Книга Город Мечтающих Книг - Вальтер Моэрс

Как и когда возник этот лабиринт, никто уже и не скажет. Ученые утверждают, что некоторые его части выкопала доисторическая раса подземных муравьев, древние гигантские насекомые, которые миллионы лет назад создали систему пещер, чтобы прятать там свои исполинские яйца. Городские букинисты, напротив, клянутся, что система туннелей была создана сотнями поколений книготорговцев, нуждавшихся в тайниках для особо ценных книг. Последнее бесспорно верно, особенно если речь идет о тех областях лабиринта, которые располагались прямо под поверхностью.

Существует несметное множество теорий, гораздо более необычных, чем эти гипотезы. Лично я придерживаюсь смешанной, согласно которой изначальные туннели действительно были выкопаны доисторическими насекомыми, а затем их столетия и тысячелетия расширяли все более и более цивилизованные существа. Непреложно одно: под городом существует мир, до сего дня не разведанный окончательно, и во многих областях он напичкан книгами, которые становятся тем старше и ценнее, чем глубже спускаешься в катакомбы.

Если просто бродить по переулочкам Книгорода, ничто не напоминает о лабиринте, протянувшемся под булыжной мостовой. С восторгом я отмечал, что в этом городе мне, по-видимому, не придется умереть с голоду. Помимо кофеен и трактиров имелось множество ларьков, в которых продавали всевозможную недорогую снедь. Поджаренные сосиски и печеночные вафли, запеченные в глине книжные черви, пирожки и пирожные, подогретое пиво, оладьи и блинчики, жаренный на углях арахис и холодный лимонад. Каждые несколько шагов булькал на небольшой жаровне котелок с расплавленным сыром, в который за скромную плату можно было обмакнуть кусок хлеба.

Купив полкаравая, я с избытком пропитал его сыром и жадно съел, откусывая большие куски, и запил все двумя солидными стаканами холодного апельсинового лимонада. После многих дней лишений в пути питье и пища принесли мне желаемое насыщение, но вместе с ними появилось и нездоровое ощущение тяжести в желудке, которое на некоторое время серьезно меня обеспокоило. Я испугался, не приступ ли это неизлечимой болезни — однако через час моциона для пищеварения ощущение не развеялось.

Чего только я не видел во время этой прогулки! Я все еще запрещал себе входить в букинистические лавки, чтобы не брести потом, покряхтывая и шатаясь под грузом исполинской стопки книг, ведь повсюду по смешным ценам лежали невероятные сокровища. «Где дамба замыкается в круг» Эктро Проневода с собственноручной подписью за пять пир! «Катакомбы Книгорода», прославленное описание подземного лабиринта, вышедшее из-под пера легендарного охотника за книгами Канифолия Дождесвета, — за три пиры! «На худой конец — чертополох», воспоминания меланхоличного суперпессимиста Хумри Судьбды, за смехотворные шесть пир!

Сомнений нет: я очутился в раю книгочеев. Даже на скромную сумму, которую оставил мне Данцелот, я в мгновение ока мог бы сколотить себе здесь библиотеку, которой позавидовал бы любой драконгорец. Но пока я просто шел куда глаза глядят.

Лавка Кибитцера

Когда мое изумление толкотней на улицах несколько улеглось, хватания за рукав зазывал и навязчивость книгонош начали понемногу действовать мне на нервы. А поскольку с наступлением темноты становилось все холоднее, я решил наконец обратиться к букинистическим книгам. Но с чего начать? С большого магазина со смешанным ассортиментом? Или с небольшой, специализированной лавочки? И если последнее, то с какой специализацией? Лирика? Детективные романы? Жуть-литература рикшадемонов? Гральзундская философия? Флоринфийское барокко? Меня манили все освещенные свечами, полные печатных лакомств витрины, и ради простоты я решил зайти в ту лавку, возле которой как раз стоял. На входной двери был вырезан странный значок: круг, разделенный внутри тремя кривыми линиями. Заведение было освещено так скудно, что даже нельзя было прочесть названия выставленных в витрине книг. Но именно поэтому оно показалось мне самым таинственным и завлекательным из всех на этой улице. Скорее внутрь!

Ненавязчивый звонок возвестил о моем приходе, в нос мне ударила давно знакомая затхлость зачитанных фолиантов. Сначала мгновение мне показалось, что магазинчик пуст, но когда мои глаза понемногу стали привыкать к полумраку, я сумел различить, как из серых теней вокруг полок складывается сгорбленная фигура со светящимися в темноте глазами навыкате. До меня донесся приглушенный ритмичный треск.

— Чем могу вам служить? — тонким и ломким голосом спросил гном, точно язык у него был из пергамента. — Вы интересуетесь работами профессора Абдрахмана Соловейника?

Ах ты батюшки! Я оказался в лавке, специализирующейся на писаниях Чокнутого с Мрачных гор. Вот попал, так попал! Я был мало знаком с трудами Соловейника, но и этого хватило, чтобы, понять, что его научная точка зрения на мир крайне далека моей поэтически страстной натуре.

— Лишь поверхностно, — сдержанно ответил я.

Поскорее прочь отсюда, пока я из вежливости не дал себе навязать какой-нибудь неудобоваримый талмуд!

— Без поверхности нет глубины, — возразил гном. — Возможно, вас интересуют его побочные исследования? Например, в области замонийской лабиринтистики? Могу предложить очень интересную работу доктора Оцатафана Колибриля, одного из самых одаренных учеников Соловейника, и ничуть не преувеличу, сказав, что из нее можно почерпнуть кое-какие сведения о разгадывании лабиринтов.

— Собственно говоря, меня не слишком интересуют лабиринты, — отозвался я и отступил на шаг. — Боюсь, я ошибся магазином.

— Так науки вас не интересуют? Вы ищете беллетристику? Эскапистскую литературу для бегущих от реальности? Значит, вам нужны романы? Тогда вы действительно не по адресу. Здесь только научно-популярные книги.

В голосе владельца не было ничего враждебного или надменного, и сказанное прозвучало лишь как вежливая информация. Я взялся за ручку двери.

— Прошу прощения! — глупо сказал я и нажал на ручку. — Я недавно в городе.

— Вы из Драконгора? — спросил букинист.

Я остановился. В жизни прямоходящего динозавра есть несколько данностей, и одна из них — всякий способен с первого взгляда определить, откуда ты родом. Пока я еще не выяснил, преимущество это или помеха.

— Этого, пожалуй, невозможно не заметить, — ответил я.

— Прошу, простите мое пренебрежительное и обобщающее замечание о романах. Приходится произносить кое-какие пустые фразы, чтобы отвадить туристов, которые то и дело врываются ко мне и требуют подписанных первоизданий «Принца Хладнокрова». Но хотя у меня магазинчик чисто научной литературы, я тоже проглотил кое-какие романы, написанные в Драконгоре. — Сморщенная фигурка нагнулась над заваленным книгами столом и зажгла свечу. — И простите, пожалуйста, за недостаточное освещение. В темноте мне лучше думается.