Книга Взять свой камень - Василий Веденеев

От таких мыслей тревожно сжалось сердце, словно ощутило холодок смертельной опасности: неужели у порога стоит страшнейшая война? Мелькнуло в голове: хорошо, семью не привез. Они так далеко отсюда, так далеко, что не смогут достать немецкие самолеты. Мелькнуло и тут же пропало, заслоненное другим: надо срочно доставить бумаги и доложить обо всем. Пусть и его рапорт станет еще одной песчинкой, способной перетянуть чашу весов там, наверху, где решается вопрос о выводе регулярных частей Красной Армии ближе к границе, — если слышен рев танковых моторов, причем уже не первую ночь, если летают почти над головами немецкие самолеты с подвешенными бомбами, если немцы сняли ограждения…

Денисов потуже затянул на себе ремень с тяжелой кобурой ТТ и пощупал надетый под гимнастеркой брезентовый пояс с черной кожаной папкой и гранатами. Покосился на Глобу, уверенно вертевшего баранку большими, загорелыми, привычными к любой работе руками.

Лицо сержанта оставалось спокойным — он что-то негромко мурлыкал себе под нос, совсем как старинные ямщики, скрашивавшие заунывной песней долгую однообразную дорогу по бескрайним российским просторам.

Спросить, о чем он думает, каково его мнение о происходящем — мнение человека, постоянно живущего на границе и охраняющего ее? Или не стоит отвлекать, порождать вопросами лишнее беспокойство, вселять неуверенность? Пожалуй, не стоит.

Попетляв, пыльный проселок вывел к повороту на старое, мощенное булыжником шоссе, ведущее к городку. Шоссе было узким — едва разъехаться двум встречным машинам, — но построено крепко, на совесть. По краям росли стройные березы и старые корявые липы, широко раскинувшие ветви, покрытые густой листвой. Выехав на пригорок, с которого еще была видна застава, Глоба притормозил, собираясь посигналить, как это обычно делали все водители-пограничники, уезжавшие в город, но передумал и просто помахал из окна кабины рукой, словно его прощальный привет могли увидеть оставшиеся.

Свернули и покатили по шоссе, щупая дорогу лучами фар, вырывавшими из темноты белые стволы берез и темные, с поперечной известковой полосой, стволы лип, вцепившихся корнями в откосы кювета. Дорога, как всегда, успокаивала, настраивала на определенный лад, мысли текли ровнее, заботы отходили вдаль, и только немного тревожило то, что ждало впереди, в конце пути. Денисов опять пощупал под гимнастеркой брезентовый пояс и легко коснулся плеча сержанта:

— Не переживай, к обеду вернешься.

Глоба в ответ повернул к капитану загорелое скуластое лицо и улыбнулся…

* * *

— Последнее танго нашего вечера! Дамы приглашают кавалеров! — подражая известному конферансье, Вовка надул щеки, опустил диск пластинки на иглу патефона и уселся на стул, всем своим видом показывая, с каким нетерпением он ждет, чтобы его пригласили.

— Разрешите?

Антон, сидевший на диване, поднял глаза: перед ним стояла девушка в простеньком светлом платье. Пышные тяжелые волосы были сколоты сзади в тяжелый пучок, и от этого она выглядела старше.

Танцевать не хотелось — он только недавно вернулся домой, мама покормила его на кухне, сообщив, что непоседливый Вовка опять собрал шумную компанию однокурсников. Сегодня хотели пойти в театр имени Вахтангова, на премьеру драмы Лермонтова «Маскарад» в постановке Тутышкина и, музыкой Хачатуряна, но… Разве достанешь билеты на премьеру в шумной Москве? Тогда Вовка предложил отправиться к нему домой и устроить танцы под патефон.

— Слава богу, соседи на даче, — наливая чай, ворчала мама, — не то им эти полуночники покоя бы не дали.

— Не серчай, — поймав ее руку, Антон прижался к ней щекой, — молодые, энергия выхода требует, лето началось, а сессия заканчивается. Пусть танцуют, завтра воскресенье, выспимся.

— Ты у меня, Антоша, тоже не старик, а вот козликом под патефон не скачешь, — мама недовольно поджала губы. — И тебе надо отдохнуть, устаешь на работе.

— Ничего, — Антон допил чай и встал. — И я с ними посижу немножко.

Тихо войдя в комнату, он устроился на диване и, никем не замеченный, стал рассматривать приятелей и приятельниц младшего брата. Эту девушку он приметил сразу — она понравилась ему загадочным выражением серо-зеленых глаз, стройной фигуркой, легкими движениями в танце. И вот она стоит перед ним, приглашая на «последнее танго».

— Не хотите? — она лукаво улыбнулась.

— Нет, что вы, — немного смутился Антон. Он встал, подал ей руку, вывел на середину комнаты и заметил, как остальные пары расступились, давая им дорогу.

— Сейчас будет класс! — шепнул Вовка приятелю.

Положив руку на гибкую талию девушки, Антон повел ее в танце, отметив, как чутко она ловит каждое его движение, не топчется на месте, а именно танцует — свободно, плавно, чуть улыбаясь и лукаво прищурив глаза.

— Прекрасно танцуете, — она сняла невидимую пылинку с лацкана его пиджака.

— С такой партнершей, — ответил Антон незамысловатым комплиментом.

— Вы правда воевали с белофиннами и награждены? — неожиданно спросила девушка.

— Почему возник такой вопрос? — он недоуменно поднял брови.

— Вовка хвастался, что его старший брат — орденоносец.

— Я этому болтуну уши надеру, — шутливо пригрозил Антон.

— Меня зовут Валентина. Валя Сорокина.

— Антон Иванович Волков. Можно просто Антон, — он слегка склонил голову. А то получится как-то официально.

— Знаете, о чем он поет? — Валя кивнула на патефон. Сладкий тенор пел танго на немецком языке.

— О дожде и разлуках, — улыбнулся в ответ Волков, — о стуке капель по крышам мансард, в общем — о любви…

Мелодия кончилась, пластинка зашипела, ребята захлопали в ладоши, аплодируя танцорам.

— Аргентина! — крикнул Вовка. — Я же говорил, что будет класс!

Антон подвел смутившуюся Валентину к дивану, сел рядом с ней, и тут же на валике дивана оказался Вовка. Наклонившись к брату, он заговорщицки прошептал:

— Слушай, сделай одолжение?

— Говори.

— Время позднее, метро закрыли, трамваи не ходят…

— Не тяни, — поторопил старший, — ближе к делу. Пора пляски кончать, пока соседи по площадке не пришли. Поздно уже, загулялись. И родные спать хотят, а у них дети.

— Во, а я об чем? — засмеялся Вовка. — Ребята девушек пойдут провожать, а Валечка у нас без кавалера. Проводишь?

— Если дама разрешит, — Антон посмотрел на Валю.

— Ой, да что вы, не надо, — порозовела она, — до Молчановки рукой подать, сама добегу.

— Ничего, — вскочил Вовка, — он проводит. Ребята, по домам!..

Из подъезда вывалились шумной толпой, но быстро разобрались по парам и пошли в разные стороны. Уходя вместе с Валей, Антон отметил, что братишка провожает темноволосую девушку, кажется, по имени Люба. Вот и незаметно вырос младший, уже девушек провожает, а он, должный заменить ему отца, никак не найдет времени для серьезного разговора — то командировки, то дела, то самого Вовку где-то носит по студенческим делам. Летит время. Но, может быть, завтра поговорить?