Книга Бальзам Авиценны - Василий Веденеев

– Не поглотят! – с уверенностью повторил царь. – Римляне несли новое рабство, а мы понесем избавление от него! Я уже приказал главному управлению Генерального штаба готовить карты. Трудная, должен признаться, задача: Азия мало изучена! Придется посылать офицеров для новых съемок местности и уточнения старых планов.

– Ваше Величество, может быть, стоит прибегнуть к помощи Императорского географического общества и Российского общества востоковедения? Появление на границах с Туркестаном русских офицеров может вызвать нежелательные осложнения. Господин Семенов еще в 1856 году дошел до северной части Ала-Тоо, посетил побережье Иссык-Куля, отыскал истоки рек Нарын и Сары-Джаз, описал долины Тюпа и Каркары и первым из европейцев достиг знаменитого загадочного Хан-Тенгри.

– Это великий научный и гражданский подвиг Петра Петровича, – согласился царь. – Его сведения неоценимы для науки, но нам нужны военные карты! Следует знать, где пройдет пехота, а где конница и артиллерия, сколько воды могут дать колодцы, и многое другое, необходимое для успешных действий армии. Ваше дело, князь, подготовить политику!

Министр задумчиво почесал мизинцем седеющую бровь – нелегкий труд возлагался на его плечи. Придется лавировать среди хитроумных политических ловушек и, как затравленному волку, запутывать следы. У всех свои интересы, и все, как один, с жадным любопытством устремят взоры к восточным границам России. В первую очередь – британцы. Естественно, не останутся в стороне ни французы, ни австрийцы, ни давний знакомый Отто Бисмарк, усиленно сгребающий в охапку всю Германию, чтобы подчинить ее Пруссии и надеть на голову каждому немцу стальной военный шлем. М-да…

– Позволю напомнить вам, Государь, о неблагополучной обстановке в Царстве Польском. – Александр Михайлович сделал небольшую паузу. – Польские события становятся еще одним очагом напряжения в Европе и, как магнитом, притягивают австрийцев.

– Мы думали об этом, – кивнул император. – Наверное, следует направить в Польшу генерала Бакланова, нашего кавказского героя. Конечно, он не Паскевич и не Дибич, но…

– Согласен, Ваше Величество, – поняв, что разговор закончен и главное уже сказано, князь встал и поклонился. – Однако Дибичу три десятка лет назад пришлось действовать в Польше против регулярных, хорошо обученных войск повстанцев под командованием генерала Хлопицкого…

– Вот именно, дорогой Александр Михайлович, – улыбнулся царь. – Зато Бакланов – знаток партизанской войны, мастер стремительных набегов. Сейчас у поляков нет регулярных войск, и нам пригодится опыт действия малыми отрядами. Однако не будем торопиться, время покажет, ехать туда генерал-лейтенанту Бакланову или нет.

Александр сам проводил министра до дверей. Дежурный генерал ждал в приемной и провел князя к выходу.

Усаживаясь в карету, Александр Михайлович решил лечь спать сегодня попозже: стоило хорошенько обдумать все сказанное императором и прикинуть, какие политические неожиданности могут подстерегать Россию, когда она двинется на завоевание Средней Азии. Царь твердо вознамерился наложить свою руку на Ташкент и древнюю Фергану, залпы русских пушек загремят под стенами Бухары и Хивы, горные егеря полезут на кручи Гиссарского хребта и отважные генералы, используя опыт Кавказской войны, поведут полки к Памиру. Может, совсем не зря путешествовал по Азии господин Семенов? Не исключено, что ето экспедицию финансировал и поддерживал Генеральный штаб.

