Книга Плата за вседозволенность - Николай Леонов

Гуров слушал, не перебивая. Он понимал, что майору нужно выговориться. Не дать внутренней боли захлестнуть душу. Поэтому и терпеливо молчал. К тому же сейчас любая информация об Олесе могла помочь понять ее характер, привычки. И может, это дало бы хоть какую-то ниточку, ведущую к преступнику.

– Владимир Михайлович, – мягко проговорил Гуров, едва майор замолчал. – Вы не ответили на мой вопрос. Откуда у вас такая уверенность, что ваша дочь не решила задержаться в Москве перед поездкой в Сочи.

– Полетом, – поправил сыщика Геращенко, закуривая новую сигарету.

– Что? – не понял майора Гуров.

– Перед полетом, а не поездкой, – повторил Геращенко. – Я давал ей деньги на самолет, и она утром в день отлета, перед моим уходом на работу, показывала мне билет. Вы можете это проверить в аэропорту.

– Не думаю, что в этом есть необходимость, – покачал головой сыщик. – У вас есть какие-нибудь соображения о том, кому могла быть нужна смерть вашей дочери?

– Лев Иванович, вы же умный человек! – несколько раздраженно ответил майор. – Если я мог хотя бы предположить, кто убил Олеську, то с этого и начал бы разговор с вами. Не было у нее ни врагов, ни завистников. Да и кто может позавидовать дочери мента?..

– Сколько она взяла с собой денег? – задал Гуров новый вопрос.

– Когда это убийства при ограблении совершались таким варварским способом? – Геращенко понял, к чему клонит сыщик. – Да и не было у нее ничего. Ну, дал я девчонке пару тысяч на мелкие расходы. Сочи все-таки…

Майор внезапно замолчал. Впервые с начала беседы он поднял на Гурова покрасневшие глаза. Несколько секунд они смотрели друг на друга, не говоря ни слова. Затем Геращенко резко затушил недокуренную сигарету в пепельнице и произнес:

– Как же я сразу не догадался?! Ведь, если делом по убийству моей дочери занимаетесь вы, значит, это уже не первый случай? Новый серийный маньяк? Но почему именно мою девочку!!!

– Успокойтесь, Владимир Михайлович, – Гуров снова протянул майору стакан воды. – Я понимаю ваши чувства, но сейчас мы не можем дать волю эмоциям. Не мне вас учить, насколько важно быстрое получение информации. Нам нужны трезвые головы, чтобы не упустить ни малейшей детали. Иначе зверь снова будет убивать.

Геращенко утвердительно кивнул и так же, как водку, одним глотком осушил стакан воды. Сыщик даже засомневался, заметил ли майор разницу. Геращенко аккуратно поставил стакан на стол и, тяжело вздохнув, сцепил пальцы рук.

– Как я понимаю, ваша дочь должна была собрать в поездку какие-то вещи? – вопрос прозвучал полуутверждением. – Чемодана около тела… извините!.. мы не нашли. Вы не можете мне рассказать, что из одежды, украшений и прочего брала в Сочи ваша дочь?

– Нет, – Геращенко с трудом взял себя в руки. – Нужно посмотреть дома. Тогда я скажу.

– Мы не могли бы сделать это сейчас? – мягко, но настойчиво поинтересовался сыщик. – Как вы понимаете, вещи могут попытаться продать. И чем быстрее мы получим их описание, тем больше шансов на то, что наши осведомители сумеют их засечь.

– Да, конечно, – как-то растерянно согласился майор. – Только мне нужно оповестить начальство о своей отлучке. На меня сегодня рассчитывают.

– Если хотите, я могу это сделать, – предложил свою помощь Гуров.

– Нет, спасибо, я сам, – твердо отказался Геращенко. – Можно от вас позвонить?

