Книга Марадентро - Альберто Васкес-Фигероа

Как тут было заснуть, наслушавшись рассказов про «Мать алмазов» и «Мать всех рек» или о летчике, любителе приключений, который в компании с каким-то безумцем случайно обнаружил самый высокий водопад планеты – «Последнее чудо света», – тогда как всего лишь хотел разбогатеть.

Не спалось и Аурелии: ей не давала покоя мысль о том, что рассказ венгра мог произвести впечатление на детей, – и тем более детям, перед которыми словно открылись новые горизонты и вновь ожили детские мечты, столько времени казавшиеся им далекими и несбыточными. А участник этих увлекательных приключений растянулся себе в гамаке, подвешенном между двумя деревьями, и спал так безмятежно, будто расположился не на берегу дикой Ориноко, а в самом что ни на есть уютном и комфортабельном будапештском доме.

Неужели все так и было, как он рассказывал? Неужели существовали шотландец, ведрами таскавший алмазы, и боевой летчик, погнавшийся за призрачной мечтой – тоже наполнить ведра алмазами?

Они будто вновь услышали полузабытые рассказы дона Хулиана ель-Гуанче, только на этот раз фантазии звучали правдоподобно, потому что кое-кто из участников еще был жив, а место действия – вот оно, на другом берегу реки, которая несла свои воды все так же величественно и невозмутимо, словно широкая и глубокая Ориноко довольствовалась ролью немой свидетельницы множества чудесных событий, которые произошли – и продолжают происходить – на всем протяжении ее правого берега.

Как тут заснешь, пытаясь представить, сколько камней размером больше ста карат скрывает в своем лоне месторождение, из которого реки мало-помалу вымывают алмазы, и смельчака, отважившегося взобраться один за другим на все тепуи, там, в глубине сельвы, чтобы погрузить руки в сокровище – такое, что ни в сказке сказать ни пером описать и к которому за всю историю имели доступ только два человека?

Как выглядит «Мать алмазов»? Это просто углубление в земле, из которого вытекает ручей, глубокая пещера или же склон горы, который день за днем подмывает вода? Какое объяснение дал Джимми Эйнджелу старик шотландец, не пожелавший доверить секрет бумаге, предпочитая хранить его в памяти? Был ли это старческий бред, когда он поведал летчику, что тот найдет сокровище на плато южнее Ориноко, или он обманул его сознательно, чтобы никто не смог воспользоваться открытием, стоившим ему самому многолетних усилий?

Столько вопросов витало в воздухе под арагуанеем и натянутым пологом, над потухшим костром и навесом на берегу, что становилось понятно, почему сон нейдет, а глаза устремляются к высоким звездам; и на рассвете, когда Золтан Каррас проснулся, он встретился взглядом с Себастьяном, терпеливо дожидавшимся его пробуждения.

– Возьмите меня с собой! – попросил молодой человек.

– Куда?

– Туда, где я мог бы найти алмазы.

Венгр кивнул в сторону голета, внутри которого спали Айза и Аурелия:

– А как же они?

– Мой брат позаботится о них до моего возвращения. Они могут остановиться в Сьюдад-Боливаре и оснастить судно. Я им для этого не нужен, а тем временем, возможно, мне удастся раздобыть немного денег. – Он сделал короткую паузу, и в его голосе звучала мольба, когда он добавил: – Вы научите меня искать алмазы?

«Мусью» Золтан Каррас сел в гамаке, вынул свою почерневшую и замусоленную трубку и неторопливо ее раскурил.

– Проблема не в том, чтобы научиться искать алмазы, сынок, – отозвался он. – Этим может заниматься даже самый бестолковый, хотя это тяжелая работа, приносящая немало разочарований. Проблема в том, чтобы добраться туда, где они находятся. – Он показал трубкой на противоположный берег. – Сельва – место суровое: влажное, жаркое и нездоровое. Здесь полным-полно змей, пауков, зверей, индейцев, москитов, ядовитых муравьев и даже летучих мышей-вампиров. Это долгое путешествие: сначала вверх по Кауре, а затем пешком – через скалы и ущелья, потому что в это время года все тропинки размыты, а по реке Парагуа никому не подняться: там сам черт ногу сломит – сплошные стремнины и быстрины. – Он уверенно покачал головой. – Я никогда не посоветовал бы этого новичку, для меня это огромная ответственность: не дай бог что-нибудь случится. Твоей матери, судя по всему, пришлось немало пережить, и мне не хотелось бы причинять ей лишние огорчения. – Он покачал головой. – Нет, честно говоря, совершенно не хотелось бы.

– Огорчения доставлю ей я. Не вы.

– Однако она решит, что часть вины лежит на мне. Иногда я слишком много болтаю и забываю, что своими историями могу навредить. – Он протянул руку и дружески похлопал собеседника по колену. – При свете костра все представляется чудесным, и приключения МакКрэкена или Джимми Эйнджела могут показаться замечательными, но уверяю тебя, что действительность совсем другая. Страшно суровая и совсем другая.

– Зарабатывать на жизнь рыбной ловлей – тоже тяжкий труд. Или разнорабочим на стройке. Или пастухом в льянос. – Себастьян окинул собеседника долгим взглядом и убежденно добавил: – Меня пугают не трудности, а безнадега.

– Понимаю, но должен тебе сказать, что большинству старателей Гвианы тоже ничего не светит. На каждого МакКрэкена, которому удается умереть богатым, приходится тысяча, у которых нет даже гроба, чтобы отправиться в мир иной. Человека хоронят голым в той самой яме, которую он месяц копал, надеясь найти «камень», который так и не появился.

– Вам же удалось выжить.

– Я всякого хлебнул, парень, – со смехом ответил венгр. – Иногда я думаю, что меня закинули в этот мир с одной лишь целью – расстроить планы смерти. Перед тобой единственный знакомый мне человек, которого расстреляли турки, а он еще может об этом рассказать. – Он распахнул рубашку и продемонстрировал живот, испещренный шрамами: – Вот, погляди! Турецкие пули.

Себастьян посмотрел на его плоский и загорелый на гвианском солнце живот, а затем поднял глаза и взглянул на венгра в упор.

– Пообещайте, что во время путешествия расскажете мне о своей жизни, – попросил он.

– Вот настырный! – воскликнул венгр. – Да перед тобой ни одна девчонка не устоит. – Он махнул рукой в сторону Аурелии, которая появилась на палубе «Марадентро»: – А вот и твоя мать! Если ты ее убедишь и она не набросится на меня с кулаками, я возьму тебя с собой на прииск.

Ответ Аурелии был категоричным:

– Если ты туда отправишься, отправимся мы все.

– Ты с ума сошла?

– Я бы сошла с ума, если бы осталась ждать. – Она помолчала, однако, когда она вновь заговорила, в ее голосе чувствовалась уверенность. – Если ты задумал отделиться от семьи, я не стану чинить препятствий, потому что ты уже достиг возраста, когда человек выбирает свою дорогу. Но если мы и впредь намерены оставаться Пердомо Марадентро, мы не будем сидеть сложа руки в Сьюдад-Боливаре в ожидании, когда ты разбогатеешь или тебя убьет лихорадка.

– Но прииск – это место не для тебя! И не для Айзы!

– Ну тогда и не для тебя.

– Так нечестно. И несправедливо.