Поджарый, золотистой масти ахалтекинец вынес всадника на вершину бархана и остановился как вкопанный, настороженно прядая ушами. Нафтулла привстал на стременах и осмотрелся, отыскивая среди бескрайней пустыни движущуюся точку или дымок далекого костра. Но вокруг было голо и безлюдно. Высоко в небе медленно плыл добела раскаленный шар безжалостного солнца. Бледно-голубой, как застиранный лоскут, небосвод дышал зноем. Горячий воздух поднимался от барханов и колыхался, словно занавес, мешая разглядеть линию горизонта. Нафтулла сдвинул на затылок лохматую папаху – тельфек, приложил ладонь козырьком ко лбу, прищурил глаза и снова осмотрелся. Слева ничего, справа тоже. Позади ближайшее селение в нескольких днях пути, а впереди – только пустыня.

Он развалился в седле и довольно усмехнулся: Аллах в своем милосердии посылает ему удачу. Пусть он и дальше не забудет про бедного Нафтуллу!

Всадник слегка тронул коня каблуками, заставив его спуститься с бархана, и направил туда, где далеко-далеко должен был быть старый колодец и в нем – вода. Для каравана маловато, для отары или стада тоже не хватит, а вот для одинокого путника и его коня – в самый раз. А где вода, там и неприхотливая верблюжья-колючка, готовая сгореть в жарком пламени костра, согревая чай. Только бы у колодца не остановился передохнуть другой путник: Нафтулле ни с кем не хотелось сейчас встречаться. Ну, да ладно, еще до наступления сумерек он доберется до чахлой рощи и узнает, есть там кто-нибудь или нет.

Ахалтекинца Нафтулла не понукал, дав ему волю выбирать дорогу и аллюр: умное животное понимает, что идет к воде, где его ждет отдых после трудного пути, а Нафтулла тем временем может подумать о делах.

В размышлениях время пролетело незаметно. Солнце стало уже не ярко-белым, а красноватым и клонилось к закату, собираясь спрятаться за дальней кромкой бескрайних песков. Небо заметно изменило цвет, превратившись из бледно-бирюзового в синее: близился вечер. Ахалтекинец вскинул сухую голову и чуть слышно заржал. Нафтулла ласково потрепал его по холке и легко спрыгнул с седла. Перед ним был старый колодец Эн-Наджаф, что в переводе с арабского означало «холм». Наверное, в незапамятные времена здесь действительно был оазис на холме, поэтому купцы из далеких арабских стран и дали ему такое имя, принятое и сохраненное местными жителями. Но теперь тут остались лишь несколько уродливых, скрюченных жарким ветром деревьев, редкие кустики торчащей из песка жесткой, будто проволока, пожелтевшей травы да полузасыпанная песком кладка из потрескавшихся от времени кирпичей – развалины древнего караван-сарая.

Нафтулла привязал поводья коня к ветке низкорослого деревца и прошелся, разминая затекшие в седле ноги и присматриваясь, нет ли следов чужих людей. Следов не было…

Между деревьев-уродцев, почти незаметная глазу, пряталась главная ценность этого места – вода! Несведущий человек прошел бы мимо, ничего не заметив, но любой из местных жителей безошибочно умел отыскивать колодцы: от этого зависела жизнь! Поэтому Нафтулла, ничуть не смущаясь видом неприглядного песчаного холмика, опустился перед ним на колени и начал .разгребать сухой песок. Вскоре его пальцы наткнулись на каменную кладку, выложенную кругом из плотно пригнанных друг к другу булыжников. Теперь нужно рыть внутри круга. Постепенно песок стал влажным, потом мокрым, еще одно усилие – и Нафтулла увидел, как тоненькая струйка мутной воды забила маленьким фонтанчиком.

Он принес кожаный бурдюк и наполнил его живительной влагой, стараясь не уронить ни капли. Потом наполнил помятый медный кувшин, отставил его в сторону и набрал воды во второй бурдюк. Хорошо, когда есть вода и соль – без них в пустыне пропадешь! В дикий зной человек терял не только влагу, но и соль из организма, а это быстро приводило к упадку сил. Внезапно подкрадывалось головокружение, потом начиналась тошнота, перед глазами плыли радужные мошки-искорки и… темнота, обморок. За ним второй, третий, а там уже нет больше сил подняться на ноги и сесть в седло…