Книга Клятва воина - Брайан Джейкс

Мадж даже прекратил жевать сочную морковку.

— Хур-хур, все забыл, сонный старичок, — пробубнил он.

— Морковку тебе велели на кухню нести, а не здесь жевать, — напомнил ему Джем. — И повежливее со старшими. — Он повернулся к аббату. — А для чего тебе вдруг этот стишок понадобился?

Монотон пожал плечами:

— Хотя бы потому, что это загадка. У меня не выходит из головы этот Бродячий Камень.

Джем снял с полки кочан цветной капусты.

— Да, я тоже задумывался над значением этой загадки. Но ведь сестра Скрива ее записала, так что у нее можно узнать.

Монотон хлопнул себя по лбу:

— Какая удача, что у нас такой надежный летописец! Я ее попрошу снять копию, и мы с Гордилом займемся решением. Может, вы с Уолтом поможете?

— Конечно! И помочь мы всегда готовы, и загадки любим разгадывать. Конечно, не такие мы с Уолтом ученые, как вы здесь… Сегодня и начнем?

— Нет, сегодня не получится. Кротовый праздник! Может, вы с Уолтом тоже выступите? Песню, танец, что угодно. Фокус какой-нибудь…

Джем поскреб иголки.

— Ладно, что-нибудь придумаем. Давненько мы, правда… Пойду-ка к Уолту, поговорю с ним прямо сейчас.

Уолт Улепетун заседал в погребе с кротами Кротоначальника Браффи. Они дегустировали ромашково-щавелевый тоник и перебирали родословные — излюбленный досуг кротов. Занимательность историй всегда ценилась выше их достоверности.

Седой древний Джадж, вооруженный слуховой трубой, вытащил из поясной сумки стопку набросков на бересте и пустил их по кругу.

— Хурр, вот он, Берби Долгий Сезон, прапрапрадед моего прапрадедушки. Он, говорят, за завтраком начинал бочонок Октябрьского эля и осушал его до ужина, так я слыхивал.

Присутствующих это сообщение почему-то безмерно обрадовало. Раздался взрыв громового хохота, кроты затопали по каменным плитам пола и застучали кружками по столешнице — кто уже успел допить и не успел снова наполнить.

Джем застеснялся, увидев, что он здесь единственный, не принадлежащий к братству «хур-хур». Еж вежливо вытянул головные иглы и попятился.

— Э-э, извините, друзья… Прошу прощения.

Толстая пожилая мамочка-кротиха приглашающе хлопнула лапой по скамье рядом с собой:

— Да ладно тебе, еж — тот же крот, только с колючками.

Это замечание тоже развеселило собрание. Кто-то со смеху даже свалился со скамьи. Джем вдруг почувствовал, что тоже становится смешливым, сам не понимая почему.

— Ты, должно, хурр, меня хотел видеть, Джем? — тронул его за плечо Уолт.

Еж сморгнул с глаз веселые слезы, с трудом овладел собой.

— Ой, точно, Уолт. Братец мой отец Монотон хочет с нами разгадать загадку этого свирепого покойника Аскора. Не сейчас, завтра.

— Хур-хурр! Чем сможем, поможем, — сразу согласился Уолт, ухмыляясь во весь рот неизвестно чему. — Мы ведь и сами любители загадок.

Довольный согласием друга и утомленный беспричинным весельем, Джем потихоньку выбрался из погреба. Выходя, он услышал, как эстафету затейников принял Уолт.

— Хр-рр, есть у меня товарищ, лучше его не найти… знаете старину Джема. Так у него братец, который ему же и отец. Ха-ха-ху-ххуррр!

Сопровождаемый очередным шквалом веселья, держась за стенки и безудержно хихикая, Джем добрался до выделенной им с Уолтом комнаты и сразу растянулся на кровати. Отдышавшись, он принялся за просмотр своих нехитрых пожитков в поисках чего-нибудь подходящего для вечернего праздника. После долгих странствий ему не терпелось принять участие в таком торжественном мероприятии.

Вечером на пост возле двери Пещерного зала встали хранитель погребов Берлап и сестра Армила. Задолго до начала в коридорах и на лестнице выстроились обитатели Рэдволла, готовые к празднику. Чинно стояли и прохаживались, беседуя и сплетничая, принаряженные взрослые, носились и егозили чисто вымытые, опрятные малыши. Хор приветствий встретил аббата Монотона, спустившегося по лестнице с Джемом. Аббат облачился в бледно-зеленую рясу, подхваченную бежевым шнуром, а Джем щеголял в красной рубахе и синей шелковой накидке. Настоятель торжественно прошествовал к двери и ударил по ней трижды. Из-за двери послышалось ворчание Кротоначальника:

— Хурр, который крот скребется в дверку?

Отец Монотон приосанился и продекламировал согласно установленной традиции:

— Вас беспокоит Рэдволла аббат,

Поздравить вас он нынче будет рад.

Со мной честной звериный наш народ

На славный праздник всех кротов идет.

Дверь распахнулась, и все увидели Браффи. В широком коричневом бархатном плаще, в венке-короне из лютиков, ромашек и колокольчиков стоял Кротоначальник на пороге, подняв жезл — веточку ивы с пушистыми сережками. Улыбаясь во весь рот, он ответил сердечным приглашением:

— Добрые, родные звери,

Заходите в эти двери.

Всем кротам и не кротам

Угощенье будет там!

Наконец-то изнывающие от любопытства и ожидания рэдволльцы попали в Пещерный зал. Организаторы праздника оставили свободным для выступающих центр зала, столы расставили вдоль стен, скамьи заботливо устлали мягким мхом. Освещалось помещение разноцветными фонарями, всюду висели цветочные венки и гирлянды.

Столы, по рэдволльскому обычаю, ломились от самых изысканных и причудливых яств. Но главным украшением праздника стал концерт. Когда из-за столов кто-то выкрикнул: «Кротоначальника с аббатом просим!» — все сразу поняли, о чем речь, и просьбу неоднократно повторил дружный хор голосов.

Кротоначальник и аббат сначала отнекивались:

— Неужто интересно снова слушать старую байку?

— Бурр, да я и слов-то не помню.

— Подскажем! — в один голос завопили присутствующие.

И вот оба почтенных обитателя Рэдволла вышли на середину зала. Кротоначальник влез на уже принесенную кем-то табуретку и принял величественную позу победоносного полководца. Аббат медленно обошел «статую» и начал:

— Аббатом в Рэдволле служу,

Его в порядке содержу,

Чтоб были мир здесь и покой.

А вы, любезный, кто такой?

Кротоначальник развел лапы в стороны и скромно ответил:

— Я просто крот.

И хор голосов повторил за ним:

— Он просто крот!

Аббат изобразил на физиономии удивление и продолжил:

— На кухне повар есть у нас,

И звонари, что каждый час

В колокола бьют. Разумеете?

А вы, любезный, что умеете?

Кротоначальник окинул взглядом аудиторию и повторил: