Книга Весенние мелодии - Сандра Мэй

– Вы надолго к нам, мисс Джемайма?

– Не знаю еще. Это зависит от… моего друга.

– О! Значит, как он скажет, так и будет?

– Вроде того.

– Вы так на него рассчитываете, а он вас оставил одну, в чужом городе… Почему вы не поселились у него?

Джеки надоел этот бредовый разговор, и она брякнула:

– Потому что у него консервативная семья, не вполне готовая смириться с моим появлением.

– Так ребенок все же от него?

– Слушайте, загадочный Ричард, а что вы ко мне пристали, а? Вас ведь это не касается…

– Ошибаетесь, мисс. Касается. Впрочем, не буду вас волновать, вам это вредно… в вашем положении! Всего наилучшего.

Повернулся и ушел, несносный тип.

Джеки заперла дверь и кинулась к окну подсматривать.

Загадочный громила Ричард никуда не ушел. Стоял себе в тенечке, хмурился и смотрел на ее окна. Мимо проехал почтальон, поздоровался, Ричард ответил ему кивком… Что ж, скорее всего, он все же не маньяк, раз здесь его все знают. А странные вопросы… Провинция!

С этими надменными мыслями Джеки О’Брайен отправилась снимать с себя подушку и ненавистные тряпки.

Уже в ванной, рассматривая свое бледное и осунувшееся лицо в зеркало, она вдруг поняла, что именно ее беспокоит последние полчаса.

Громила Ричард своими прикосновениями и даже дурацкими вопросами спровоцировал настоящую гормональную бурю в ее несчастном беременном организме. Джеки испытывала нешуточное желание выбежать на улицу, догнать этого деревенщину – и впиться в его губы жарким поцелуем! А потом…

Нет, все, хватит. Она просто сходит с ума, ничего страшного.

Рик стоял в тени платана и внимательно прислушивался к своим ощущениям. Честно говоря, с ним творилось что-то неладное.

Растерянность, злость, обида на отца – все эти чувства меркли перед очевидным фактом: пришлая змея-разлучница ему очень нравилась. Не так! Глупо… Он ее хотел!

Да, именно так. Рик Каллахан страстно возжелал эту бледную и вредную беременную девицу с волосами утопленницы и пронзительными зелеными глазами. Выражаясь по старинке, плоть его восстала и жаждала.

Это было немыслимо, это было странно, это пугало и наводило на определенные размышления. Возможно, все дело в феромонах или еще какой дряни – потому и папа Сэм потерял голову. Бывают же такие женщины – иные даже страшненькие, кривоногие, неуклюжие, но что-то такое сидит на дне их бездонных глаз, что-то древнее и неукротимое, темная сторона души, первородный грех, тайна и соблазн, против которых нормальному мужику не устоять. А папа – мужик хоть куда, это каждому ясно.

Рик почувствовал к разгульному папане нечто вроде мужской солидарности, но быстро взял себя в руки, обуздал чувства и стал рассуждать, как коп.

Судя по косвенным данным – внешность, проживание, неясные намеки в разговоре – это та самая девица, с которой Пейдж Бартолби застукала папу в парке. Насчет сердечной привязанности – это все равно может прояснить только сам папа, Рик даже и соваться не будет, но вот что действительно интересно…

Она до смерти испугалась, когда Рик к ней подошел. Ей бы тошнить себе тихо в кусты и не обращать на него внимания – а она испугалась до обморока.

Рик десять лет служил в полиции, навидался всякого. Он знал, как выглядит настоящий ужас в глазах человека. Не испуг от неожиданности, не настороженная опаска – ужас, животный, неуправляемый, панический, иррациональный.

Черноволосая ведьма чего-то до смерти боялась, а это может означать, что в Литтл-Уотер-Рок она явилась вовсе не для того, чтобы увидеться со своим пожилым – прости, папа – ухажером, а для того, чтобы… спрятаться!

От кого?

И почему?

Хороший полицейский чем-то действительно похож на собаку. Знать – не знает, но уже чует – и идет по следу.

Рик был хорошим полицейским.

5

С утра Джеки послонялась по коттеджу, прилегла в спальне на кровать, пытаясь задремать, потом, проворочавшись до головокружения, встала и поплелась обратно в гостиную. Отличный городишко, тихий, сонный и нелюбопытный. То что надо для временного убежища, но… не сойти бы с ума от этой тишины.

Джеки машинально вытянула из стопки писчей бумаги чистый лист и задумчиво расчертила его в клеточку. Потом в косую полосочку. Потом украсила его цветочками и бабочками. Вспомнив школьные годы, написала с одной стороны «Уехать», с другой – «Остаться». Сунула ручку в рот и задумалась.

Уехать – куда? Домой нельзя. Там страшно, стыдно, там придется выслушивать Энни и Алджи, там вообще все разрушено. Если не домой, то… В принципе на счете у нее лежат такие деньги, что уехать можно куда угодно, но, обналичив хоть доллар, она немедленно выдаст свое местонахождение, и репортеры слетятся, как воронье, а потом… Нет, ни слова о маньяках. Выходит, с отъездом в очень дальние края придется обождать, как и говорил дядя Сэм.

Можно уехать просто из Литтл-Уотер-Рок – учитывая наличие в этом городке не в меру любопытного Ричарда. Подобных городков в Монтане, да и в любом другом штате – море. Вот только вопрос: зачем? В любом другом городке она точно так же будет маяться в четырех стенах очередного мотеля, объедаться пиццей и просыпаться по ночам в холодном поту. Кроме того, здесь есть дядя Сэм, здесь живет его семья, надо просто потерпеть пару дней – это записываем уже в колонку «Остаться».

Ей надо выспаться по-человечески, по-человечески поесть, погулять по городу, сходить в кино на какую-нибудь комедию… Сделать вид, что она в отпуске, например. А громила Ричард – что ж, будем считать, у нее в этом городе есть еще один знакомый.

Мысли Джеки плавно переехали на Ричарда.

На самом деле вид у него не особенно и бандитский – просто после Алджи все мужчины немного смахивают на горилл. У этого парня хорошие глаза, светлые, но не холодные, и брови он хмурит смешно, а ресницы у него длинные, как у девушки… Опять же ирландец.

Говорят, давным-давно, когда кельтов обращали в христианскую веру и жгли на кострах ведьм и друидов, хитрые ирландцы обратились напрямик к Господу Богу и попросили у него разрешения немножечко колдовать хотя бы раз в месяц. Черную магию Господь не одобрял, но взамен оставил ирландцам журчащий, как ручей по весне, говор, при помощи которого они могут охмурить любую девчонку… У Ричарда именно такой говор. И, кажется, он ее охмурил.

Джеки сердито покачала головой и приложила ладони к раскрасневшимся и пылающим щекам. О чем она только думает! Это просто гормоны, это беременность, это нервный срыв – и никакой магии.

Да? Тогда почему так билось у нее сердце, когда Ричард смотрел на нее? Почему при одном его прикосновении по спине у Джеки начали бегать мурашки на толстых мохнатых лапках, а когда Ричард нес ее на руках к скамейке, ей больше всего на свете хотелось обнять его за могучую шею и прижаться к широкой груди со вздохом облегчения? И почему – о да, почему?! – она до сих пор не испытывает ни малейшего смущения из-за того, что ее тошнило, как худую кошку, при этом высоком здоровенном парне с серо-голубыми ясными глазами?