Книга Земные пути - Святослав Логинов

Хийси, когда Ист рассказал о новом знакомстве, лишь усмехнулся.

— Он что, вправду был профессором? — спросил Ист.

— Вправду. А был бы ещё и умным человеком, так и остался бы профессором. Так нет, не утерпел, сунулся куда не следует, вот и мается теперь.

— Это ты его заколдовал?

— Вот ещё, делать мне больше нечего. Сам вляпался. Явился к болоту и стал из своего посоха в трясину молниями садить. Всех лягушек в округе сварил. Ну и надорвался. Лес не любит таких прытких.

— А что, правда на дне Прорвы ключ-камень лежит? Вот бы достать…

— А зачем он? В умной руке любой камень ключом станет, а дураку такая вещь ни к чему. Только сам себя запрёт да так и останется нежитью.

— Так он что, добыл камень-то?

— Не-е… Кабы добыл, так троллем стал бы, а он, сам видишь, простой лесовик. А ты глупостями-то не майся, а лучше скажи, на какой день в этом году чирки на болоте птенцов выведут?

Спустя три года учёбы старик признался, что и прежде подбирал в лесу заплутавших детей, в которых замечал искру волшебства, но все они, испорченные человеческим житьём, не смогли проникнуться лесом, и чаща мстила им за непонимание изгнанием или превращением в полузверя.

А Исту, который ничего не отвергал и боялся не более, чем следует тревожиться за собственную жизнь, лес открылся.

Несколько месяцев Ист путешествовал по всему миру, пугая в ореховых чащах одичавшего йетти, тревожа в тёплых хлябях гороподобного бегемота, силой равного левиафану, и споря в мерзлых тундрах, где и деревьев-то настоящих нет, с говорящим вожаком белых волков.

А потом пришёл к Хийси и попросился в город.

— Всё-таки хочешь? — проскрипел старик. — А зачем, ты подумал? Там свои маги, дохлые, хилые, но опасные. Здесь тебе ни один из них ничего сделать не может, а там ты перед их прелестями беззащитен. Не заметишь, как и сожрут. Это же ревнивые твари: друг друга жалят хуже скорпионов, а ты их уловок не знаешь.

— Потому и хочу туда попасть, что не знаю, — признался Ист.

И вот теперь он шагал через рыночную площадь старинного города Норгая, стараясь ни единым движением не выдать, что прежде не видал селений крупнее захолустного Снегарда. Дико сказать: и в Намане был, и в Лапландии, но только в местах безлюдных, в тундрах и джунглях, а это значит, что нигде не был и до шестнадцати лет ничего, кроме леса, не знал.

Задолго до городских ворот почувствовал Ист дыхание города. Вроде бы ничего не произошло, но словно уши заложило и глаза подёрнуло флёром — и видеть, и слышать стал хуже. Ист и не подозревал, насколько его чувства зависят от магических способностей. За годы учёбы он привык жить в ярком мире, а тут вся яркость оставалась на поверхности, словно краска на трактирной вывеске. Неужто люди настолько слепы, глухи, не умеют чувствовать запахов и видеть сути вещей? Ист старался вспомнить, каким он сам был четыре года назад, но не мог.

Но даже те ошмётки чувств, что сумел он сохранить, обрушили на него неимоверную круговерть ощущений. Люди, люди, люди… Каждый о чём-то думает, всякий чего-то хочет. На рынке всё было понятно: здесь кипела корысть, ползала жадность; мошенники обдумывали уловки, мелкий торговец судорожно пытался заранее подсчитать ожидаемый барыш и соображал, хватит ли денег, чтобы протянуть до следующего базарного дня. Простые, скаредные мысли. Воришка пытался срезать у Иста воображаемый кошелёк, но, получив по рукам воображаемый удар, отскочил, с трудом сдержав крик, а потом долго старался понять, чем перетянул его богатый прохожий, если в руках у него нет ни стека, ни плётки, ни вообще ничего.

Тёмными, непроницаемыми для чувств громадами стояли богатые дома, двухэтажные, с башенками и балконами, похожие на замки, с узкими окнами, прорезанными высоко над землёй, и глухими, прочно запертыми воротами. Кто живёт там, о чём думает — неведомо.

Но самое притягательное находится за городскими стенами, казалось бы, открытое и доступное всякому грабителю, сумевшему собрать полсотни головорезов. Поодаль от города на другом берегу речки поднимаются вызолоченные крыши храма. Там оракул и капище норгайского бога Гунгурда. И даже здесь, среди базарной суеты, чувствует Ист тяжёлое давящее присутствие храма.

Туда бы зайти, взглянуть хоть одним глазом, но именно это Хийси запретил крепче всего — и, значит, храм останется в стороне.

А сейчас, наверное, стоит пройти как бы между прочим мимо ремесленных мастерских, полюбоваться на страшное, проклятое богами и магами колдовство мастеровых. В Снегарде ничего подобного не было. Даже седельную мастерскую и кузню дер Насты поставили далеко на отшибе, отгородились от них алтарями победителя чудовищ неукротимого Хаймарта. Кёниг следил, чтобы без дела никто не вздумал подойти к опасному месту, так что Ист ни разу там не бывал. И вот теперь он решил посетить царство техники, заглянуть в самое нутро горна, где плавится и умирает волшебство.

Но сегодня Исту было не суждено попасть ни в гончарную, ни в кузнечную слободу. Лёгкая ладонь коснулась его плеча, и женский голос произнёс:

— Не может ли благородный юноша задержаться всего на одну минуту?

Женщина, сумевшая остановить его, была укутана широким омофором, так что одни глаза блестели под надвинутой на лоб материей. Мыслей незнакомки было не прочитать, словно они скрылись за толстыми стенами богатого дома. Но главное Ист понял: его собеседнице не было совершенно никакого дела до висящего на поясе кошелька, и, значит, речь пойдёт не о деньгах, а о деле, и в чём бы это дело ни заключалось, женщину стоит выслушать.

* * *

— Взгляни на этого юношу, Линта.

— На которого?

— По-моему, там есть лишь один юноша, на которого стоит смотреть.

— Вы имеете в виду юного щеголя с фальшивым кошельком? Бьюсь об заклад, что червонцы в его мошне чеканены жестянщиком. Думаю, что у него вообще ничего нет, кроме плаща и камзола. Парень гол, как храмовая крыса, у него нечем поживиться.

— Ты полагаешь, он гол? Кажется, на этот раз ты права больше, чем думаешь. Линта, мне нужен этот мальчик. Приведи его сюда.

— Слушаюсь, госпожа.

— И ещё. Подай мне монашеское платье.

— Монашеское? Может быть, лучше…

— Нет, не может. Я знаю, что делаю. Поторопись, иначе тебе придётся бежать за ним через все торговые ряды. Мы не должны его упустить.

* * *

Дубовая в медных заклёпках дверь отворилась перед ним и захлопнулась позади. Теперь Ист был отрезан от мира. Хийси не только не сумел бы помочь ему, но и следить за своим учеником уже не мог, разве что в доме окажется открытым окно. Однако все окна были не просто заперты, но и занавешены плотными портьерами, не позволявшими заглянуть внутрь.

Ист прошёл за укутанной в омофор фигурой в круглую залу, подчиняясь молчаливому приказу, уселся у стены на обитый малиновым бархатом пуф, приготовился ждать. Пока его ничего не тревожило, было лишь ожидание нового и необычного. Помня о предостережениях учителя, Ист постарался надёжней скрыть свои мысли и на всякий случай проверил, в порядке ли его призрачный туалет.