Книга Хармонт. Наши дни - Майк Гелприн

Нашлись новые умники, засевшие за статистические расчёты и вскоре выпустившие сенсационный бюллетень. В поразившей город цепи несчастий обвинялись три семьи хармонтских эмигрантов, на этот раз не огульно и навскидку, а с цифрами и выкладками. На двухстах пятидесяти снабжённых таблицами, диаграммами и графиками страницах доказывалось, что жертвами катаклизмов стали люди, так или иначе с эмигрантами связанные или пересекавшиеся. Бюллетень был подобен разорвавшейся бомбе – в городе началась охота на ведьм.

Зденеку Квятковски официально предложили убраться, грозя в случае несогласия большими и малыми неприятностями. И те и другие начались, едва Зденек убраться отказался. Из квартиры семью Квятковски выжили после того, как банк востребовал назад ссуду на жильё. Мастерскую пришлось закрыть – ремонтировать автомобили у Квятковски местные жители отказывались даже забесплатно. Неделю спустя судьбу мастерской разделил магазин. Лишь бензоколонка теперь позволяла перебравшейся в убогий квартал за железнодорожной насыпью семье кое-как сводить концы с концами.

Вскоре, впрочем, квартал опустел: соседствовать с «прокаженными» не желали даже самые отпетые городские подонки: воры, хулиганы, профессиональные безработные, попрошайки и нищеброды.

Ежи стал всё чаще возвращаться домой с расквашенным носом или подбитым глазом. Пару раз в школу разбираться являлся Ян, и на время избиения прекращались, потом вспыхивали по новой.

– Дерись, – жёстко сказал брату Ян. – Не жди, пока придётся давать сдачи, нападай первым, всегда. Только так можно заставить с собой считаться.

Тихий и вежливый книжный мальчик Ежи совету внял. Физика и шахматы были заброшены. Изнуряя себя многочасовыми ежедневными тренировками, завершающимися спарринг-боями с братом, за три года из первого ученика Ежи превратился в наглого и дерзкого хулигана, терроризирующего всю школу, включая директора и учителей.

Яну один за другим отказали колледжи, куда он пробовал подать документы. Теперь вкалывал он на железнодорожной станции по двенадцать часов в сутки, в одиночку разгружая вагоны.

Однажды, когда Ян возвращался с разгрузки заполночь, наперерез ему из-за приземистого здания железнодорожного депо вышли трое. Отделались они лёгкими травмами, в полную силу Ян не бил. Подступаться к нему после этого случая перестали: выяснилось, что мрачный, себе на уме эмигрант за пазухой носит кастет и, если что, не остановится ни перед чем.

Серия катаклизмов закончилась внезапно, как и началась, но, памятуя о прошлом опыте, горожане по-прежнему бойкотировали единственную оставшуюся в Арлингдейле эмигрантскую семью. Тем не менее вернуться в Хармонт Зденек Квятковски отказался категорически, и долгое время Ян был с ним согласен. До тех пор, пока в дружной и крепкой семье не начались скандалы и ссоры.

– Я не хочу, чтобы мои сыновья стали сталкерами и загнулись в Зоне, – с грохотом крушил кулаком ветхий, занозистый кухонный стол Зденек. – Не будет этого!

– Лучше, чтобы мы все загнулись от голода здесь? – кричала на мужа Тереза. – Что ты заладил: сталкерами да сталкерами? Неужели в Хармонте не осталось другой работы?

Зденек угрюмо отмалчивался, ссоры затихали на день-другой лишь для того, чтобы возродиться с новой силой.

– Мама права, – сказал однажды отцу Ян. – Надо убираться отсюда. Ежи уже, считай, взрослый, на жизнь мы заработаем.

Зденек обругал Яна, но на следующий день тот повторил свои слова вновь. И на следующий. И через два дня.

– Ладно, – сдался, наконец, отец. – Как только Ежи окончит школу, мы вернёмся. В Хармонте шанса доучиться у него не будет…

От гнева Ян стиснул челюсти. Теперь шансов доучиться у Ежи нет в любом случае. Счастье, если брат не останется инвалидом. Эти гады отказались даже положить его в больницу на обследование. А полицейский сержант в участке, ухмыляясь, отказался от расследования.

