Книга Огни будущего - Брайан Толуэлл

Главный тронный зал Немедии был великолепен. Напоминающий небесный свод высокий куполообраз­ный потолок испещряли фрески, изображавшие знаме­нитых героев немеднйской истории. Этот небесный свод поддерживали вычурные алебастровые колонны, похожие на Столпы Богов. С потолка на серебряных цепях свисали огромные золотые лампы. Но истинным украшением зала был сам Трон Дракона — грациозный, величественный, древний; говорили, девять столетии назад на нем восседал легендарный король Брагорас. Трон Дракона напоминал гигантский раскрывшийся цветок; с обеих сторон сидящего на троне властелина укрывали распахнутые крылья сказочного ящера, а зла­торогая драконья голова, возвышающаяся над престо­лом, грозно смотрела на того, кто представал перед взо­ром монарха.

Нынешний монарх Немедии Тараск вальяжно раз­валился на древнем троне, изредка бросая насмешли­вые взгляды на гордо стоящую перед ним молодую женщину. Руки Зенобии, королевы Аквилонии, были крепко связаны за спиной. Благородное лицо королевы пылало праведным гневом.

— Вот мы и дома, драгоценная Зенобия, — говорил Тараск. — Теперь я волен открыть тебе свои планы ка­сательно тебя и твоего дражайшего супруга. Слушай же. Надеюсь, ты оценила мое благородство: я ведь мог убить Конана еще там, на офирской границе. Но я не сделал этого; хвала Митре, твой муж жив.

— Что с ним?

— Он отдыхает в одной из моих опочивален. Снадо­бья, которые достались мне в наследство от Ксалътоту-на и Тезиаса, имеют изумительный эффект. Посмот­ришь на человека — кажется, что мертв, а на самом деле — жив, но парализован!

— Тъ! негодяй! — вскричала Зенобия.

— Знаю, знаю, — насмешливо отмахнулся Тараск. — Однако ж я прошел через все это. Целую неделю плас­том лежал я, парализованный чарами проклятого кар­лика. Конан освободил меня от этих чар, и вот моя бла­годарность: он будет жить! По крайней мере пока он в моей власти…

— Что ты задумал?

— Видишь ли, Зенобия, война с Аквилояией исто­щила мое королевство. Конан, собака, содрал с меня огромную контрибуцию! Сам я, как ты знаешь, два ме­сяца провел в аквилонском плену. Затем были неуро­жай и голод. Только Немедия стала подниматься на ноги, как появился проклятый карлик… В общем, каз­на моя сейчас пуста и, сама понимаешь, такое положе­ние недостойно не мединского монарха. С другой сто­роны, за свою бурную жизнь твой муженек нажил себе великое множество влиятельных и состоятельнътх, — с выражением произнес Тараск, — врагов. Каждый из них не поскупился бы ради одной лишь возможности вздернуть на дыбу Конана-киммерийца.

— На что ты намекаешь? — в гневе воскликнула ко­ролева.

— Ни на что я не «намекаю», — лениво отозвался Тараск. — А говорю открыто: да, я намерен продать твоего Конана кому-нибудь из старых недругов, кто окажется пощедрее! Не правда ли, гениально: и варвар исчезнет из моей жизни, и золото в казне Немедии по­явится!

Зенобия побледнела от ужаса.

— Ты… ты… ты чудовище, — наконец вымолвила она. — Любой подлый стигиец — образец честности и благородства в сравнении с тобой! Митра покарает тебя, негодяй!

Тараск расхохотался: душевные муки бывшей на-ложвицы доставляли ему удовольствие.

— Но постой, — сказала Зенобия, взяв себя в руки, — если ты решил продать Кокана, почему бы тебе не по­просить золото Аквилонии? Мы готовы выкупить свое­го короля! Мы — богатая страна!

— Мы? Ты, верно, все еще считаешь себя аквилон-ской королевой, а, драгоценная Зенобия? Кто в Таран-тии станет слушать тебя, немедийку?! Тебя и раньше не любили, а теперь будут говорить, что это ты продала Конана в мой плен!

