Книга Сказочное Рождество - Элен Кэнди

— Сиди здесь! Не высовывайся, пока я тебя не позову. Ясно? — сухо сказал ему Томас. Он сделал три больших шага и вышел из гостиной.

Бен по-прежнему молчал и смотрел в пол, словно провинившийся школьник.

— Как настроение? — Томас потрепал сестру по руке.

Мэган расстегнула молнию на сапоге и с ненавистью швырнула сапог в угол прихожей.

— Паршиво! Я готова любого стереть в порошок! — не скрывая своего раздражения, начала Мэган. — Чертов Тики заставил меня в канун Рождества подготовить документы к ревизии! Чтоб он провалился, старый хрыч! Чтоб в его сигаре оказалась петарда! Чтоб...

— Солнышко, успокойся! Ты успеешь вернуться домой до Рождества! Я обещаю, что буду ждать тебя! — Пейдж повесила пальто на крючок и провела рукой по красным от мороза щекам, глядя на свое отражение в зеркале.

Мэган недовольно фыркнула и бросила сапог на пол. И тут ее глаза остановились на старом чемодане отца.

Она подняла взгляд на Томаса, который уже понял, что сестра обо всем догадалась, и медленно сглотнул слюну.

— Это чье?! — громко крикнула Мэган. — Неужели рождественские ангелы принесли нам пожитки блудного папаши?

Пейдж замерла у зеркала и медленно повернулась к дочери. Проследив за ее взглядом, Пейдж опустила глаза и увидела старый чемодан бывшего мужа.

— Томас, это что? — тихо спросила Пейдж. Теперь на ее щеках пылал румянец, вызванный далеко не морозным ветром. — Бен... — Она закрыла рот ладонью и округлила глаза, глядя на сына.

— Здравствуйте! — Из гостиной вышел Бенджамин и, стараясь ровно держаться на ногах, сделал несколько шагов вдоль стены.

— Да он в стельку пьян! — Мэган подбоченилась.

— Я трезв, — еле проговорил Бен.

— Да ты вдребезги пьян! — Мэган даже пнула его чемодан и, взяв мать за руку, направилась в гостиную.

Мэган вдруг возомнила себя защитницей. Эдакая Жанна Д'Арк, готовая сражаться против всех английских захватчиков в лице собственного отца.

— Мэган, успокойся. — Пейдж положила руки на плечи дочери. — Что тебе надо, Бен?

— Я хотел с вами поговорить. — Бен переступил с ноги на ногу и опустил глаза в пол.

— Говори, все в сборе! — Томас сел на диван и облокотился на острые, худые колени. — Ну же, отец!

— Сегодня канун Рождества, и... я хотел попросить прощения. Вы единственные, кто у меня есть. Самые родные люди...

— А где твоя шлюшка из Чикаго? Разве она не смогла осуществить все твои мечты на старости лет?! Старый мужик, весь седой, с лысиной, морщинами и брюхом, возомнил себя Казановой, звездой! В Голливуд не пробовался?! Кстати, Мадонна на развод подала! Не упускай шанс, папочка! — Мэган высвободилась из материнских объятий и вышла из гостиной.

— Что мне сделать, чтобы вы простили? — Бен прижался к стене и виновато посмотрел на бывшую жену. — Только скажите, что сделать...

— Уехать! — резко выпалил Томас и тоже покинул комнату.

— Хорошо. Я как раз взял обратный билет на самолет. В час ночи... самолет... в час ночи.

— В городе полно гостиниц! — послышался из соседней комнаты голос Мэган.

— Можно, я позвоню? — спросил Бен у Пейдж, кивнув на телефон.

— Да, конечно, справочник на журнальном столике.

Полчаса Бенджамин дозванивался до гостиниц и отелей. Но все было тщетно. Все номера оказались занятыми или забронированными.

Тогда Бен натянул кожаную куртку, обмотался шарфом и неслышно вышел из гостиной. В прихожей он оглянулся, никто не вышел его провожать. Он шагнул на лестничную площадку и медленно закрыл за собой дверь.

Томас стоял у окна в своей комнате и смотрел, как на улице суетятся люди, как машины выдыхают темно-серый газ, как холодный ветер выдувает снег с крыш домов. И эти мелкие как крупа снежинки переливаются серебром в свете яркого солнца. Словно кто-то выпустил конфетти.

Томас опустил глаза на дорогу, и сердце его сжалось. Рядом с бездомным уселся его отец и предложил бедолаге свои перчатки погреть руки.

— Я иду за отцом! — не выдержал Томас и направился в прихожую.

— Нет, ты этого не сделаешь! — В гостиную вбежала зареванная Мэган. — Чтобы ноги его здесь не было! Я его ненавижу!

— Он на улице сидит рядом с бродягой!

— Он всего-навсего корчит из себя Христа, чтобы его пожалели и простили! Он наглый и хитрый, будто ты не знаешь!

— Я не могу на это смотреть! — Томас накинул пуховик и натянул шапку-ушанку.

— А как же мама? — Мэган показала пальцем на спальню Пейдж.

— Мэган... — дверь открылась, и на пороге появилась Пейдж, — если ты его ненавидишь за его бессердечие, то не будь сама такой. Прошу тебя, Мэган. Он побудет в спальне твоего брата. Ты его даже не увидишь.

— Да что с вами такое?! — Мэган схватила сумку с дивана и начала натягивать сапоги. — Хорошо, я уйду! Приятного Рождества! — Она толкнула брата и выбежала из квартиры.

— Мэган! — окликнула ее мать, но девушка не вернулась.

— Будто бы ты ее не знаешь! Остынет и вернется! — сказал Томас и тоже вышел следом.

И, когда Пейдж осталась одна, она дала себе волю. Слезы текли по ее щекам, но она так и не смогла понять, то ли это от прошлой обиды, то ли от радости, что бывший муж наконец-то вернулся. Ведь она его ждала.

— Эй, вы мистер Джус? — на лестничной площадке Томаса остановил рыжеволосый парень с огромной сумкой.

— Да. А что вы хотели? Я очень спешу. — Томас застегнул на пуховике молнию и посмотрел на парня, который принялся рыться в своей сумке.

— Распишитесь за письмо! Простите, что немного задержали. У нас в офисе был пожар! Ну месяц — это не срок, так ведь?

Томас получил два письма и расписался. Оба конверта были подписаны рукой Бена. Томас сразу же узнал подчерк отца.

— Счастливого Рождества! — крикнул рыжеволосый почтальон и начал спускаться по ступенькам, но его огромная сумка зацепилась за перила и с треском порвалась молния.

— Мне жаль! — сказал ему Томас и, перепрыгнув через присевшего на пол почтальона, помчался вниз по лестнице.

6

Иногда, чтобы избавиться от неприятных мыслей, которые не желают просто так покидать твою голову, следует всего лишь затеряться в толпе. Большой поток людей со своими проблемами, интересами, желаниями помогает забыться и спокойно плыть по течению.

Случайный разговор, случайная улыбка, пойманный взгляд незнакомого человека — и кажется, что тебя уже не существует. Ты воздух, невесомое облачко, легкий ветер, у которых не может быть никаких проблем.

Томас Джус прекрасно это знал. Как только какие-нибудь неприятности сваливались на него как снег на голову — например, спящий в его комнате отец, которого он обратно привел домой, — он направлялся в огромный торговый центр на Гейн-стрит. Именно в этом месте можно было затеряться в толпе и пожить несколько часов чужой жизнью.