Книга Легат - Андрей Посняков

Дождавшись, когда слуги принесут яства, в основном дичь и рыбу – форель, щуку, хариуса, – Юний лично наполнил кубки.

– Пью за твое возвращение, Илмар, – негромко произнес он. – И за то, что ты мне сейчас расскажешь.

Кивком поблагодарив, алеман с видимым удовольствием осушил кубок и, одобрительно крякнув, потянулся к закуске.

– Так мы ждем рассказа, – напомнил легат.

– Угу. – Илмар Два Меча вытер руки о подол туники – бывший гладиатор и разбойник, он никогда не корчил из себя аристократа. – Первая новость, думаю, тебя обрадует – Домиций Верула убит.

– Как убит?! – Рысь и в самом деле обрадовался. Еще бы – в свое время Домиций попортил ему немало крови. – Казнен или…

– Или, – потянувшись к кувшину, усмехнулся гость, – говорят, его убил собственный раб… Может быть, даже по приказу принцепса. Слишком уж большую волю взял себе Домиций в последнее время, по крайней мере именно так говорил Гай Феликс.

– Да, а что Феликс? – вступила в разговор Вента, синие глаза ее заинтересованно блеснули. – Он наконец поднял мятеж?

– А вот и нет. – Илмар засмеялся, показав крупные зубы. – И это – вторая новость. Принцепс благоволит ему и во всем доверяет.

– Я бы на его месте не доверял, – выплюнув рыбью кость, не преминул заметить Рысь. – Гай Феликс вовсе не отличается преданностью.

– Феликс – благородный человек, – обиженно произнесла Вента. – Не забывайте, это ведь именно он когда-то выкупил меня из рабства…

– И сделал своей шпионкой. – Юний улыбнулся. – Очень, очень успешной… Ладно, не злись, я ведь шучу.

Девушка хмыкнула:

– Зря шутишь. Я много чем помогла Феликсу.

– Да знаю, знаю… Так ты, Илмар, говоришь, Феликс так и не поднял мятеж и не провозгласил себя независимым правителем Нижней Германии, как собирался?

– А зачем ему это? – усмехнулся Илмар. – Если он и так полный хозяин Германий. Да-да, Германий – и Нижней, и Верхней – и, кто знает, может быть, очень скоро под его руку отойдут Реция и Норик?

– Цезарь ему так доверяет? Впрочем, ты об этом уже говорил…

– Так сказал мне Гай Феликс, – согласно кивнул алеман и, хитро прищурив глаза, добавил: – Однако у меня и у самого есть глаза, уши и ум.

– И что же они тебе сказали?

– Сказали, что Максимину Фракийцу просто некуда деваться! Не таким уж и хорошим правителем он оказался, даже в глазах тех легионов, благодаря которым получил трон. Многие, очень многие, недовольны. А Феликс сидит тихо, не высовывается и не возмущается. И за это получил очень многое.

– Да, но долго ли продлится благоволение цезаря? – задумчиво произнес Юний. – Максимин Фракиец – человек непредсказуемый и жестокий.

– Думаю, у Феликса хватит ума его использовать, сколько будет возможным, – убежденно возразила Вента. – Да, кстати, он не выполнил просьбу Юния об апелляции?

– Ах да, – гость вдруг снова прищурился, – совсем забыл, – эту фразу он произнес насквозь фальшиво – ясно было, что не забыл, паршивец этакий, просто приберег самое вкусное напоследок.

– Вот, – он вытащил из-за пазухи пергаментный свиток с имперской орленой печатью и протянул его Рыси, – читай.

Юний торопливо развернул свиток:

– Постановление суда принцепса. Апелляция удовлетворена. Решение преторского суда, по которому некто Ант Юний Рысь Юстус, частный юрист из Могонциака – сиречь, я – был признан виновным в оскорблении величия цезаря, отменено властью принцепса.

– Феликс всегда уважал тебя, – тихо сказала Вента. – Всегда.

– Да, я знаю, – засмеялся Рысь. – Только один раз так подставил, что… Впрочем, не будем о грустном.

– Вот именно, – отозвалась девушка. – Илмар, будь добр, плесни-ка березовицы.

Обед, незаметно перешедший в пир, затянулся до поздней ночи – светлой, как и всегда здесь в это время. Вспомнили общих знакомых – кое с кем алеман виделся в Колонии Агриппина. Перемыли косточки цезарю, поругали – лениво, Илмар и Вента в прошлом и сами разбойничали – пиратов и переключились на местные городские дела. Собственно, основанный в начале осени город, именовавшийся Нордика, пока что представлял собой практически обычный военный лагерь. Бедновато кругом, прямо скажем. Жители – в основном легионеры и обслуга, а вот людей, так сказать, гражданских специальностей мало. Даже мелких землевладельцев-ветеранов – и тех еще не имелось, почти все легионеры были еще слишком молоды для того, чтобы мечтать об участке земли и заслуженной пенсии.

– Так привлекайте местных, – посоветовал гость. – По эдикту Каракаллы, они будут иметь права римских граждан, а это многого стоит.

– Не очень-то хотят они здесь селиться, – со вздохом признал Юний. – Верят в каких-то темных лопьских богов, дескать, те не велят…

– Каких-каких богов?

– Лопь или, как они себя называют, саами. Этот народ когда-то давно жил в здешних местах, потом ушел, а на их место пришли весь и мы, род Доброя, – пояснил Рысь. – Думаю, надобно как-то развенчать эту дурацкую легенду – нам нужны люди. Правда, – легат ненадолго задумался, – есть здесь еще одно племя… или только род, пока не знаю… Из наших, из венедов – сло-вен.

– Из наших? – встрепенулась Вента. – Откуда они здесь?

– Откуда был и мой род. Пришли. Вернее сказать, вынуждены были прийти, спасаясь от многочисленных и жестоких врагов. Если пастушонок не соврал, они живут совсем рядом.

– Какой еще пастушонок? – хором переспросили Илмар и Вента.

– Так, не вникайте… Я послал за ним одного охотника из хавков, Луминия Гавстальда… Ты, Два Меча, должен бы знать его.

Гость кивнул:

– Знаю Гавстальда – охотник знатный.

– Вот и я о том. Пора бы уж ему прийти.

Поставив опустевший кубок на стол, Юний громко позвал слугу и велел бежать в штаб – узнать, вернулся ли Гавстальд.

– Исполню, мой господин. – Слуга, молодой парень из бедняцких трущоб Колонии Агриппина, поклонился и исчез за дверью.

Вернулся он очень скоро и громко доложил:

– Луминий Гавстальд, милес грегариус из второй когорты, ожидает в атриуме, господин!

– Ожидает? – Рысь хмыкнул. – Так пусть войдет!

Вошедший хавк, в пластинчатой лорике сегментата и шлеме, приложил сжатый кулак к левой стороне груди:

– Я только что вернулся, господин легат.

– Докладывай! Ну, что ты стоишь? Здесь все свои.

– Я знаю тебя, мой легат, – легионер чуть склонил голову, – и знаю госпожу Венту. А вот этого человека, – он кивнул на Илмара, – что-то совсем не припомню.

– Вот так, – захохотал алеман. – Зато я много о тебе слыхал, славный Гавстальд, правда, это было еще в Нижней Германии. В корчме хромого Теодульфа до сих пор рассказывают, как ты – в одиночку и без оружия – победил медведя-людоеда.