Книга Перекресток - Сергей Лисицын

— Завтра идем вместе. Я тебя лично отведу! Вот это все, — он кивнул в сторону выхода, — вон там, оно для туристов, или сдерут три шкуры! В нижний «бублик» поедем!

Присутствие рядом опытного человека гарантировало, что мне не придется переплачивать. Не то чтобы я был так уж стеснен в средствах, но зачем мне лишние расходы?

* * *

Приложив к плоской табличке замка полупрозрачную ключ-карту, я потянул на себя дверь, по привычке отступая к краю косяка, чтобы меня, в случае чего, не задело огнем тех, кто мог находиться внутри.

Из узкой щели на пластобетон мостовой упала тоненькая полоска желтого света.

Внутри кто-то был.

Я замер у дверей, лихорадочно соображая, что делать.

Из номера не доносилось ни звука, хотя тот или те, кто находился внутри, не могли не видеть, как начала открываться дверь. Наконец, решив, что удирать бессмысленно, а напороться на выстрел здесь, на станции, все же маловероятно, я рывком открыл дверь, с силой откинув ее в сторону, и скользнул внутрь, прижимаясь к косяку. Жест отчаянья, конечно, но надо использовать любую возможность ввести противника в заблуждение. А человек, как известно, сосредоточивает свое внимание на центре дверного проема, если видит открывающуюся дверь.

— Проходите, проходите, господин Чарный! — раздался благодушный густой бас.

* * *

Один из них сидел в кресле возле откидного столика, второй расположился на кровати, и номер сразу стал казаться маленьким и тесным. Оценив диспозицию, я аккуратно закрыл дверь и, скрестив руки на груди, прислонился к стене, разглядывая незваных визитеров.

У стола сидел совершенно обычный, на первый взгляд, мужчина лет пятидесяти, с усталым вытянутым лицом государственного служащего средней руки. Светло-серый деловой костюм не нов, но добротен, из кармана пиджака выглядывает прозрачная пластина комма, руки расслабленно лежат на коленях. Взгляд… Да, это точно не «средний служащий». Взгляд очень спокойный и внимательный, он даже не оценивает меня, а регистрирует объект, о котором уже собрана вся необходимая информация.

Второй гость казался вообще неуместным и в номере, и на станции, и в любом другом месте, к которому можно применить определение «цивилизованное». Он напоминал затянутую в стандартный синий комбинезон станционного персонала башню тяжелого дезинтегратора.

Человек на кровати посмотрел на меня и улыбнулся. Теперь я знал, как улыбается тяжелый дезинтегратор.

Пару секунд я потратил на размышление о том, как будут развиваться события, если я решу изобразить невинность и заявлю, что понятия не имею, о каком таком господине Чарном идет речь, и попрошу господ выйти вон.

Бесперспективность такого поведения была понятна всем присутствующим. Так что я достал сигарету, покатал между большим и указательным пальцами, сунул в угол рта и закурил:

— Давайте сразу к делу, господа. Вы знаете, кто я такой, но в коридоре не видно молодцеватых ребят в форме службы безопасности, готовых вывести меня под белы рученьки за подделку документов и ДНК-удостоверения. Значит, вам от меня что-то надо. Что именно? И, кстати, представьтесь хотя бы.

Человек-дезинтегратор шумно засопел и снова улыбнулся.

«Честное слово, зря он это делает», — подумал я, надеясь, что мысль эта не отразилась на лице.

— Я Борис Лурье, начальник Объединенной Университетской Комиссии по контролю за предметами, представляющими особую культурную и научную ценность, — сказал он неожиданно мягким глубоким басом, — за столом Виктор Банев. Он возглавляет Комиссию по контролю за распространением ксенобиологических материалов и соблюдением правил санитарной безопасности в условиях Дальнего Внеземелья.

— Жуткие названия, правда? Зубодробительная бюрократическая скука и пыльные комнатки в самых дальних уголках станции, — подал голос Банев.

Я саркастически хмыкнул:

— Вы в каком звании в отставку-то вышли, господин начальник Университетской Комиссии?

Человек-дезинтегратор почесал нос:

— Полковник, господин Чарный. Полковник Военно-Космических сил Федерации планет.

Звание я угадал, что отрадно. Я чувствовал нарастающий азарт с привкусом веселой отчаянной злости. Хотя, казалось бы, должен был впасть в безнадежную черную тоску, ибо эти господа крепко взяли меня за яйца и четко дали понять, что в любой момент готовы сжать кулак. Но — черт бы с ними. Отчего-то мне казалось, что делать это они не торопятся.

— Вы, господин Банев, тоже унылого бухгалтера не слишком сильно напоминаете. Да и допуск у вас в пыльных комнатках такой, что вы сумели получить доступ к моим ДНК-удостоверениям, провести анализ, распознать фальшивку, хотя таможенную службу и проверку местной службы безопасности я прошел без проблем. Отсюда вывод — вы люди очень серьезные, и вам от меня что-то очень нужно. И нужно, учитывая мой специфический опыт, скорее всего, внизу, на плоскостях Перекрестка.

— Угадали. Нам нужен такой человек, как вы.

Вот так оно все и начинается… К вам приходит кто-то, кому нужны именно вы. Ему нужен ваш опыт, он хочет, чтобы вы рисковали, и обязательно выяснится, что вам придется действовать за гранью закона. Даже если пришел человек из самой что ни на есть государственной конторы.

Особенно, если из государственной.

— Скажу пошлую банальность, но приятно иметь дело с разумным человеком. — Голос у Банева был под стать внешности, негромкий, не слишком выразительный, на первый взгляд, но обволакивающий, успокаивающий, заставляющий слушать внимательно и благожелательно. Ох, какой мужичок… Где ж таких делают?

Хотя чему я удивляюсь? Было бы странно, если бы на руководящих постах станции, через которую идет самый мощный поток информации, определяющей развитие нашей цивилизации, сидели рохли и идиоты. Сволочи — запросто. Но идиоты-неумехи? Да никогда.

— Скажите, Мартин, какие выводы вы сделали о ситуации в самой «игле» и на плоскостях?

— А почему вы думаете, что я делал какие-то выводы? — Я решил, что все же стоит немного поиграть. Пусть ведут основную партию, а я посмотрю.

— Вы собирали информацию. Присматривались к обстановке. Вас так учили, Мартин, и вы уже не можете вести себя иначе. Модель поведения, понимаете ли… — Комнату заполнил густой бас Лурье.

Что ж, он совершенно прав.

— Подождите, Борис, — поднял ладонь Банев, — думаю, стоит сначала объяснить господину Чарному, почему мы решили, что он именно тот человек, что нам нужен.

— Да, знаете, было бы очень неплохо, — подпустив в голос как можно больше сарказма, я поклонился в сторону посетителей. — А еще было бы здорово узнать, для чего именно я вам нужен.

— Все в свое время, Мартин, все в свое время, — улыбнулся шеф «санитаров», как окрестил я про себя Комиссию по соблюдению всего, что только можно, в условиях Дальнего Внеземелья. — Вы позволите называть вас так? А то каждый раз обращаться к вам «господин Чарный» — это уже бюрократический перебор.