Книга Бригада - Уильям Форстен

— Бедняги! — вздохнул Пэт.

Эндрю кивнул и какое-то время хранил молчание. Он думал о том, что произойдет, если они проиграют. Старое правило «Никогда не доводи врага до отчаяния» стало для Республики ключом к выживанию. Единственной альтернативой победе над ордой была смерть в убойной яме.

— Кроме того, реки замерзли. Зима скорее играет на руку им, чем нам. Там, где бантаги еще не построили мост, они нагрузят рабов и отправят их по льду до ближайшего поезда. Мы также знаем, что они уже перебазировали на север по крайней мере сорок броневиков. Под покровом вьюги они пересекли лес и заняли позицию на фланге. Их броневики не выдерживают больше сорока-пятидесяти миль пути, поэтому они провели железнодорожную линию прямо к Капуа, как только оттеснили нас от Эбро. То, что мы видели, было не более чем обманом, попыткой заставить нас думать, будто они всего лишь преследуют нас. Тогда как, вероятней всего, двадцать, а то и более уменов, оснащенных современным оружием, находятся в дне пути от Капуа. Более тридцати артиллерийских батарей и сотни минометов готовы в любой момент вступить в бой. Мистер президент, мы не в силах удерживать до весны теперешние позиции, как планировали ранее. Даже если мы сохраним фронт у Капуа, их конные умены прорвутся за наши оборонительные кордоны, возможно, достигнут пригородов Рима и перекроют железную дорогу. Мы не можем в одно и то же время защищать Капуа и охранять семьдесят миль железнодорожных путей. Нас будут атаковать, по крайней мере, умен всадников с винтовками и бронетанковый отряд.

— Значит, один корпус надо перебросить туда, — возбужденно предложил Марк. — Мы должны удержать Капуа. Нельзя допустить, чтобы Рим стал полем битвы. Строительство укреплений вокруг города далеко не завершено.

— Если бы я был уверен, сэр, что мы сможем удержаться на фланге, я бы так и поступил. Но, чтобы сохранить позиции у Капуа, нам необходимо как минимум четыре корпуса, особенно с учетом того, что река замерзла. Бантаги могут атаковать нас вдоль тридцатимильной линии фронта между лесом и холмами на юге. Для этого они уже обходят нас с фланга и на юге. В случае, если им удастся перейти реку в лесу, через несколько дней у нашего фланга будет не один умен, а пять или шесть. Мы увязнем в борьбе, фронт начнет расширяться на запад, бантаги возьмут нас в окружение и перекроют железную дорогу. Мы должны сейчас.

— То есть ты не можешь сказать, сколько сил Гаарк бросил на фланги? — спросил Марк.

— Это вопрос тактики, сэр, а Гаарк очень талантливый тактик.

— Не пора ли нам воспользоваться разведывательными дирижаблями? Их машины постоянно следят за нами. А где же наши?

Некоторые командиры подразделений закивали, а Эндрю посмотрел на Джека Петраччи, который проделал путь от Суздаля до Рима только для того, чтобы услышать этот один-единственный вопрос.

— Я бы очень хотел летать, — сказал Джек. — Мне до чертиков надоело сидеть в Суздале и проводить испытания новых дирижаблей.

— Так испытай один из них там, где надо, над линией фронта, — заявил Марк. — Всего один полет — и мы узнаем, обходят нас с флангов или нет.

— Во-первых, чтобы подготовить машину к полету, мне понадобится не менее двух дней. И потом, как только я взлечу, Гаарк поймет, что мы разработали новую конструкцию дирижабля, гораздо лучшую, чем у них, и фактор неожиданности пропадет. Пока не умер Чак Фергюсон, мы то и дело говорили, что прежде чем запускать новые дирижабли в небо на встречу с машинами Гаарка, необходимо сначала изготовить несколько десятков, чтобы, встретившись с ними, бантагские летчики больше никогда не вернулись на землю. То же и с недавно запущенными в производство броневиками. Сначала их нужно изготовить в большом количестве, затем нанести смертельный удар. Если я сейчас вылечу на новой машине, нам нечем будет удивить их после.

— Но речь идет о том, что война может быть проиграна, а Рим разрушен.

Эндрю поднял руку.

— Наша конечная цель, Марк, выиграть не только эту кампанию, но и всю войну. Я хочу, чтобы не менее пятидесяти дирижаблей одновременно вылетели навстречу Гаарку. Вылет одной-двух машин нас не спасет, а им даст информацию для размышления. Поэтому как мне ни жаль, но воздушный флот пока останется на земле. Кроме того, нам не нужно разведывать то, что мы и так уже знаем. Бантаги обходят Капуа с фланга, и мы теряем позиции. Нам необходимо немедленно эвакуироваться.

Марк огляделся в поисках поддержки, но заявление Эндрю было настолько убедительным, что все согласно закивали.

— Даже сейчас они продолжают выходить из леса на западном берегу реки и замыкать окружение. Мы послали вслед за ними конную дивизию, а наши броневики заняли оборону вдоль железной дороги, но сегодня же все наши силы должны переместиться из Капуа в Рим.

Эндрю не сказал, что уже отдал приказ о перемещении всех резервных подразделений и боеприпасов.

— Но мы говорим о втором по величине римском городе, — возмутился Марк, — и это вопрос чести. Почему бы нам, в свою очередь, не обойти их с фланга и не вернуть себе Капуа?

— Хотя бантаги так же, как и мы, используют для передвижения железную дорогу, у них гораздо больше лошадей, так что одному нашему конному отряду они могут противопоставить десять, то и двадцать своих. Что же касается чести, сэр, о в этом случае нас всех ждет смерть. Все население Капуа эвакуировано, город уже мертв.

— Какая же вторая причина, Эндрю, ты сказал, что их две? — вступил в разговор Калин.

— Эта проклятая зима. Как вы говорите, самая холодная на вашей памяти. Все реки замерзли, даже Великое и Внутреннее моря сковало льдом у северных берегов. Хотя бантаги — южное племя, они, как видно, более устойчивы к холоду, чем мы. За последние тридцать дней от холода и легочных инфекций погибло больше людей, чем во время сражений.

— А где они берут корм для животных?

— Лошади сами находят траву под снегом. И не забывайте, что бантаги не так от них зависят, как мерки или тугары. Когда силы животного истощаются, его забивают и съедают. А вооруженный воин может сражаться и пешим.

— И куда мы будем отступать? — спросил Марк.

— Сюда, — почти шепотом ответил Эндрю.

Воцарилась тишина. Все присутствующие поглядывали на Марка, потрясенного словами Эндрю.

— Перед отъездом я убедил Конгресс, что мы удержим Капуа, — сказал Калин.

— Ничего не выйдет. — Эндрю отрицательно покачал головой.

— Хотя бы попытайся, черт возьми! — закричал Калин.

Вздрогнув от неожиданности, Эндрю с недоумением посмотрел на своего главнокомандующего. На протяжении трех войн Калин только однажды не согласился с его решением. После поражения на линии Потомака у президента не выдержали нервы, и он позволил себе слегка упрекнуть Эндрю.

— Я знаю, что для вас, военных, это не имеет значения, но в этом вопросе есть и политическая сторона.

— Ты тоже когда-то воевал, — огрызнулся Пэт, и Эндрю подумал, что еще одно слово, и придется заставить Пэта замолчать.