Книга Золотой запас. Попытка политического фэнтези - Александр Анучкин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
На автостоянке по соседству сел в холодную и грязную со всех сторон и даже внутри «восьмерку». Завел двигатель. Выкурил дешевую сигарету.
Через тридцать минут, каким-то запредельным образом объехав все пробки, он парковал машину на другом конце города у входа в типовое офисное здание. Поднявшись на лифте на пятый этаж, мужчина открыт своим ключом дверь. На табличке, закрепленной у двери, значилось: «ЗАО „Информационная безопасность". Генеральный директор».
Внутри комната выглядела так, что сразу становилось понятно: генеральный директор является единственным сотрудником этого загадочного ЗАО. Денег у него явно с трудом хватает на уборщицу. Убогий стол, протертое до поролона кресло, тумбочка, стойка с доисторическими бумажными каталогами (украденная из публичной библиотеки – судя по виду), плохонький компьютер. На столе – обмотанный синей изолентой офисный телефон. Пепельница. Все.
Никаких привычных офисных атрибутов: чайников, банок с растворимым кофе, фикусов в кадках. Никаких плакатов, списков телефонов, портретов, дипломов или фотокарточек. Голые стены. Серый ковролин с пятнами на полу.
Мужчина уселся в кресло, включил компьютер. Проверил электронную почту. Выключил компьютер. Уньшо посмотрел по сторонам. Выдвинул верхний ящик стола и посмотрел, что внутри. Судя по выражению лица – ничего нового там не было. Истрепанная тетрадь на сорок восемь листов, скрепленная мятой пружинкой, фотокарточка в дешевой рамке – девушка с большими добрыми глазами держит на руках девочку лет четырех, девочка смеется, какие-то удостоверения в красных гербовых обложках, одноразовые ручки, бритвенный станок, очечник с очками и истертый до блеска пистолет Макарова. Оглядев все это богатство, мужчина осторожным движением задвинул ящик обратно.
В его как бы отсутствующих на лице выцветших кротовьих глазах читались
скука
боль
усталость
или же вовсе ничего не читалось. Он собрался уже встать и выйти из офиса, когда в дверь постучали. Мужчина нервно дернулся. Он не ждал посетителей. Стук повторился. На секунду прикрыв лицо руками, мужчина потряс головой, как мокрая собака, и бесцветным голосом сообщил двери: открыто. Дверь послушалась и открылась.
– Здравствуйте, – сказал голос из коридора. Через секунду появился и обладатель голоса: мужчина лет шестидесяти, добротно одетый, в крепких ботинках на толстой подошве, с буржуазным кожаным саквояжем в руках. – Меня зовут Федор, – с некоторым вызовом сказал пожилой джентльмен и уселся на жесткий гостевой стул, примостив саквояж на коленях. – У меня для вас есть информация.
– Да что вы говорите, – сказал своему пустому столу хозяин кабинета и поднял глаза на визитера.
– Говорю, – с вызовом заявил Федор и неожиданно затараторил: – Я, конечно, понимаю, что информация – это ваш товар, ваша профессия, так сказать, вы ее продаете, защищаете, добываете, получаете, обрабатываете, но… – Федор сделал театральную паузу– Сегодня мы поменяемся ролями.
Сказав это, он удовлетворенно замолчал.
Мужчины смотрели друг на друга. Федор, очевидно, ждал, что хозяин кабинета проявит хотя бы минимальную заинтересованность, но ждал напрасно.
– Хорошо, – устало сказал он. – Фамилия Баринов вам о чем-то говорит?
Человек за столом поднял левую бровь.
– Говорит, – констатировал Федор. – Так вот. У меня для вас от него послание, так сказать. Сообщение.
Человек за столом поднял правую бровь и сообщил выключенному компьютеру:
– Баринов умер три года назад.
Старичок с саквояжем хихикнул, благодаря чему заслужил внимание хозяина кабинета.
– Я знаю. Просто эта информация шла ко мне по очень длинной цепочке. Очень длинной. Вам еще повезло, что на это потребовалось всего три года, а не тридцать, например. Я вот, так сказать, совершенно не понимаю, что бы вы делали с этим через тридцать лет. Если б вообще были живы.
Человек за столом сделал глубокий вдох и заговорил:
– Я примерно понимаю, кто вы такой. Если вообще – хоть что-то понимаю. Не нужно никакой дедукции, чтобы увидеть – вы на свободе меньше недели. Нет, моя фамилия не Холмс. От вас пахнет зоной. Ощутимо пахнет. Это может объяснить, почему три года. Но я не знаю, зачем вы пришли. У меня есть желание выставить вас, если честно. – Такая длинная речь, казалось, совершенно вымотала хозяина кабинета. Он опять опустил голову.
– Послушайте, – Федор прокашлялся. – Вы ведь хотите, наверное, знать, почему, так сказать, погибла ваша семья?
Идея с радиоуправляемым автоматом принадлежала Тимохе. Тимоха был гением и никогда не ошибался. Трамвай, закрывший Рыбина от пуль, стал единственным, но слишком уж ярким пятном на его безупречной репутации крайне успешного и изобретательного наемного убийцы. Тимоха очень тяжело переживал это – даже в сердцах заявил своей собаке, что бросит все и уедет обязательно в монастырь. Собака молча выслушала Тимоху и ушла спать на свой коврик. У собаки были все основания не верить Тимохе – все равно он в жизни больше ничего не умеет, а внеплановое появление красно-желтого вагона на линии огня – событие из разряда форс-мажора, даже гений не может такое предвидеть.
Тимоха и сам это понимал. Он в тысячный раз анализировал все, пытаясь понять – в чем ошибся. Выходило, что ни в чем. Никакого расписания – даже приблизительного – у трамвая не было. Он ходил по какому-то графику, который был неведом даже кондуктору: как пробка позволит, так и придет. Пользоваться таким транспортом могли только бездельники или влюбленные. Даже пенсионеры не доверяли трамваю. Сядешь в него и непременно опоздаешь – на почту, в собес или еще по какому важному делу.
Постепенно наемный убийца успокаивался. Тем более что и заказчик не держал на него зла. Накануне вечером поступил новый заказ, и Тимоха чуть не сошел с ума от счастья. Он должен был разработать и реализовать идею из разряда фантастических. Ничего подобного Тимоха даже в голливудских боевиках не видел. Да и сама идея казалась бредовой. Зачем – такого человека? Впрочем, профессиональное любопытство, зуд в руках, лихорадочная работа мозга – все это оказалось гораздо сильнее сомнений и лишних вопросов.
Тимоха разделся, скинув старые синие тренировочные штаны и линялую майку на диван, резко рухнул на пол, выставив вперед руки, и начал отжиматься. Тридцать три, сорок пять, шестьдесят один… Он стонал и кричал, выжимая из себя последние силы, до капли. В девяностый раз оторвав тело от пола, он рухнул на пол, шумно выдыхая. Его мокрая спина с острыми лопатками ходила вверх-вниз, прижавшись щекой к серому ковролину, он шумно выдыхал ртом, поднимая небольшие смерчи пыли. Капелька пота медленно стекала от виска по щеке, катилась дальше и падала на пол, казалось, был даже слышен звук. Он пролежал так минут десять, может даже, целый час. Может даже, заснул на какое-то время. Потом оцепенение прошло. Киллер вскочил, стянул мокрые от пота трусы и голый запрыгал в душ. Подставляя лицо под горячие струи, он закрывал глаза и тер себя мочалкой почти до костей.
