Книга Секрет обаяния - Сандра Браун

Она ударила его по руке и сбросила ее, а он гнусно расхохотался. Неужели он действительно думал, что его сальная неискренняя ухмылка вызовет у нее приступ страсти? Она отвернулась, когда одна-единственная слезинка скатилась по виску.

— Заканчивай, прошу тебя.

— Мы повторим это завтра, — сказал он, когда она села.

— Завтра?

— И послезавтра. Три дня, когда ты можешь забеременеть. — Он нагнулся к ней и погладил ее бедро. — А затем мы повременим и подождем.

Она молилась о том, чтобы забеременеть с первой попытки. После того унижения, которому ее подверг Рон, она не была уверена, что сможет заставить себя повторить все это в следующем месяце. Ее молитвы были услышаны. Через шесть недель Рон был уверен, что она беременна. Он сообщил супружеской паре, что суррогатная мать ждет их ребенка. Потом он рассказывал Арден, что они просто с ума сошли от счастья.

— Теперь, черт тебя возьми, ты обязана позаботиться о себе. Я совсем не хочу, чтобы что-то пошло не так.

— Я — тоже, — заявила она, захлопывая дверь спальни перед его носом.

Она не думала о жизни, которая зародилась в ней, как о ребенке, о личности, о человеческом существе. Она думала о нем только как о средстве, которое позволит ей и Джоу получить шанс быть счастливыми, свободными от жадности и эгоизма Рона.

Во время утреннего недомогания и долгими изнуряющими днями, когда возила Джоу в больницу и возвращалась с ним домой, она старалась не замечать те неудобства, которые ей доставлял еще не родившийся малыш, которого она не могла позволить себе любить. Когда друзья поздравляли ее и Рона с будущим пополнением семейства, она заставила себя улыбаться, и принимать их поздравления, и даже позволила Рону жестом собственника обнять ее за плечи.

В тот день, когда впервые ощутила движение младенца, она испытала огромную радость. Но сразу же подавила в себе это чувство, спрятала его в самом дальнем уголке сознания. И только ночью, когда была одна в комнате, втирая лосьон в увеличивающийся живот, она позволила себе подумать о ребенке. Будет это мальчик или девочка? Какого цвета будут глаза: голубые или карие? А может быть, малыш унаследует ее зеленые глаза?

Именно тогда она стала интересоваться отцом ребенка, чье семя она носила. Как он выглядел? Был ли добрым? Будет ли он хорошим отцом? Действительно ли он любит свою жену? В этом она не сомневалась. Она любила его настолько, что позволила чужой женщине носить его дитя. Были ли они рядом, когда он собирал…

— О чем задумалась?

— Ох! — Арден судорожно вдохнула, прижимая руку к груди, и, повернувшись, увидела, как предмет ее размышлений, широко улыбаясь, наклоняется к ней. Рукой он держался за спинку стула, совсем рядом с ее обнаженной спиной.

— Извини меня, — сказал он, искренне раскаиваясь. — Я совсем не хотел напугать тебя.

— Конечно нет. Все нормально. — Она ощущала, как горят ее щеки, да и выглядела она очень смущенной, впрочем, и чувствовала себя так же. — Я была так далеко отсюда.

— Надеюсь, мечты того стоили.

Его глаза казались невероятно синими на фоне темного загара и в обрамлении густых темных ресниц, немного выцветших на кончиках. Зубы сияли белизной. От него исходил потрясающий запах мыла и дорогого одеколона. Он не стал сушить волосы, предоставив сделать это солнцу. Ко лбу прилипли прозрачные мокрые пряди.

Из-за того, что она только что вспомнила, Арден не хотела воспринимать его как человека, имеющего лицо и тело. Красивое лицо. Сексуальное тело. Ее щеки вспыхнули при мысли о той инъекции, зарождающей жизнь, которую сделал ей Рон. Она посмотрела в сторону, нервно облизывая губы.

— Я вообще-то и не мечтала, — спокойно сказала она, надеясь таким образом развеять воспоминания. — Просто задумалась. Находишься как под гипнозом. Тихий шум прибоя. Легкие порывы ветра. Сам знаешь.

Эндрю сидел на стуле напротив нее, он расслабился. На нем были слаксы цвета слоновой кости и темно-синяя рубашка с короткими рукавами. Он сделал большой глоток ледяной воды и сказал:

— Иногда я спускаюсь на пляж перед домом, особенно по вечерам, и сижу, не двигаясь, час, а то и больше, даже не замечая, как проходит время. Как будто во сне, но я не сплю.

— Мне кажется, наш мозг умеет выключаться, если чувствует, что нам нужно уйти от действительности.

— Ага! Так вот что ты делала. Пыталась убежать от меня?

Арден рассмеялась, подумав, что ни одна здравомыслящая женщина не захотела бы скрыться от него, особенно когда он так улыбался.

— Нет. И уж конечно, не раньше, чем ты накормишь меня ланчем, — поддразнила она его.

— Вот и Мэт говорит так. Он сначала требует награду и только потом обнимает и целует. — Когда он увидел страх на ее лице, он выругался про себя. — Арден, ну, Арден, я совсем не то хотел сказать. Это никак не связано с нашим ланчем. Я имел в виду…

— Я знаю, что ты хотел сказать. — Она снова улыбалась. — Я не обижаюсь. Правда.

Он прикрыл один глаз, оценивая ее губы, при этом он совершенно откровенно не скрывал, что они ему очень нравятся.

— Об этом стоит подумать, ты как? Поцелуй, вот что.

— Ну, не знаю, — ответила она немного хриплым голосом.

Целое утро она провела выбирая, что надеть. Сейчас пожалела, что оделась так откровенно. Несколько месяцев после смерти Джоу она, глубоко страдая, позволяла себе быть неопрятной и неаккуратной. Перед тем как отправиться в это путешествие, много занималась спортом, стала нормально питаться, привела в порядок ногти, к ней вернулся нормальный цвет лица, она подстриглась и обновила свой гардероб, что основательно ограничило ее средства. Она была просто потрясена результатом. Неужели Рон настолько подавлял ее собственное «я»? Она выглядела лучше, чем когда-либо. И тот день не был исключением.

Черный облегающий топ без бретелек плотно обтягивал ее грудь, повторяя в мельчайших деталях ее формы. Элегантная белая юбка имела модный разрез и слева застегивалась на пуговицы от пояса до подола. Она расстегнула пуговицы до середины бедра. Ноги ее прекрасно загорели, и кожа казалась шелковой на белом фоне. Сандалии были на плоской подошве и с ремешками, которые завязывались на лодыжках. Ее единственными украшениями были белый браслет и большие сережки-кольца.

Стоя перед зеркалом в своей комнате, она думала, что выглядит изящно. Модно и шикарно. Почему же сейчас она чувствует, что одета слишком откровенно?

Потому что глаза Эндрю, совершив оценивающий осмотр, выражали явное одобрение и заставляли ее чувствовать, что она просто соблазняет его. Она знала, что он мог определить, как напрягаются ее соски. Она никогда не считала себя слишком податливой, но теперь, под взглядом этих лазурных глаз, которые лениво ощупывали каждый чувствительный рецептор ее тела, она чувствовала, что становится неуправляемой.

— Наверное, нам пора покинуть этот кров и заняться ланчем, — сказал он, когда его взгляд встретился с ее глазами.