер со лба холодный пот, сунул меч в ножны. Так просто? Оглушить противника — и Нечистый окажется не в силах повелевать телом, которым завладел?..