Книга Вторым делом самолеты. Выйти из тени Сталина! - Александр Баренберг

- Да уж! Ну, присаживайтесь! - директор показал на два стула, с трудом уместившихся на ограниченном пространстве небольшого кабинета, рядом со стоявшим у стены старым продавленным топчаном, на котором хозяин кабинета отдыхал, не отходя, так сказать, от рабочего места. Домой он явно возвращался далеко не каждый день.

Попили чайку, выслушали рассказ директора о все увеличивающихся темпах выпуска истребителей и о скором переводе конвейера на производство следующей модификации поликарповской машины. Андрей, в свою очередь, ознакомил того с проблемами качества полученных машин.

- Ну что же вы хотите, голубчик! - Борис Соломонович сочувственно покачал головой. - Темпы производства, и так почти предельные, за последние полгода выросли еще вдвое! А материалы приходят с задержками, некондиционные, производители агрегатов тоже срывают сроки. И самое главное - кадры! Я принял за последние месяцы на работу почти полторы тысячи женщин и подростков, не имевших до этого ни малейшего представления о производстве! Какое же качество вы ожидаете? И так делаем все, что можем!

- Я все понимаю, Борис Соломонович! - мягко, чтобы не обидеть ненароком действительно отдающего всего себя работе директора, сказал настырный гость. - Но поймите и вы меня. Нам через пару недель на этом идти в бой! Вчерашним курсантам, которым и так еще не особо уютно в кабине истребителя!

- Но чем же я могу помочь? - с сомнением пробурчал директор.

Воронов поделился с ним своими идеями и вскоре консенсус был найден. В соответствии с договоренностью, директор выделял в распоряжение зампотеха Солнцева небольшую группу высококвалифицированных специалистов из личного «резерва». А Андрей должен был организовать доставку на завод небольшими партиями уже имевшихся в полку машин. Их загонят в цех и, под контролем зампотеха, быстренько доведут до кондиции. А перегонку техники на завод можно совместить с тренировкой личного состава на перелет по сложному маршруту.

Глава 4.

Несмотря на довольно ярко горевшие в начале и конце взлетно-посадочной полосы костры, обозначавшие границы фронтового аэродрома, сесть удалось лишь со второго захода. Спрятанная в заснеженном зимнем лесу расчищенная площадка уже с высоты пары сот метров была совсем незаметна - постаралась аэродромная команда, грамотно замаскировавшая свое немаленькое хозяйство от внимательного взгляда вражеских воздушных разведчиков. Но зато и для своих пилотов обнаружить собственный аэродром теперь становилось нетривиальной задачей - необходимо было найти и хорошо запомнить несколько косвенных ориентиров. А вот впервые прибывшему сюда Андрею сразу выполнить расчет на посадку не помогли даже зажженные, вопреки инструкциям, костры.

«Когда будем перебазировать основной состав полка, придется придумать что-то более основательное. Иначе, как пить дать, половина побьется на посадке!» - озабоченно подумал он, с некоторым трудом удерживая машину от разворота на пробеге по скользкой заснеженной полосе. Достаточно, впрочем, укатанной, чтобы не использовать уродующее чистые аэродинамические формы истребителя и отъедающее два десятка километров от максимальной скорости зимнее лыжное шасси. Хотя, в особенную непогоду, спасти могло только оно. У противника такое шасси не предусмотрено, вот он, чуть снежок посильнее пойдет, и не появляется в воздухе. А мы летаем!

Еще не опала до конца вызванная колесами садящегося самолета небольшая снежная буря, как тот, с выключенным двигателем, был уже надежно укрыт на замаскированной стоянке под развесистым деревом. А Воронов, удовлетворенно потянувшись всем телом после длительного перелета, отправился осматривать будущее место расположения своего полка. Федоткин, под предлогом наличия у своего зама фронтового опыта, отправил того на разведку - готовить перебазирование части на фронт. Личный состав БАО большей частью уже находился здесь, переброшенный несколькими рейсами транспортников Ли-2, благо оборудования с собой тащить почти не приходилось - его унификация позволяла воспользоваться оставшимся от предыдущего полка, хозяйничавшего на аэродроме ранее и отправленного на переформирование. Такая практика позволяла быстро маневрировать воздушными силами, оперативно концентрируя их на нужных участках фронта. Так что теперь оставалось только перевести сюда самолеты с пилотами и можно приступать к несению боевой службы. А приступать придется уже скоро…

…Осенняя передышка в активных боевых действиях на советско-германском фронте, вызванная как неблагоприятными погодными условиями, так и, в гораздо большей степени, истощением сил противоборствующих сторон в летней кампании, явно подходила к концу. Это четко ощущали бывалые бойцы по обе стороны линии фронта, даже лишенные возможности заглянуть хоть одним глазком в карты советского генштаба. И гораздо сильнее чувствовали те, кто такую возможность таки имел. Как, например, Андрей. Нет, он не видел, конечно, подробных, вплоть до батальонного уровня, планов зимнего наступления, но его основные направления вполне представлял. Достаточно, чтобы понять, что полк будет находиться не на самом спокойном участке зимней кампании.

А что же немецкие карты? Какие планы присутствуют на них? А никаких. Если какому-то особо любознательному Штирлицу и удалось в них заглянуть, то он не обнаружил там решительно ничего интересного - Вермахт зимой не наступает. Вот весной - совсем другое дело! Только планы весеннего наступления немцам придется скоро серьезно корректировать. Если не отменять вообще…

Судя по докладам разведки, германская военная промышленность была полностью переведена на военное положение еще в конце лета. И неудивительно! Только танков за первые три месяца войны Вермахт потерял более восьмидесяти процентов от начального количества! С самолетами, артиллерией и боеприпасами дело обстояло немногим лучше. Так что наступательная потенция у немецкой армии на некоторое время оказалась отбита полностью. Но не навсегда! Германская промышленность, пожалуй лучшая в мире, принялась стремительно ее восстанавливать. Две удлиненные смены, отсутствие выходных - теперь немецкому рабочему пришлось попасть в те же условия, в которых его советский коллега трудился уже, почитай, два последних года. Ничего не поделаешь - поход на Восток оказался несколько тяжелее, чем уверяло руководство Рейха. И теперь ударным трудом приходилось исправлять ситуацию.

Красной армии удержание старой границы летом тоже далось не легко. Потери в самолетах превысили немецкие вдвое, а в танках - почти втрое! Сказалась большая разница в качестве техники и подготовке личного состава. И если уничтоженные железки было, в общем, не жаль - оставшиеся на месте в целости и сохранности заводы уже наклепали взамен новые, и даже получше, то людей не вернешь. Каждый погибший являлся уникальной и неповторимой личностью, и еще одного точно такого не «наклепаешь». Увы, но потери - неизбежный спутник любой, даже успешной войны.

Здесь, чуть севернее Минска, напротив зарывшихся в землю в тщетных попытках согреться немецких пехотных дивизий, концентрировались сейчас несколько свежих мехкорпусов и других частей. Еще один бронированный кулак собирался километров на сто пятьдесят северо-восточнее. Вскоре им предстояло рвануть по заснеженным белорусским лесам вперед, соединившись и замкнув кольцо окружения в пока еще ничем не примечательной точке на территории Литвы. Размах операции не дотягивал по размеру до летних контрнаступлений, но все дело было в том, что это только начало! В случае успеха планы предусматривали немедленное продолжение в виде наступления на северо-запад с одновременным ударом еще одной группировки вдоль побережья Балтийского моря. Таким образом, к концу зимы половина Прибалтики может быть освобождена, а северная группировка Вермахта - разгромлена. Но планы планами, а как оно там будет…