— Лжешь, вероломная скотина! Аквшюнцы любят в ценят меня. Однако выкуп за Конана последует и без моих слов, я в этом уверена!

— Ой ли? Старый Публио, ваш канцлер, весьма прижимист. Да и граф Троцеро Пуантенский тоже любит золото. Неужто они расстанутся с ним, чтобы снова лицезреть на Рубиновом Троне свирепую рожу северного варвара?!

— Не тебе судить о наших подданных, Тараск, — гордо вскинув голову, молвила Зенобия. — Возможно, у тебя плохие вельможи. Но Кован, не в пример тебе, знает толк в людях. Аквшюнцы верны ему. Троцсро и Публио не поскупятся, чтобы вызволить своего короля! Сколько ты хочешь?

Тараск снова рассмеялся.

— Ты принимаешь меня за полного идиота, да?! Как будто я не знаю, что Конан, как только окажется среди своих, тотчас соберет огромную армию, разграбит Не­медию и отберет у меня и золото, и власть, и жизнь!

— Он обязательно сделает это, клянусь Митрой! — не сдержавшись, воскликнула королева.

— Не сомневаюсь. Поэтому я продам Конана не друзьям, но злейшим врагам, — растягивая слова, со значенном произнес Тараск. — Знаешь ли ты шаха Рус-там-Мамеда, бывшего сатрапа города Акита? Конан со своей бандой зуагиров в свое время перерезал всю его семью, всех его воинов, всех слуг. Шах Рустам-Мамед чудом остался жив; меч Конана проделал кровавый след ва его теле — правая рука шаха покоится на дне реки Ильбарс… Лишенный милостей короля Ездигера, Рустам-Мамед вынужден был бежать из ТУрана. Сегод­ня, проезжая к своему дворцу, я случайно заметил зеле­ный стяг шаха на одном из домов. Шах в Бел ьпсрусе; я ухе послал за ни м. Не знаю, что он делает в моей сто­лице — знаюЮяько, что он сказочно богат! Думаю, мы сумеем договориться. Восточные владыки црвдры, когда речь Заходит о щю^ной мести. И особенно изо-брегательны в пытках Так «по будь уверена: твой Конан уафетсыертыогероя! ' '• '"':>-• – ^

С последними слошшд короля мужество оставило Зенобию. Она повалилась ва мраморный поя перед Троном Дракона. Неудержимые слезы хлынуян из ее ПК».

— Нет! Прошу тебя! Ради Митры, не делай Этого! Ты получишь все золото Лквнлоннн, толирЬ не делай этого! Отошли прочь Рустам-Мамеда! Койиш должен жить!…

— Встань, — жестоко сказал Тараек; — Тебе еще предстоит узнать свою участь. Прежде, чем стать коро­левой Аквияовня, ты была наложницей V королевском гареме Бельверуса. Король Нимед, мой предшествен­ник, и я не уделяли тебе должного внимания. Ты доста­лась Конану, превратившись во врага нашей родины. Но теперь я исправлю свою ошибку. Ты вновь отпра­вишься в мой гарем; я сумею оценить твои достоинства. Пока карлик властвовал здесь, мне, сама понимаешь, было не до женщин. Теперь другие времена!

Онемев от ужаса, Зенобия внимала человеку, похот­ливо взиравшему на нее с драконьего трона. Тараск громко хлопнул в ладоши. Из-за портьеры появилась новая фигура. Человек был тощ и безобразен; зеленая хламида укрывала его скелетообразное тело до самых ступней. Кожа на лице была подобна высушенному пергаменту. Увидев распростертую на полу королеву, человечек зловеще оскалтшся. Зенобия же смотрела на него как на призрак канувшего в лету кошмара; ее пре­красные черные волосы зашевелились на голове, слов­но пытались убежать от этого жуткого призрака…

— Входи смелее, почтенный, — сказал между тем Тараск и, обращаясь к Зенобии, добавил: — Позволь мне представить тебе почтенного Фу Чжин-Хуа. Он кмггаец. Долгие годы Фучин — так мы зовем его здесь, В Нзмефии, — работал помощником у достойнейшего мага ЯхЧиснга…