Гуров показал на телефон и тактично отошел к окну. Но поскольку кабинет был не генеральский, Гуров прекрасно слышал, о чем говорил майор. Геращенко поначалу, видимо, не хотел говорить о гибели дочери. Однако начальник майора оказался человеком упрямым и никак не хотел отпускать его с работы без веской причины. В конце концов майор не выдержал и накричал на своего шефа, сказав, что у него погибла дочь. После этого вопрос с поездкой был улажен.

По дороге к дому Геращенко сыщик продолжал расспрашивать его об Олесе, ее привычках, друзьях. Гуров пытался отыскать малейший след, который мог бы привести к убийце. И в первую очередь сыщика интересовало, почему девушка пошла куда-то с маньяком.

Судя по рассказу Геращенко, Олеся должна была улететь в Сочи четырнадцатичасовым рейсом. Расстались они с отцом утром, и девушка сказала, что перед отлетом забежит попрощаться к подружке. А оттуда – сразу в аэропорт.

Подружка Олеси жила на Театральной улице. Район довольно оживленный в любое время суток. Тем более в середине дня. Выкрасть незаметно девушку оттуда не могли. Если только это не произошло прямо в квартире подружки. Но в этом случае увозить должны были обеих сразу.

Решив проверить и этот вариант, Гуров показал майору фотографию второй убитой девушки. Геращенко покачал головой. Нет, девочка не похожа на Олесину подружку. Геращенко вообще видел ее впервые.

Получалось, что Олеся либо пропала после визита к подруге, либо вообще не приезжала к ней. В любом случае, поняв, что начинает теоретизировать, не имея конкретных фактов, Гуров прекратил свои размышления.

Собственно говоря, ничего особо интересного Гуров от майора не услышал. Олеся жила довольно замкнуто. Подруг у нее было мало. Да и тех скорее можно было назвать приятельницами, нежели настоящими подругами. Девушка редко уходила из дома. Хотя последние месяца три к ней пару раз в неделю приезжал парень на собственной машине и они куда-то пропадали часа на два-три.

Несмотря на настоятельные просьбы отца познакомить его с другом, Олеся постоянно отказывала ему в этом. Она говорила, что с Колей – так его звали – они просто друзья. Зная вспыльчивый характер дочери, Геращенко был не слишком настойчив в своих просьбах. В итоге он даже фамилию парня так и не узнал.

Гуров мысленно сделал для себя пометочку. Действительно, как бы все просто объяснялось, если жертвы были знакомы с маньяком! Тогда и голову ломать не нужно, как молодая и необщительная девушка позволила совершенно незнакомому человеку посреди бела дня увезти себя невесть куда. Гуров усмехнулся и решил спрятать эту версию поглубже. Самый легкий путь чаще всего и приводит в тупик! И все же парня стоило проверить.

До Печатникова переулка, где располагалась квартира Геращенко, они добрались очень быстро. Еще стремительней, словно каждая секунда промедления могла стоить жизни, Геращенко поднялся на третий этаж. Гуров едва успевал за ним.

Квартира майора ничем особенным не отличалась: стандартная обстановка, приобретенная в кредит еще в советские времена, нуждающиеся в замене обои. Две комнаты и кухня, больше похожая на платяной шкаф. Единственной достопримечательностью была большая коллекция солнцезащитных очков, занимавшая две стеклянные полки в старом серванте. Пока Геращенко смотрел, что из вещей Олеся взяла с собой, сыщик стоял в гостиной и рассматривал эту коллекцию.

– Не могу сказать точно, – донесся до Гурова из спальни голос майора. – Но, по-моему, нет джинсов, футболки с рисунком руки на груди, полосатого сарафана, еще одного сарафана, белого. Олеська забрала черное вечернее платье, кучу нижнего белья, купальник и всю коробку со своими украшениями. Да, нет еще и солнцезащитных очков. Ну, знаете, Лев Иванович, таких, в которых сейчас молодежь ходит. С толстой черной пластмассовой оправой и желтыми, почти прозрачными стеклами.