Книга Штрафники вызывают огонь на себя. Разведка боем - Роман Кожухаров
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Танкистов и часть подразделений механизированной дивизии пустили через объездную дорогу, проходившую по восточной окраине города. Сбившую ноги стрелковую роту постоянно обгоняли бронетранспортеры, грузовики и тягачи механизированных колонн. Электричество нигде не горело – боялись бомбежек. Обходились светом десятков и сотен автомобильных фар, освещавших нескончаемый поток людей и машин, запрудивший широкое русло ночной улицы, окаймленное каменными берегами домов, погруженных в темноту. Ночной Будапешт не спал. Отто и его товарищам было непривычно и странно видеть нескончаемые белесые лица горожан, торчавшие практически из каждого оконного проема. Свет нигде не горел, и от этого окна казались бесчисленными зияниями черных пастей, в которых шевелились белесые языки.
Накануне в городе была объявлена всеобщая мобилизация. Около трехсот тысяч добровольцев встали под штыки, чтобы защитить город от нашествия русского Ивана. Об этом вчера с гордостью и брызганьем слюны поведал своей роте герр гауптман во время очередной воспитательной речи. Ротный вдоль и поперек расписывал доблесть союзников-мадьяр, превознося их героизм на фоне трусости предателей-румын, из-за которых, по глубокому и непоколебимому убеждению гауптмана Шефера, случились и до сих пор происходят все беды вермахта на Восточном фронте, начиная от позорной гибели шестой армии под Сталинградом.
– Но теперь, слава Тысячелетнему рейху, у нас за спиной не окажется подлых предателей! – как заведенный, декламировал Шульц. – Теперь, перед лицом новых ниспосланных нам испытаний, с нами остались лишь верные братья великого рейха, свято следующие присяге, данной нашему великому фюреру! И так, плечом к плечу, мы сокрушим врага!!!
По словам ротного, выходило, что практически все мужское население Будапешта поголовно было мобилизовано под ружье для отпора наступающему врагу. Значит, эти мирные жители, с любопытством выглядывавшие из окон домов, – это женщины, дети, старики… Но, кроме любопытства, еще одно, намного более сильное чувство заставляло всех этих людей не спать и пялиться из окон, с тротуаров и проемов дворов на армейские колонны, двигавшиеся по утонувшим во мраке улицам.
Страх, животный, непреодолимый страх… Волны страха исходили от этих безмолвных фигур и лиц. Отто чувствовал, как его обдает этим страхом, как он заполняет город до самых черепичных кровель. Лейтенант, прибывший командовать взводом вместо убитого Лихта, еще в Мишкольце рассказал им о расстрелянных русских парламентерах. Танки русских прорвали трехслойные редуты обороны Будапешта на южном направлении.
Русские, уверенные в своей победе, предложили гарнизону, оборонявшему Будапешт, сдаться. Ультиматум к немецким позициям доставили два русских офицера. Они держали высоко поднятые над фуражками белые платки и демонстрировали безупречную офицерскую выправку. Но ни первое, ни второе их не спасло. Командующий обороной приказал расстрелять парламентеров, даже не удосужившись ознакомиться с подробностями ультиматума.
Лейтенант Шульц говорил, что после этого русские якобы поклялись стереть Будапешт с лица земли вместе со всеми, кто в нем находится. По крайней мере, именно такие разговоры не утихали во время проведения в городе ускоренной мобилизации.
«Пощады не будет. Живые позавидуют мертвым…» Казалось, этот приговор русских высвечивался в каждом из огненных всполохов, которые без конца озаряли южный небосклон непроглядного октябрьского неба. Теперь каждый, от мала до велика, из живущих по обе стороны Дуная – и в Буде, и в Пеште, – глядя во мрак, с ужасом читал этот приговор, как свой собственный.
Кровью убитых парламентеров командование гарнизона будто бы намертво повязало всех, кто находился за тремя обводными линиями обороны города – и солдат, и мирных горожан. Отступать теперь было некуда, и никаких шансов для пощады не предвиделось. Выход оставался только один – во что бы то ни стало не пустить русских в город. Хотя нет, как всегда на войне, был еще один выход, самый надежный. Этот выход был – умереть…
Горизонт горел от бесконечного боя, который длился с самого вечера на южной окраине Будапешта. Командование с ходу ввело в сражение несколько танковых колонн, заткнув бреши, образовавшиеся под ожесточенным натиском русских. В двух местах противнику удалось прорвать две оборонительных линии из трех. Русским помогали массированные удары артиллерии и авиации.
Однако к вечеру непрерывные вылеты краснозвездных бомбардировщиков и штурмовиков прекратились и появилась возможность для контрудара. А тут как раз подоспела подмога из Мишкольца. Правда, прибыл резерв с задержкой, едва не стоившей успеха всей обороне.
Согласно боевой задаче, которую прямо во время движения на марше, сидя в седле своей лошади, формулировал гауптман Шефер, стрелковой роте предстояло действовать в зоне наступления танковой роты, которая двигалась в той же колонне метрах в пятистах впереди.
Уже час назад и танки, и другая техника, и пехота должны были прибыть на поле боя. Но то и дело движение останавливалось. Ломалась техника. В отличие от людей двигатели машин, бронетранспортеров и танков не выдерживали многокилометрового перехода. Командиры начинали выяснять причины задержки. Начинались пререкания, переходящие в откровенную ругань. Танкисты не давали проехать автоколонне, артиллеристы перекрывали путь пехотинцам. В темноте, при свете фар фонарей и карманных фонариков, вся эта кутерьма превращалась в полный бедлам.
Лейтенант Шульц откровенно нервничал, то и дело срываясь на подчиненных. Взвод Шульца должен был прикрывать атаку первого взвода средних танков «Панцер-IV». В танковом батальоне, как выяснилось со слов взводного, находились две роты средних «панцеров», а также рота «пантер». Причем гауптман категорически предостерег командиров взводов от путаницы. В этой неразберихе, окутанной кромешной темнотой, отыскать чертов взвод «панцеров» становилось практически невыполнимой задачей.
– Хаген, вы у нас, кажется выполняете функции сигнальщика? – спросил Отто взводный. Голос офицера звучал на грани истерики.
– Так точно, герр лейтенант!.. – отрапортовал Хаген.
– Так какого черта вы бездействуете?! Немедленно разыскать первый танковый взвод, черт вас подери!..
– Слушаюсь, герр лейтенант!.. – отчеканил Хаген.
– Выполнять!..
Хаген бегом сорвался в голову колонны, по пути пытаясь отыскать хоть какую-то связь между танковым взводом и его функцией сигнальщика.
Отто метался между шагавшими в темноте колоннами и несколько раз чуть не угодил под гусеницы и колеса проезжавших машин. Помог, как всегда, случай. Огибая очередную, застывшую прямо посреди дороги черную громаду танка, Отто высветил фонариком лица танкистов. Во всю длину с левой стороны гусеничные траки прикрывал бортовой экран, над которым едва выступала квадратная башня. От этой «экранки» танк был похож на броненосец. Внешний вид ни с чем не спутаешь: четвертый «панцер» собственной персоной!
