Книга Контрмеры - Анатолий Нейтак

«Моя „ссылка“ не должна была продлиться слишком долго».

«Догадалась. Я ждал этого».

И снова в мысленной речи проскользнуло что-то настораживающее, что-то…

«Приготовься. Перемещаемся».

Краткий миг — каскад впечатлений, крыло тьмы и фейерверк радуг. Краткий миг — взгляд в бездну и хаос, словно в чуть запотевшее зеркало. Краткий миг — перемещение сквозь изнанку бытия без технических костылей.

Проще сказать, телепортация.

Как Владеющая шестого ранга с неплохой энергетикой, Сарина, в сущности, тоже была способна на это. Но с серьёзными ограничениями. Настолько серьёзными, что овчинка не стоила выделки. Мощный разовый пси-импульс, требуемый для телепортации, перегружал нервную систему так, что потом требовалось не меньше половины юл-цикла на восстановление потенциала. До нужного места было проще долететь… или, на худой конец, просто дойти.

А вот для Высших — почти для всех — телепортация в пределах одного светового арум-цикла без опоры на технику и талисманы была делом обыденным. Как и многое другое, обычным Владеющим недоступное.

В точке, куда прибыли отец и дочь, царил мягкий, размывающий детали полумрак, играла какая-то мягкая музыка… и работали артефакты, создающие для ментальных сигналов совершенно непробиваемые барьеры. Телепатия, эмпатия, наиболее распространённые виды проникающего восприятия — либо блокировалось, либо глушилось абсолютно всё. Поневоле пришлось переходить на обычную речь.

— Где мы?

— В приёмной. Подождём. Если нас не пожелают видеть в течение ближайших десяти арумов, придётся…

В тихую музыку вплелась барабанная дробь. Недостаточно громкая для торжественности, но внятно озвучивающая приглашение. Одновременно впереди распахнулось то, что мгновением раньше Сарина принимала за монолитную стену.

— Идём, — сказал Энар Итиари Морайя и подал дочери пример.

«Куда?» — хотелось спросить ей. Но Сарина сдержалась. Созданные артефактами барьеры глушили многое, но у всего есть оборотная сторона: то, чего не касалось глушение (например, предчувствия), звучало в душе заметно мощнее.

За распахнувшейся стеной открылось сложно организованное пространство. Нарочито грубые, с почти не обработанной поверхностью глыбы, не скреплённые ничем материальным, медленно кружились в каменном хороводе. Шары, цилиндры, пирамиды, а заодно и более сложные, порой до полной бесформенности, глыбы летели каждая по своей колее. Внешне бессмысленное кружение… но Сарина сразу и чётко осознала, что она попросту не доросла до понимания этого смысла. «На холостом ходу» — вот единственный интуитивный вывод, который она могла выжать из своих наблюдений.

Скудость, сама по себе говорившая о многом.

Энар со своей чуть отстающей наследницей шли по переливающейся полосе, также не удерживаемой ничем материальным и непонятно из чего сделанной, а пролегала эта полоса как раз там, где находилась невидимая ось каменного кружева.

Переливчатая дорога заканчивалась площадкой

ступицей

диаметром всего-то шагов в пять. А за площадкой зияло окно… дверь… ворота… в общем, нечто невнятное, не чёрное и не белое, не близкое и не далёкое, странное до самых пределов вообразимого — и ещё дальше. Возможно, так могла бы выглядеть апертура прокола в одиннадцатимерность, если бы его удалось создать в фиксированном, а не импульсном режиме. Возможно, это и БЫЛ стабильный прокол… почему бы нет?

У дальнего края площадки, словно вглядываясь в эту многомерную непостижимость, стояла женщина в архаичном и одновременно предельно простом наряде. Она-то и была средоточием всех здешних странностей. Для Неё и ради Неё (а может, Ею?) было создано кружево каменных глыб, и переливчатая дорога, и ступица, и проход.

Впрочем, дорога — нет. Дорога была нужна тем, кто приходил к Ней.

Когда Она повернулась лицом к гостям, Сарина тихо ахнула. Просто не смогла сдержаться.

— Добро пожаловать, Морайя.

Одновременно со словами Сарину словно обдуло тёплым шепчущим ветром. И она поняла ещё кое-что. Артефакты, глушащие ментальные сигналы, были вовсе не мерой предосторожности, призванной хранить хозяйские тайны. Они были защитой, без которой хозяйка этого места могла просто-напросто нечаянно искалечить гостей.

Раньше Сарина даже теоретически не могла допустить существование ТАКОЙ силы мысли. А теперь вот столкнулась с Ней лицом к лицу, и…

— Благодарю, Высшая, — глубоко поклонился Энар.

Зрячая бездна чужого взгляда мягко пала на Сарину, и молодая Владеющая мгновенно забыла, что надо дышать.

— Юность, благословенна ты на землях и водах, под небесами и над небесами. — Прочнейшие артефактные барьеры плыли под напором концентрированного пси, как плывёт под запороговым давлением даже самый твёрдый металл. — Ты уже вполне освоилась с седьмой степенью за полшага от седьмого ранга, но не торопись. Не надо. Всё равно сорвёшься раньше, чем тебе — потом — хотелось бы. И, быть может, ты проникнешь глубже, чем считается возможным.

— Высшая! Вы хотите сказать, что моя дочь сможет…

Бездна чужого взгляда сменила фокусную точку. Сарина зажмурилась.

Воздух! Сладость! Счастье!

— Это ей решать, что она сможет. Теперь уже ей, а не тебе и не мне.

— Вот как… но ведь сам шанс — ваша работа?

— Отчасти. А какова та часть, даже я вам не скажу. Попросту не знаю. И довольно об этом. Как я понимаю, ты привёл сюда дочь для достижения трёх главных целей. Двух уже благополучно достиг… а какова третья?

— Вы это знаете и без моих подсказок.

— Я — да, но Сарина — нет. Озвучь.

Энар снова поклонился. И попросил:

— Взгляните в то, что ждёт мою наследницу, и опишите её путь. Откройте столько, сколько сочтёте возможным. Поделитесь знанием.

— Просьбу принимаю, действия начинаю.

Кружившиеся вхолостую глыбы сошли с нейтральных путей. А Высшая шагнула в сторону, открывая Сарине проход, как он есть. Дочь Морайя не успела и шага ступить, как проход словно всосал саму её сущность: и разум, и память, и волю.

Без остатка.

После «аудиенции» хотелось говорить медленно, словами. Причём хотелось, судя по всему, обоим: Энар всегда, сколько помнила Сарина, предпочитал мысленное общение. Немалая встряска нужна, чтобы он изменил своим предпочтениям…

— Кто она такая?

— А что ты сама об этом думаешь?

Тон у вопроса был самый серьёзный. Это тоже было в характере отца: не задавать риторических вопросов. Тон требовал равной серьёзности ответа. Сарина прищурилась.

— Если полностью отбросить всё, что «само собой» и чего «просто не бывает»… — Раздумчивая пауза на грани транса. — Она стара. Нет, не так! Для Высших нет старости, а для неё особенно. «Старость» — слово неподходящее. Но её пси напоминает мне технику тихэру… людей.