– Мало ли в городе драк, – сказал он с издёвкой. – Сегодня одного побьют, завтра другого отлупят. Если из-за каждой потасовки мы будем сажать молодёжь в тюрьму, в городе скоро никого не останется…

«Крайслер» братьев Тони и Роберто Джиронелли подкатил к бару за пять минут до полуночи. Ян выудил из-за пазухи кастет, продел пальцы в свинцовые кольца. Тони Джиронелли вылез из машины, помог, придержав дверцу, выбраться двум накрашенным блондинкам. Роберто сдал назад и припарковал «крайслер» к тротуару.

Едва Роберто притушил фары, Ян вскочил. Вывалился из прохода между домами. Опустив голову и шатаясь, словно пьяный, поплёлся к бару.

– Эй, приятель, – со смехом окликнула его одна из блондинок. – Где это ты так нагрузился?

Ян рванулся. В три прыжка поравнялся с компанией и с маху всадил кастетом Роберто Джиронелли в переносицу. Развернулся, ногой в живот достал Тони и, когда тот согнулся от боли, ввалил сложенными в замок руками в затылок.

Истошно завизжали девицы. Ян подскочил к лежащему навзничь Роберто, обутой в рабочий ботинок ногой своротил ему челюсть. Подпрыгнул и обеими ногами сокрушил рёбра. Метнулся к пытающемуся удрать на четвереньках Тони, ухватил за шиворот, вздёрнул. Дверь бара распахнулась, оттуда на крыльцо вырвались посетители. Ян, развернув Тони к себе, заехал ему коленом в пах, всадил ребром ладони в кадык, приподнял враз обмякшее, ставшее безвольным тело и швырнул навстречу набегающей из бара толпе. Развернулся и, отмахивая прыжками, побежал прочь. Минут десять Ян петлял по арлингдейлским ночным переулкам, затем, убедившись, что его не преследуют, сбавил шаг.

Четверть часа спустя Ян забрался в угнанный накануне старый, видавший виды пикап. Ещё через двадцать минут пикап притормозил возле двухэтажного особняка Кертисов. Ян на ощупь нашарил под сиденьем бутыль, до краёв наполненную бензином. Была бутыль заткнута плотной промасленной паклей, из которой тянулась волокнистая нить фитиля. Ян выбрался из машины, чиркнул зажигалкой, поджёг фитиль, дождался, когда язычок пламени подберётся вплотную к пакле, и с размаху метнул бутыль в окно первого этажа. Прыгнул за руль и дал по газам. Ещё через полчаса вторая бутыль полетела в окно бакалейной лавки, которую держал отец Рассела Нота.

Ян взглянул на часы и выругался вслух – времени на прощание с родителями и братом не оставалось. Ничего, они поймут. К трём утра Ян, провожаемый доносящимся из города воем полицейских сирен, вывел пикап на окружную. Промчался до пересечения с хайвэем, притормозил. Бросил последний взгляд на так и не выручившую семью Квятковски бензоколонку. Вырулил на трассу и, пока не рассвело, безостановочно гнал на восток. Затем съехал с хайвэя на грунтовку, через полмили загнал пикап в лес, вылез и скорым шагом двинулся обратно к дороге. В пять утра его подобрал дальнобойщик, водитель овощной фуры. С ним Ян проехал на восток сотню миль, рассчитался пачкой сигарет и сменил фуру на рефрижератор. К вечеру он был уже в пятистах милях от Арлингдейла.

– Как добраться отсюда до Хармонта, приятель? – осведомился Ян у владельца круглосуточного придорожного ресторанчика.

Выслушал ответ, поблагодарил, попросил разрешения переночевать в подсобке. Утром наколол хозяину дров и помог разгрузить продуктовый фургончик. Получил вместо платы омлет с ветчиной, крекерами и апельсиновым соком, на скорую руку проглотил и поднялся, собираясь прощаться. В следующее мгновение Ян застыл, услыхав голос телевизионного диктора из программы экстренных новостей.