Книга Пепел - Кензо Китаката

Повесив трубку, он довольно долго что-то бормотал себе под нос. Потом смахнул на ладонь клочки бумаги и крошки табака с буфета.

Вернувшись на диван, мужчина достал новую сигарету и закурил. Затянулся несколько раз, выпуская густые облака дыма, и со злостью раздавил окурок в пепельнице. Потом встал, снял с телефона трубку и набрал номер.

– Это я, Танака.

Он оперся о буфет. Песок в часах пересыпался вниз. Они слегка подрагивали от вибрации.

– Что, ты еще дома? Перестань возиться, или я выбью из тебя дурь. Ты должен быть там до того, как я приеду. Я собираюсь. Мне нужно закончить здесь, только после этого я смогу приехать, понятно? Идиот! Я появлюсь через несколько часов. Ты должен быть там через полчаса. Понял? Тебе лучше быть там через полчаса.

Мужчина бросил трубку и с размаху опустился на диван.

Немного посидев, медленно закатал другую штанину – на голени был виден струп. Некоторое время мужчина почесывал его, потом резко встал и начал наводить в комнате порядок.

Он собрал журналы, выбежал из комнаты, вернулся с тряпкой, быстрыми и точными движениями протер стол и буфет. Аккуратно вытер даже маленькие песочные часы, зажав их двумя пальцами.

Это заняло не много времени. С беспорядком в комнате было покончено. В завершение мужчина выбросил окурки и начисто протер пепельницу.

Раздался телефонный звонок.

Он взглянул на настенные часы.

– Танака слушает.

Вспомнив о грязной тряпке в правой руке, бросил ее на стол.

– Кавано еще не появился? – Мужчина пару раз покачал головой. – Мы договорились, что он приедет раньше меня. Скоро будет. Я приеду чуть позже. Говорю тебе, не паникуй! Кавано вот-вот приедет. Потом ждите меня. И никаких глупостей, ясно? Раз их там нет, значит, они не в курсе происходящего.

Нажав рычаг, он сразу же набрал номер.

– Ты еще там?

Мужчина ударил ногой по буфету, и стаканы на полках вздрогнули.

– Ты слышал, что я сказал? Тридцать минут. Ты слышал? Тридцать минут уже прошло. Ты даже больший идиот, чем я думал. Мне не нужны твои извинения. Я закончу здесь и приеду. Если тебя не будет в офисе, ты покойник.

Он снова ударил по буфету. Один из стаканов упал. Мужчина осторожно открыл дверцу и поставил стакан на место.

– Кавано, я не скажу больше ни слова. Увидимся там. Повесив трубку, мужчина вышел в коридор и через секунду вернулся с двумя пластиковыми пакетами.

Положил их на стол и какое-то время рассеянно рассматривал. В одном пакете лежало что-то завернутое в белую тряпку. Короткоствольный револьвер.

Мужчина проверил барабан, прокрутив его несколько раз, и прицелился. Потом взвел курок и нажал на спуск.

– Чертов идиот, – пробурчал он.

Взяв белую тряпку, начал протирать оружие. Прервался, чтобы выкурить сигарету, потом принялся тряпкой полировать ствол.

Зазвонил телефон.

– Танака слушает.

Револьвер лежал на тряпке на столе.

– Босс вернулся?

Он забарабанил по буфету кончиками пальцев. Другая рука нервно сжимала трубку.

– Сколько вас?

Мужчина перестал барабанить.

– Этого достаточно, потому что босса там нет. Остальные нужны нам, чтобы охранять его. Если будете метаться как идиоты, они подумают, что мы здорово перепугались. Дело не в количестве людей.

Он убрал руку с буфета и принялся ерошить волосы.

– Кавано уже там? Нет? Что он творит, идиот? Если он не способен позаботиться о делах, когда меня нет, значит, он бесполезен. Он уже должен был приехать.

Пальцы вновь забарабанили по буфету.

– Я знаю. Пока ведь ничего не случилось, правильно? Слушай меня, и все будет нормально. Я еще не закончил здесь. Если что-то и произойдет, то только после наступления темноты. Не днем. Такие дела. Днем слишком рискованно, для обеих сторон. Так что это будет не днем. Говорю тебе, ночью. Я прав, можешь не сомневаться.

Мужчина повесил трубку.

– Проклятые трусы! – выругался он, сел на диван, вытянув ноги, и закурил.

В пепельнице лежал всего один окурок. Сигарету мужчина скурил до фильтра.

Он опять принялся протирать револьвер, время от времени сдувая с него пылинки, выкидывал и возвращал барабан, и тот издавал металлические звуки. Склонив голову и прищурившись, мужчина щелкал снова и снова. Потом взглянул на часы. Осторожно, словно это был хрупкий фарфор, положил револьвер на белую тряпку и снял трубку телефона.

– Только уехал, – отчетливо произнес он в пустоту. – Этот идиот теряет время.

Мужчина дотронулся до револьвера, потом вышел, и откуда-то донесся слабый звук бегущей воды.

Вернулся он по пояс голым. На плече был виден глубокий шрам, старая рана. Из шкафа, стоявшего в углу комнаты, он достал белую рубашку. Она была еще в пластиковом пакете из химчистки. Мужчина надел рубашку на голое тело, на шею набросил галстук – темный, укороченный. Глядя в зеркало, затянул и поправил узел, причесал волосы.

Он сменил брюки. Пятно на ноге покраснело и стало похожим на кровоподтек. Мужчина надел носки и затянул ремень. Снова сказал вслух:

– Эта ослиная задница только теряет время. Усевшись на диван, он уставился на револьвер. Взял его, снова положил на стол.

– На днях надо будет преподать ему урок. Мужчина поправил галстук.

Поднявшись с дивана, подошел к телефону и, немного колеблясь, набрал номер.

– Привет, это я. – Почти женским движением он обвил шнур вокруг пальца. – Я выезжаю. – Палец высвободился из шнура. – Дело плохо. У нас могут быть неприятности. Босс сбежал. Он где-то спрятался и мочится в штаны. Он не может драться, даже если бы захотел. Теперь он просто жалкий старикашка.

Протянув руку, он перевернул часы, и песок побежал вниз.

– Одного парня зарезали, вот и все. Неважное начало. Вполне достаточно для того, чтобы возникли проблемы.

Мужчина смотрел на струйку песка.

– Приказал мне охранять офис. Кто он такой, жалкий прохвост? Думает, мы будем сидеть вокруг него, когда в любой момент можем схлопотать пулю. Звонил. И продолжает звонить. Говорит, что все оставляет на меня.

Четверть песка пересыпалась вниз.

– Я должен уйти. Я всегда поступал по-своему. Босс мне больше неинтересен. Черт с ним, я не хочу знать, чем закончится эта история.

Мужчина протянул было руку к песочным часам, потом опустил ее.

– Какая стрельба в моем возрасте? Если что-нибудь пойдет не так и меня повяжут, я выйду не раньше, чем через год или два. На всякий случай будь готов к этому.