Книга Рыжая Соня и зов арены - Питер Нейл

Поскольку справа опасаться больше было нечего, Соня повернулась влево. На фоне отдаленных огней масляных ламп там еще неясно вырисовывались две тени. Дальняя из них в панике крикнула:

— Чост, плохи наши дела! — и исчезла.

Теперь оставалась только одна тень, которая, по-видимому, размышляла, стоит ли ей пробовать удрать, рискуя получить удар мечом в спину, или же остаться и… Что? Начать драку? Молить о пощаде?

Выставив меч, Соня прыгнула вперед…

И незнакомец, отбросив всякие сомнения, кинулся наутек. В несколько прыжков Соня настигла убегавшего и, когда тот выскочил из темноты на освещенную улицу, огрела его по ягодицам плоской стороной лезвия. Грабитель-неудачник взвизгнул и упал на четвереньки.

— Не убивай! — Он сжался от ужаса.

Соня подошла к нему и прижала острие меча его шее:

— Не двигайся!

Поверженный противник прерывисто, тяжело дышал и еле слышно всхлипывал. Сунув кинжал в ножны, девушка наклонилась к бедолаге, заглянула ему в лицо и широко улыбнулась. Мальчишка… Безусый розовощекий юнец. Сколько ему лет? Двенадцать? Пятнадцать?

Печально покачав головой, Соня похлопала парня по плечу.

— Вставай! И не думай удрать, не то я действительно проткну тебя насквозь. Ясно?

— О боги… Да!

— Вставай, сосунок.

Подросток медленно поднялся на ноги, опасливо косясь на меч Сони.

— Итак, что вы забыли в этом проулке?

Парень молчал.

— Отвечай! И смотри на меня, чтоб тебя…

Широко раскрытые глаза уставились на нее.

— Что ты там делал со своими друзьями? Грабите запоздалых прохожих, да?

Полутьма не мешала ей разглядеть, как меняется выражение лица мальчишки. Он быстро сообразил, что убивать его никто не собирается и можно еще поторговаться, и из перепуганного щенка мгновенно превратился в прожженного уличного нахала.

Сузив глаза, он оценивающе смотрел на эту высокую рыжеволосую женщину. Нет, она точно не убьет его. Она совсем не похожа на убийцу. Так почему он должен отвечать на ее вопросы?

Ему было не впервой попадаться, и он знал: сейчас она начнет стыдить его, распаляясь все больше и больше, отвлечется, и вот тогда наступит пора бежать. Она не погонится за ним: зачем ей эти хлопоты? А как только он от нее избавится, он отыщет своих дружков и набьет им морды за то, что бросили его в беде!

Соня смотрела на него и прекрасно понимала, о чем он думает, как будто заново перечитывала давно известную книгу.

— Стало быть, не хочешь со мной говорить? Да?

Меч опустился немного ниже.

— Ну…

Тощие ноги подростка напряглись: он готовился бежать.

— Не шевелись! — крикнула Соня, снова подняв лезвие к его горлу.

Взвизгнув, он невольно шагнул назад и, чуть не споткнувшись, начал пятиться, пока не оказался прижатым к стене здания. Острие меча упиралось ему в шею.

— Теперь говори! — прошипела Соня.— Неужели ты думаешь, я дам тебе уйти после того, что вы здесь устроили?

— Б-б-боги… — пробулькал он.

— Прежде чем что-то делать, полезно подумать,— доверительно сообщила ему Соня.— Что вас, сопляков, толкнуло на это?

Вместо наглого и бесшабашного юнца перед ней снова стоял до смерти напуганный ребенок, по побледневшему лицу которого обильно струился пот.

— Так что, захотели развлечься? — продолжала Соня. — Глупо становиться калекой шутки ради. Ведь вы могли без рук, без ног остаться. Может, деньги? Ты что, хотел угостить подружку? Или перед приятелями похвалиться? Так что же вам было нужно? А?

Парень тряхнул светловолосой головой и посмотрел Соне в глаза.

— Пожрать, — ответил он.

— Пожрать? — пробормотала она.

Соня наконец-то разглядела, какой он тощий, и до нее дошло, что она должна была понять это раньше. Ей и самой приходилось голодать и так же воровать от отчаяния, поэтому она знала: парень не врет.

— Как тебя зовут?

— Чост,— дрожащим голосом ответил парнишка.

— У тебя совсем нет денег? Даже на хлеб?

Он наклонил голову — осторожно, чтобы не наткнуться на меч.

— Родители есть?

— Нет.

— Где ты живешь?

— Н-не знаю… — Он всхлипнул.

— На улицах?

— Где придется…

Соня покачала головой, сняла с пояса кошелек, большим пальцем открыла его и высыпала на землю четыре монеты — два медяка, одну серебряную и одну золотую. Это была немалая сумма для маленького бродяги. Затем девушка снова повесила кошелек на пояс и убрала меч в ножны.

— Возьми деньги, Чост.

— Что?

— Возьми деньги.

— Н-нет. Ты меня проткнешь.

— Во имя Неба! Не будь дураком!

Ноги у него дрожали, и он с трудом опустился на колени, не отводя взгляда от меча Сони, и собрав монеты, крепко зажал их в кулаке. Затем он встал, глядя на девушку:.

— Так ты не убьешь меня?

— С чего бы?

— И городскую стражу не позовешь?

— Нет. Но послушай меня. Ты купишь еды для себя и своих друзей, понятно? Не вздумай проиграть эти деньги или позволить кому-нибудь их у тебя стащить. Ясно?

— О боги, конечно!

— И еще кое-что, Чост. Скажи своим приятелям, чтобы они не пытались больше на меня нападать, иначе в следующий раз я проткну кому-нибудь брюхо. Все ясно?

Он кивнул.

— Ладно, иди. Подожди!

Чост замер.

— Если ты еще когда-нибудь решишься напасть на человека с мечом, не повторяй своих ошибок. Бросай камни, чтобы наделать побольше шума — люди по большей части теряются от этого, найди одеяло или что-нибудь такое, чтобы бросить в противника. И не пытайся сражаться с тем, кого не видишь из-за темноты. Я же говорила, что думать — полезно.

— Я… Конечно, конечно.

— Не поумнеешь — долго не проживешь.

— Н-не проживу,— как эхо, отозвался мальчишка.

Соня подавила улыбку:

— Ладно, мотай отсюда.

Чост быстро кивнул и побежал, затем вдруг остановился и обернулся.

Соня вставила острие меча в ножны и отпустила его. Клинок со звоном вернулся на свое место.

Чост припустил со всех ног, уже не оборачиваясь.

Соня вздохнула. Детишки! Аренджун ничуть не изменился. Здесь по-прежнему никому ни до кого нет дела. В других местах о таких бедолагах заботятся. Дети, выброшенные на улицу, вырастают мошенниками и ворами, и вряд ли это сулит процветание стране.