Книга Вещий князь. Книга 2. Первый поход - Андрей Посняков

Пока обустраивались, не заметили, как стемнело. Еще с вечера заволокли небо густо-синие тяжелые тучи, не замедлившие пролиться дождиком. Так он и стучал каплями — то усиливаясь, то мелко, по-осеннему, морося. На кораблях поставили шатры, в которых и укрылись от комаров и непогоды викинги. Выставили часовых — уж тем-то пришлось не сладко, попробуй высиди недвижно под дождиком, да еще и снизу мокро — местность кругом болотистая.

Молодой ярл, не ленясь, лично проверил часовых и, возвратившись на корабль, завалился в шатер, скинув намокший плащ. Улегся на медвежью шкуру и лежал так, смотря в вершину шатра синими, как морские глубины, глазами. Длинные, цвета спелой пшеницы волосы ярла спутались и лезли в глаза мокрыми светлыми прядями. Он не обращал внимания — и непонятно, то ли спал, то ли бодрствовал под шум дождя и унылое пение комаров. Слегка подремывал, думал…

Сельма, дочь Торкеля бонда, занимала сейчас мысли молодого ярла. Высокая, белокожая, красивая. Темно-голубые сияющие глаза, чуть припухлые губы, светлые волосы, заплетенные в толстую косу, — Хельги, правда, они больше нравились распущенными — тогда Сельма становилась совсем похожей на валькирию или морскую деву. Молодой ярл вспомнил, как первый раз поцеловал девушку — и та не сопротивлялась, хотя знала: если увидит кто, весь род Торкеля не оберется позора. Хорошо, места вокруг были глухие, безлюдные — озеро возле кузницы Велунда. Велунд считался колдуном-годи, и люди его побаивались, в окрестностях кузницы предпочитали не появляться без особой нужды. Занятие волшбой для мужчины считалось предосудительным, в основном женщины этим тешились, ведьмы, а тут вдруг — колдун! А с чего это старый Велунд занялся колдовством — никто уже и не помнил, слишком уж много времени прошло с тех пор, сам он о тех временах не рассказывал даже единственному своему ученику — Хельги, а расспрашивать опасались.

Ярл вздохнул и слабо улыбнулся, вспомнив, как вместе с друзьями — Харальдом Бочонком, Малышом Снорри и Ингви Рыжим Червем — спас Сельму от ужасной смерти, вырвав из гнусных лап Конхобара Ирландца. Похоже, очень похоже, что и Ирландец имеет отношение к самому черному колдовству… Слышал бы сейчас эти мысли Конхобар Ирландец — возгордился бы тут же!

А как плакала Сельма, прощаясь, как бежала вслед кораблям…

Молодой ярл, юный норманнский хевдинг, коему не исполнилось еще и шестнадцати лет, закрыл глаза, проваливаясь глубоко-глубоко в темные дебри сна…

И в это время — далеко-далеко — не по расстоянию, по времени — в реанимационной палате тронхеймского госпиталя чуть шевельнулись ресницы лежащего в коме русского парня. Игорь Акимцев — поэт и рок-музыкант, приехавший в Норвегию поиграть в блэковой группе, себя показать и людей посмотреть, заодно заработать денег, — музыкант был классный — на ударных инструментах вытворял чудо, молотил ничуть не хуже Кузнечика из местных, норвежских, «Димму Боргир», да что там Кузнечик — слышалась иногда в его игре и жесткая мощь семидесятых, да такая, что позавидовал бы и Ян Пейс из «Дип Перпл» или ледзеппелиновский покойничек Джон Бонэм. Кроме того, Игорь и стихи сочинял, да и вообще, умен был и начитан… Только вот, похоже, невезуч. Несколько месяцев уже лежал в коме, с тех самых пор, как ухнул прямо в водопад, схватившись в смертельной схватке с огромным волком, взявшимся неизвестно откуда в самом центре небольшого норвежского городка. И волк-то этот напал не на него, на сумасшедшую девушку Магн, брутальную вокалистку одной из местных команд. Ну и что же, раз она сумасшедшая, так ее можно всяким зверюгам рвать? Игорь тогда не думал — выпрыгнул прямо в окно, схватился с волком — и оба рухнули в ревущий поток водопада. С тех пор лежал Акимцев в глубокой коме, и лишь иногда… лишь иногда…

