Книга Смерть Канарейки - Стивен Ван Дайн

– Профессиональная работа, – предположил Хэс.

– В высшей степени вероятно, – ответил инспектор, опять заморгав. Взлом замка произведен профессионалом. И инструмент, которым он пользовался, был специально приспособлен для этих незаконных целей.

– Можно было сделать это при помощи такой штуки? – Хэс протянул кочергу.

Инспектор пристально взглянул на нее и повертел в руках.

– Это могло быть инструментом, погнувшим крышку, но сломать им замок невозможно. Чугунная кочерга сломалась бы под большим давлением, потому что ящичек сделан из 18-калибровой стали холодного проката с внутренним цилиндрическим замком. Рычагом, которым сняли крышку, мог быть только стальной резец.

– Ладно, все в порядке. – Хэс, казалось, был совершенно удовлетворен заключением инспектора Бреннера. – Я отправлю ящик к вам, профессор, и вы дадите мне знать, если обнаружите что-нибудь еще!

– Я заберу его с собой, если не возражаете.

И маленький человечек, засунув ларец под мышку, вышел, волоча ноги, не сказав больше ни слова. Хэс усмехнулся, обернувшись к Маркхэму.

– Забавная птица, он счастлив только тогда, когда измеряет следы отмычек на дверях и всяких вещах. Он даже не мог подождать, пока я отправлю ему ящичек. Он будет бережно держать его на коленях всю дорогу в метро, как мать ребенка.

Ванс все еще стоял у туалетного стола, озабоченно глядя в пространство.

– Маркхэм, – заговорил он, – с этим ларчиком происходило что-то совершенно необычайное. Это необъяснимо, нелогично – это безумно. Это чертовски запутывает дело. Этот стальной ящичек просто не мог быть взломан профессиональным вором… и все же, знаете ли, так оно и было.

Не успел Маркхэм ответить, как довольное бормотание капитана Дюбуа донеслось до наших ушей.

– У меня тут есть кое-что для вас, сержант, – объявил он.

Мы с нетерпением двинулись в гостиную. Дюбуа склонился над краем столика розового дерева, почти позади того места, на котором было обнаружено тело Маргарет Оделл. Он вынул распылитель, похожий на маленькие ручные меха, и равномерно покрыл целый квадратный фут полированной поверхности стола. Потом он осторожно сдул лишний порошок, и на столе появилось отчетливое изображение человеческой руки.

Припухлость большого пальца и бугорки в тех местах, где соединяются пальцы и вокруг ладони, выступали как крошечные круглые островки. Был ясно виден рисунок кожи. Фотограф сейчас же водрузил свою камеру на специальный треножник и, тщательно наведя фокус, сделал два мгновенных снимка с отпечатка руки.

– Отлично, – Дюбуа был доволен своей находкой. – Это правая рука – ясный отпечаток, а парень, который его оставил, стоял прямо позади дамы. И это самый свежий отпечаток во всей квартире.

– А как насчет шкатулки? – Хэс указал на черную шкатулку из-под документов, на столе рядом с опрокинутой лампой.

– Ни единого следа – чисто вытерто. – Дюбуа начал укладывать свои принадлежности.

– Простите, капитан, – вставил Ванс, – хорошо ли вы проверили внутреннюю дверную ручку этого платяного шкафа?

Капитан негодующе взглянул на Ванса.

– У людей нет привычки хвататься за внутренние ручки шкафов. Они открывают и закрывают их снаружи.

Ванс приподнял брови в деланном изумлении.

– Неужели? Как интересно… Но если человек находится внутри шкафа, он не может дотянуться до ручки наружной стороны.

– Люди, которых я знаю, не запираются в стенных шкафах, – с тяжеловесным сарказмом возразил Дюбуа.

– Вы просто поражаете меня! – воскликнул Ванс. – А все те люди, которых я знаю, имеют такую привычку – это для них нечто вроде ежедневного развлечения.

Маркхэм вмешался в спор.

– Что вы думаете насчет этого шкафа, Ванс?

– Увы. Желал бы что-нибудь думать по этому поводу, – был печальный ответ. – Потому то я и заинтересовался опрятным видом этого шкафа, что не могу увидеть в этом никакого смысла. Действительно, он просто артистически ограблен.

Хэс тоже не был совершенно свободен от смутных подозрений, беспокоящих Ванса, потому-то он обернулся к Дюбуа и сказал:

– Вы могли бы осмотреть эту ручку, капитан? Как говорит этот джентльмен, с этим шкафом что-то неладно.

Дюбуа молча, с недовольным видом, подошел к двери шкафа и покрыл своим желтым порошком ручку на внутренней стороне. Удалив лишние частички, он нагнулся над ней с увеличительным стеклом. Наконец он выпрямился и недружелюбно взглянул на Ванса.

– На ней свежие отпечатки, это верно, – неохотно сказал он. – И, если я не ошибаюсь, их сделала та же рука, след которой остался на столе. На больших пальцах одинаковый рисунок, да и указательные очень похожи… Эй, Пит, – позвал он фотографа, – щелкни-ка тут пару раз.

Когда это было сделано, Дюбуа, Беллами и фотограф уехали. Через несколько минут, после взаимного обмена любезностями, отбыл инспектор Моран. В дверях он столкнулся с двумя людьми в белой униформе, которые приехали забрать тело девушки.

ГЛАВА 5

ДВЕРЬ, ЗАПЕРТАЯ НА ЗАСОВ
(вторник, 11 сентября, 10 ч. 30 мин. утра)

Маркхэм, Хэс, Ванс и я остались одни в квартире. Темные, низко плывущие облака заслонили солнце, мрачный, рассеянный свет усиливал трагическую обстановку. Маркхэм закурил сигару и стоял, облокотившись на рояль, с огорченным, но решительным видом. Ванс подошел к картине, висевшей в гостиной, кажется, это была «Спящая пастушка» Буше, и глядел на нее с циничным презрением.

– Пухлые красотки, скачущие Купидоны и ватные облака для царственных кокоток, – заметил он. Он питал глубокое отвращение к живописи эпохи французского декаденса во времена Людовика XV. – Интересно, какие картины вешали куртизанки в своих спальнях до изобретения этой живописи, с ее безоблачными небесами и кудрявыми овечками?

– В данный момент меня больше интересует, что произошло прошлой ночью в этой спальне, – нетерпеливо перебил его Маркхэм.

– Нечего ломать над этим голову, сэр, – ободряюще сказал Хэс. – Я думаю, что, когда Дюбуа проверит эти отпечатки по нашему регистру, мы будем знать, кто это сделал.

Ванс лениво улыбнулся.

– Вы так доверчивы, сержант. Я, в свою очередь, думаю, что задолго до того, как прояснится все в этом трогательном случае, вы пожелаете, чтобы раздражительный капитан со своими порошками от насекомых никогда не обнаруживал бы этих отпечатков. Разрешите шепнуть вам на ушко, что лицо, оставившее воспоминание о своих руках на вот этом столе и на внутренней ручке шкафа, не имело ничего общего с поспешным отбытием мадемуазель Оделл в мир иной.

– Что вы подозреваете? – резко спросил Маркхэм.

– Ничего особенного, дружище, – мягко успокоил его Ванс. – Я чуждаю в полной темноте, где столько же указательных столбов, сколько в межпланетном пространстве. Челюсти тьмы сжимают меня, в сердце черной мертвой ночи.