Книга Черная тропа - Оса Ларссон

— Что это? — удивилась Анна-Мария. — Ожог?

— Да, кожа полностью сожжена. Узкий ожог, опоясывающий по кругу всю лодыжку. Есть и еще один интересный момент.

— Какой же?

— Язык. Она его полностью сгрызла. Такое часто бывает при тяжелых ДТП. При шоке такого рода… но при использовании колющего оружия — с этим я не сталкивался. А если образовалась тампонада, и смерть наступила так быстро… загадка, да и только.

— Можно мне взглянуть? — попросила Анна-Мария.

— От него остался мясной фарш, — сказала Анна Гранлунд, развешивавшая у раковины чистые полотенца. — Я собираюсь сварить кофе, вы будете?

— Да, — сказали Анна-Мария и Ларс.

Затем судмедэксперт посветил фонариком в рот мертвой женщины.

— Фу! — воскликнула Анна-Мария. — Так она не умерла от удара острым предметом? Тогда от чего же?

— Возможно, я смогу тебе ответить во второй половине дня. Удар смертелен, берусь это утверждать. Однако последовательность событий пока не ясна. И еще посмотри сюда, — он повернул ладонь женщины и показал Анне-Марии. — Это тоже может быть признаком шока. Видишь эти следы? Она сжала руки и вонзила ногти глубоко в ладони.

Похьянен стоял, держа руку мертвой женщины, и чуть заметно улыбался.

«Поэтому мне так нравится с ним работать, — подумала Анна-Мария. — Ему по-прежнему кажется, что все это безумно интересно. И чем труднее и запутаннее, тем лучше». Она отметила про себя, что невольно сравнивала его со Свеном-Эриком. А Свен-Эрик стал в последнее время таким вялым и равнодушным. «Но что я могу с этим поделать? — подумала она. — С меня хватает того, что нужно постоянно поддерживать в хорошем настроении детей».

Кофе они пили в курилке. Похьянен закурил, проигнорировав взгляд Анны Гранлунд.

— Странная история с языком, — проговорила Анна-Мария. — Ты сказал — такое часто бывает при шоке? И еще эта непонятная отметина на лодыжке… Удар прошел через одежду. Получается, что она была одета, когда ее убили?

— Да, но я не думаю, что она была на улице и совершала пробежку, — сказала Анна Гранлунд. — Ты видела, какой на ней лифчик?

— Нет.

— Роскошный до чертиков. Кружева и косточки. «Aubade» — жутко дорогая фирма!

— А ты откуда знаешь?

— Да уж сама когда-то интересовалась — когда у меня еще были надежды.

— То есть не спортивный лифчик?

— Абсолютно точно — нет!

— Нам бы выяснить, кто она такая, — проговорила Анна-Мария Мелла.

— Мне чудится в ней что-то знакомое, — сказала Анна Гранлунд.

Анна-Мария резко выпрямилась.

— Свену-Эрику тоже что-то такое показалось! — воскликнула она. — Постарайся вспомнить, где ты могла ее видеть? В продуктовом магазине? В зубном кабинете?

Анна Гранлунд задумчиво покачала головой.

Ларс Похьянен затушил сигарету.

— Ну, теперь ты можешь пойти и разбудить кого-нибудь другого, — сказал он. — Вскрытие я буду проводить сегодня чуть позднее, вот и посмотрим, удастся ли найти объяснение этому ожогу на лодыжке.

— Куда же мне пойти? — вздохнула Анна-Мария. — Без двадцати семь утра в воскресенье. В такое время только вы на ногах.

— Ну и прекрасно, — сухо ответил Похьянен. — Ты будешь иметь удовольствие разбудить всех.

— Да, — серьезно ответила Анна-Мария. — Именно это я и собираюсь сделать.

* * *

Войдя в коридор полицейского управления, главный прокурор Альф Бьёрнфут потопал ногами, стряхивая снег, и тщательно обтер ботинки о коврик. Три года назад он поторопился, поскользнулся на обледеневших подошвах, упал и сильно ударился — потом пришлось целую неделю пить альведон. «Признак старости, — подумал Альф. — Начинаешь бояться упасть».

По выходным он нечасто появлялся на работе. Тем более рано утром в воскресенье. Но накануне вечером позвонила инспектор Анна-Мария Мелла и рассказала, что в будке на озере найдено тело женщины, и Альф попросил сообщить ему на следующее утро о ходе следствия.

Прокуратура располагалась на верхнем этаже полицейского управления. Главный прокурор бросил виноватый взгляд на лестницу и нажал кнопку лифта.

Проходя мимо кабинета Ребекки Мартинссон, он каким-то шестым чувством уловил, что там кто-то есть. Вместо того, чтобы пойти дальше к себе, он постучал в дверь ее кабинета и вошел.

Ребекка Мартинссон, сидевшая за письменным столом, подняла глаза.

«Она наверняка слышала звук лифта и мои шаги в коридоре, — подумал он. — Но никак себя не проявила. Сидит тихо, как мышка, и надеется, что никто ее не заметит».

Альф Бьёрнфут не считал, что Ребекка плохо к нему относится. И людей она не боится, хотя предпочитает одиночество. Скорее всего, женщина просто пытается скрыть, как много работает.

— Семь часов утра, — сказал он, переложил гору папок, лежавшую на стуле для посетителей, и сел.

— Доброе утро. Заходи. Садись.

— Да-да, у нас тут, знаешь, принято держать двери открытыми. Сейчас воскресное утро. Ты совсем переселилась в рабочий кабинет?

— Да. Хочешь кофе? У меня в термосе есть настоящий кофе. А не те отходы химического производства, которые наливают тебе в автомате.

Она налила ему кофе.

С самого начала Ребекка ушла в прокурорскую работу с головой. Она не из тех, кто плавно входит в курс дела, неделями наблюдая за работой других, — это он понял в первый же день. Они поехали вместе в Йелливаре, в десяти милях к югу от Кируны, где сидели другие прокуроры округа. Она обошла всех и с каждым любезно поздоровалась, но чувствовалось, что ей как-то не по себе.

На второй день главный прокурор подбросил ей пачку дел.

— Это мелочь, — сказал он. — Составь решение о привлечении к уголовной ответственности и передай девушкам в канцелярию, чтобы они назначили дату рассмотрения. Если будут вопросы, обращайся ко мне.

Он подумал, что ей будет чем заниматься целую неделю. Но на следующий день она спросила, что ей еще делать. Ее темпы работы вызвали тревогу у всей прокуратуры.

Другие прокуроры шутили с ней и спрашивали, не собирается ли она совсем оставить их без работы. У нее за спиной они поговаривали, что у нее нет никакой личной жизни — в первую очередь никакой половой.

Дамы, сидящие в канцелярии, впали в стресс. Новый прокурор пусть даже и не рассчитывает, что они успеют написать ходатайства по всем тем делам, которые она сыпет им на голову, — у них есть и другие обязанности, заявили они своему начальнику.

— Какие же? — спросила Ребекка Мартинссон, когда главный прокурор изложил ей суть проблемы в столь мягких выражениях, на какие только был способен. — Сидеть в Интернете? Раскладывать пасьянс на компьютере? — Прежде чем он успел раскрыть рот, чтобы ответить, она подняла руку. — Меня все устраивает. Я буду сама разбирать дела и писать ходатайства.