Ему виделись картины. Настолько реальные, что, казалось, такого просто не может быть! Сначала появлялась вдруг ниоткуда юная красавица с темно-голубыми глазами, настолько красивая, что Игорь не удержался, поцеловал ее прямо в припухлые губы… поцеловал и понял вдруг, что сделал что-то не то. Что-то нехорошее, осуждаемое. Почему так подумал — не знал пока. Потом вдруг неоднократно нападали на него во сне какие-то бородатые люди, то с мечами, то с секирами, очень похожие на древних викингов, как их изобразили американцы в старинном фильме с Кирком Дугласом, и Игорь вынужден был обороняться, — слава богу, в руке его тоже был меч, и он откуда-то знал, что меч этот очень хорош. И оказывается, он, Игорь Акимцев, умел неплохо владеть этим мечом, и не только им! Откуда? Ну, впрочем, сон есть сон. Вот только было почему-то никак не проснуться, не вырваться из липкой, все сильнее затягивающей паутины — правда, отпускало иногда, но и тогда Игорь не выходил из комы, а просто не видел сны. А затем они приходили снова. Наваливались резко, словно кто-то рывком затягивал Игоря туда… вот только куда? Он хорошо помнил, как вдруг очнулся, вися над пропастью, а под ним, еще ниже, падал — нет, еще не падал, но это должно было случиться вот уже сейчас, быть может, в следующую секунду — в каменистую пропасть ребенок. Светловолосый мальчишка с серыми испуганными глазами. Игорь, не думая, схватил его тогда за руку… чувствуя, что снова сделал что-то не то. Наплевав на это нехорошее чувство, вытащил-таки парня, выбрался сам… И тут опять все померкло.

Все чаще наведывались сны… и Игорь пропустил тот момент, как-то исподволь, ненавязчиво наступивший, когда он стал отождествлять себя с каким-то пятнадцатилетним Хельги, сыном ярла. И этот самый Хельги жил очень давно — похоже, как раз во времена викингов. Впрочем, проблемы, которые свалились на его голову, были, пожалуй, не по силам и взрослому. Игорь, когда столкнулся, ахнул. Ну, помог, по мере сил. В деле управления коллективом Акимцев был спец — сколько групп удержал от распада, находил со всеми общий язык, не пряником, так кнутом, — и получалось вполне, а ведь, всем известно, рок-музыканты народ буйный и к дисциплине отнюдь не склонный. Особенно басисты, уж те-то интриганы по природе, сколько раз Игорь на них обжигался. То начинают ныть — требовать себе сольных партий, Глены Хьюзы недоделанные, то тихой сапой уводят в раскол полгруппы. Тут главное — заметить тот момент, когда уже надо окончательно рвать, когда уже никакие разговоры не помогут, и ни кнут, и ни пряник. Игорь в этом немножко разбирался — еще бы, почти всю сознательную жизнь играл в группах. Вот и теперь, когда приходило время, старательно помогал Хельги, чувствуя, как без этой помощи парень резко слабеет, делается вялым, нерешительным, сонным.

В общем, интересные сны Игорю снились. Вот только тело его по-прежнему лежало в коме.

Молодой ярл перевернулся на левый бок и, чуть приоткрыв глаза, улыбнулся. Странные мысли приходили к нему во сне.

На небольшом холмике среди кустов вереска притаились ночные стражи: Дирмунд Заика да Приблуда Хрольв. Дождь так и лил, не переставая, и, судя по затянутому тучами небу, видно было, что собрался идти уж по крайней мере всю ночь. Темную, теплую, мрачную. Хорошо — Дирмунд догадался выбрать местечко повыше, не у самых болот, а то бы и не присесть. Правда, далековато от остальных, так ведь оно и неплохо — лучше видать опасность, ежели что, да и поговорить без помех можно, чем сейчас оба и занимались глухим шепотом, тонущим в шуме дождя. Как всегда, наедине — обсуждали ярла. Его глупость, трусость и недальновидность.