Книга Венец проигравшего - Ярослав Коваль

— Чтоб тебя скрючило и в канаву окунуло!.. Ладно, пусть строят, как строили. И маги пусть занимаются своими делами. Но если враг прорвёт основную линию укреплений, то…

— То он прорвёт основную линию укреплений. Вне зависимости от того, что творится в тылу.

— Тьфу ты!..

Бешенство и спесь время от времени меня брали за горло — так, слегка, но вполне ощутимо. Хорошо хоть, что к шутливому тону наших разговоров я давно привык, и это настраивало на мирный лад — по крайней мере, в общении с Аканшем. В какой-то момент я задумался, насколько вообще может повредить делу привычка видеть вокруг только повиновение и согласие с моим высочайшим мнением. Не слишком ли рано я подзабыл, что тоже могу оказаться неправ?

Пожалуй, жизнь здорово успела меня изменить. Раньше это в голову не приходило. Глядя в глаза другу, я прочёл в них укор, хоть его, конечно, в действительности там не было. Но сейчас вовремя пришло в голову: откуда вообще взялась такая баранья уверенность в собственной правоте? Именно что баранья, бестолковая, ведь магия — не моя сфера. Здесь я могу лишь предполагать и слушать советы более знающих людей.

— Позовите ко мне Яромира. А строители пусть работают, как работали. И по ночам тоже. Дайте им в помощь солдат. Идите, господа, и делайте свою работу… Заходи, Ярка. На пару слов, я тебя надолго не задержу… Эй, там, закройте дверь! Вот что… Я хочу извиниться. Да, я был не прав. И мне не следовало спорить с тобой прилюдно, тем более по такому вопросу. Я доволен тем, как ты распоряжался моими армиями и обороной Ледяного замка. Почти всем.

— Чем именно ты недоволен? — корректно уточнил порозовевший Яромир.

— Твоим отношением к простолюдинам. Впрочем, я об этом уже говорил. И это тема для последующих наших разговоров. В будущем. В мирное время поговорим. Ладно. — Подойдя, я неловко обнял его, похлопал по спине. — Ну, прости. Мир? Хорошо, да… Теперь иди.

— Тебе тоже надо отдохнуть, отец.

— Распорядись, чтоб меня подняли, если нарисуются какие-нибудь серьёзные новости. И сообщали любую значимую информацию, ни с чем не считаясь. Если я верно понял, пока бой идёт за пределами линии обороны? Ну и хорошо.

И прилёг прямо тут, на диване, даже в спальню не пошёл. Да и зачем, если при такой дикой усталости тело уже не способно было отличить одну мягкую горизонтальную поверхность от другой? Оно просто жаждало покоя, причём поскорее. Проснувшись вскоре после рассвета от голоса посыльного, извещавшего меня о том, что бой завершился, особых и принципиальных потерь нет, успехов тоже, все остались при своём, мысленно обматерил его, вслух же поблагодарил и рухнул спать дальше. Уже до самого полудня, жаркого просто на диво. Самая та погода, чтоб выезжать на залив, купаться, загорать, мясо жарить на углях… Теперь меня разбудил Худжилиф, принесший стопку свежих полотенец.

— Милорду бы помыться, — подсказал он. — Причём основательно так. Позвать брадобрея? Или сразу уже и парикмахера?

— Что ж вы все такие непочтительные вокруг?! — возмутился я, стаскивая с себя рубашку, могущую считаться белой лишь с очень и очень серьёзной натяжкой.

Худжилиф только хмыкнул и блистательно-изысканным жестом распахнул передо мной дверь ванной комнаты. В его безупречных движениях первоклассного дворецкого была толика иронии — так, совсем чуть-чуть, лишь чтоб оживить маску совершенства.

Ну правильно, я же сам приучил приближённых и личную прислугу в меру фамильярничать с собой, потому что сперва их подобострастие было мне до предела некомфортно. Смахивало на завуалированную насмешку над тем, кто из грязи в князи. Потом привыкли они, привык и я… Но как же, оказывается, приятно, когда все вокруг с тобой чрезвычайно почтительны, ловят каждое слово, любым твоим поступком восхищаются и охотно сгибают спину! Очень приятно, зачем лгать себе. Отсутствие привычного почитания куда тягостнее, чем наличие непривычного.

Это, должно быть, и есть то самое испытание медными трубами. Да, я готов и в славе, и во власти оставаться приятным в общении свойским парнем, милосердным, внимательным, справедливым, добрым. Только… Только пусть они продолжают мне трубить!

Крепость пребывала на осадном положении, но недостаток комфорта на моём уровне пока не ощущался. Слуги вели себя аккурат так, как им было положено, словно вовсе не желали признавать никакой войны. Может быть, если б не обилие снующих вокруг военных и отсутствие жены и младших детей, я мог бы вообразить, будто сейчас всё по-старому… Нет, всё равно не мог бы. Вон крики какие-то, и звуки магической атаки, и голоса бойцов, обсуждающих неугомонного противника с использованием вполне характерной лексики.

Солдаты во всех мирах одинаковы. Но в обычной жизни рты они открывают только в казармах, отведённых им внутренних двориках и на стенах, если поблизости нет господ. Сейчас — особый случай, им ни к чему себя сдерживать. Вот и получается… Поди тут отвлекись и расслабься.

— Почему меня раньше не разбудили? — гаркнул я. — Атака давно началась? Что уже успело случиться?

— Это не атака, милорд, — объяснил мой адъютант, Рехаб. — Это заурядный дневной обмен магическими ударами. Каждый день нас прощупывают…

— В одно и то же время?

— Нет. В разное. Но обычно либо до полудня, либо вскоре после.

— А что ещё придумывают наши соседи — так, чтобы регулярно, аккуратно, по графику? — Я вспомнил вызов на поединок, полученный мною от одного из вражеских офицеров. И бой тогда был интересный, и беседа продуктивная. Наверное, и под стенами Ледяного кто-то из кочевников вызывал нас на бой. Интересно, продолжают ли они это делать?

Ещё предлагают обмен пленными. Регулярно. Но господин Яромер объявил, что этот вопрос имеет право решать только милорд. И велел повторять это каждый раз, мол, мы ещё не решили, и всё.

— Ага, а милорд в свою очередь должен объявить, что принять решение об обмене имеет право только его величество. Хотя и любопытно было бы узнать, кто из наших оказался у них в руках.

— Милорда вызывает господин Хибер! — прозвучало из коридора.

— Ага, бегу! — Я в два прыжка добрался до кабинета и уголка, отведённого под средства связи. Снова в ход пошёл мой личный знак. Бехтан прижимал к щеке тканевый тампон, и это меня изумило. Его-то каким боком потянуло в бой? Уж этот-то на уровне рефлекса должен знать, что можно и чего нельзя делать офицеру. Получается, что бой пришёл к нему, а это… Это дурной знак. Ведь у врага нет флота. Или есть?

— Разумеется, милорд Серта не предполагал, что огненные заклинания врага могут двигаться по воде? — вежливо предположил офицер.

— Ну где уж мне. Почти всё время просидел в лесах да в среднем Уступе. Мои люди тоже об этом не знали? Много кораблей пострадало?

— Три. Пока мы не разобрались, что именно можно сделать. Опыт, приобретённый милордом и бойцами милорда, оказался нам полезен. Удивляет то, что чародейства противника каждый раз поистине устрашающи, но к каждому имеется очень простой ключ. Получается, главное для нас — своевременно отыскать его.