Книга Иной вариант - Владислав Конюшевский

Но от этого стрелка один черт надо избавляться как можно быстрее, поэтому мне пришлось снова завести счетчик:

— Б…ь! Не вижу винтовки! Считаю до пяти и валю вашего п….а! Раз! Два! Три!

— Подожди! Сейчас, сейчас он ее выбросит!

Ага — здоровяк опять поддался и что-то начал говорить по-арабски. Наверное — в рацию. А я спросил у стоящей за моей спиной девушки:

— Чего он бормочет?

— Не слышу… Кажется, что-то про оружие.

— И что?

— Пока ничего… подожди… вот! Выкинул!

Ну, одной головной болью меньше. Но только одной. На самом деле все только начинается, а чем закончится, вовсе не известно. Сильно ткнув стволом начавшего трепыхаться заложника, я более смело высунул голову и окинул взглядом создавшуюся диспозицию. Понятно, что у снайпера есть альтернативное оружие, но до бойницы, откуда выпала винтовка, достаточно большое расстояние, поэтому пистолета можно не опасаться. Да даже если там и автомат, точнее говоря, пистолет-пулемет у помощника снайперюги найдется, то стрелять все равно никто не решится. Пока не решится. Но стоит мне отпустить заложника, из любой щели могут начать пальбу. Я ведь не знаю, сколько их всего собралось. В принципе, должно быть не более десяти человек. То есть от семи до десяти. Один уже лежит. Один у меня. Трое передо мной. Один-два на башне. А где еще трое, можно только гадать.

Радует, что за спиной стена капитальная, без проломов, и оттуда ни одно мурло не вылезет. Но больше поводов для радости не вижу. Пока сыночек крутого папы пердит от переживаний, выгибаясь от упертого в поясницу ствола, все застыло в равновесии. Только вечно так продолжаться не может…

Всей шкурой ощущая общую напряженность ситуации, я обильно потел, чувствуя себя мужиком, поймавшим тигра за хвост. И держать боязно, и отпустить — смерть. Правда, потел не просто так, а попутно перебирал варианты. В конце концов, решившись, крикнул стоящим шагах в двадцати от меня бандитам:

— Снимайте подсумки и отходите к выходу. Вон туда! Когда мы заберем автоматы, я освобожу вашего человека!

Здоровяк, просунув руку под платок, поскреб шею, а потом, повелительно кивнув стоящим рядом арабам, принялся стягивать с себя амуницию. Через минуту, покидав боеприпасы рядом с оружием, они отошли еще шагов на тридцать, расположившись возле кучи валунов перед входом. А я, очередной раз ткнув стволом в почку мелкого крысеныша, которому никак не стоялось смирно, спросил у девчонки:

— Тебя как зовут?

— Та, не выходя из-за моей спины, ответила:

— Майя.[16]

Хм, имя какое-то не еврейское. Но сейчас это роли не играет никакой. Поэтому, не теряя времени на посторонние мысли и понимая, что помощи ждать мне больше все равно не от кого, попросил:

— Майя, ты сейчас медленно и спокойно подойдешь к лежащему оружию, соберешь автоматы и подсумки, после чего принесешь всё сюда. Поняла?

Барышня от такого предложения вздрогнула, но после пятисекундного молчания ответила:

— Поняла. Только мне очень страшно…

Я вздохнул:

— Мне тоже, но деваться некуда. Если я сам пойду, да еще и вместе с этим арабом, то меня из любой дыры могут пристрелить в спину. Если я начну передавать тебе револьвер и меняться местами, чтобы ты встала возле заложника, то в этот момент нас тоже кто-нибудь сможет подстрелить. И тогда всех положат. А пока этот пацан у меня в руках, тебя не тронут… Ну что, сделаешь?

Девчонка вместо ответа всхлипнула и, вывернувшись из-за меня, какой-то деревянной походкой направилась к амуниции. Ну вот и хорошо… А то я боялся, что она струсит и откажется идти. Тогда — пиши пропало. Но сейчас мы еще повоюем.

Глядя, как Майя, сгибаясь под тяжестью барахла, возвращается обратно, я довольно кивнул и приказал подошедшей девчонке:

— Возьми оружие и подсумок с боеприпасами на себя надень.

Мокрая как мышь деваха, глянув на меня шальными глазами, выполнила все, что было сказано, и, опять спрятавшись сзади, жарко прошептала:

— Там, возле пролома сидит автоматчик. Я его заметила, когда назад шла.

— Понятное дело. Такую хорошую позицию не занять просто нельзя. Ну да черт с ним! Ты сейчас лучше достань во-о-н из того подсумка гранату, слегка разогни усики и дай ее мне.

Получив тяжеленький кругляш, удовлетворенно ощерился — знакомая штучка. Да и как ей не быть знакомой, когда это киданная мною сотни раз русская Ф-1! Продемонстрировав «лимонку» здоровяку, я с трудом запихнул ее в тесный нагрудный кармашек на сетчатой жилетке арабчонка. Запихнул так, чтобы скоба торчала наружу, и крикнул:

— Скажи своим людям, чтобы никто не вздумал стрелять, а то я вашего человека заминировал. Вот видишь — у меня палец в кольцо продет. Если я упаду, то и ему конец!

«Шварценеггер», нервно переминающийся с ноги на ногу, заволновался:

— Эй, мы так не договаривались! Ты обещал его отпустить, когда получишь оружие! Мы свое оружие отдали, теперь ты должен выполнить обещание!

Щаз! Спешу и падаю! Совсем меня за дурака держат… Вместо ответа я опять спросил свою напарницу:

— Майя, у тебя веревочка есть?

— Какая?

— Любая! Можно леску или проволочку… что, нет? Жалко… Тогда держи!

Я передал ей револьвер и, не вынимая палец из кольца, принялся стягивать куфию с шеи яростно сверлившего меня одним глазом пацана. Второй у него тоже был на месте, просто в данный момент не открывался, заплыв сильной опухолью. Подмигнув косому пленнику, я отдал платок девчонке, сказав:

— Оторви от нее две полоски и дай мне. Сделай одну ленту потолще, я ею руки этому парню свяжу, а другую тоньше — ее за гранатное кольцо завяжу. Сможешь?

— Конечно!

— Тогда — действуй!

За спиной какое-то время слышалось сосредоточенное сопение, а потом треск разрываемой материи.

— Ой!

Я напрягся:

— Что «ой»?

Майя, разглядывая оторванный шматок, виновато сказала:

— Криво вышло…

— Ничего страшного! Давай его сюда и делай второй пошире, для рук.

Пока девчонка мучилась с «арафаткой», сильно переживающий «Шварц», внимательно следящий за моими манипуляциями, снова вступил в переговоры:

— Ты что творишь скотина? Мы ведь так не договаривались! Немедленно отпусти Ахмета. А то отсюда никто живой не уйдет! Нам без него не жить, но и вы жить не будете!

Я, привязав ленточку к кольцу и намотав на кулак длинный, почти полутораметровый хвост, крикнул в ответ:

— Не ори! Все живыми останутся, если глупить не станешь. Ты сейчас собираешь всех своих людей, и которые возле тебя стоят, и тех, что за стенами прячутся. После чего садитесь в машину и едете вниз, до поворота. Там останавливаешься, и тогда я отпускаю к тебе Ахмета. По-другому никак не разойдемся! Согласен?