Книга Штопор - Иван Черных

Как-то они возвращались из солдатской казармы, где наводили уют и красоту. Марина рассказывала:

— …Ничего удивительного, каждый считает себя здесь временщиком: приехал, отбыл три-четыре месяца и — до свидания, зачем ломать голову над какими-то новшествами, над изменением мишенной обстановки (это уже слова мужа) — по старинке-то проще. А вот твой Николай нашел время и придумал какое-то оригинальное решение проверки новых систем оружия. В общем, он у тебя умница, в отряде его уважают, а Валентин в восторге.

Да, Николай умел поставить себя, но что Наталье от его авторитета? Он и дома корректен, внимателен, заботлив, но для нее, видно, этого мало, и хотела бы она заставить себя полюбить его — не получается…

— Скажи откровенно, — после небольшой паузы вдруг спросила Марина, — вы не поссорились? Давно я замечаю… как-то не так у вас. И Николай ходит пасмурный, и на твоем лице улыбка, как осеннее солнышко.

Наталья отрицательно покачала головой.

— Да нет, такие уж мы. И по Аленке скучаем.

— Ой, подружка, по глазам вижу, — погрозила Марина, — не умеешь ты врать. Ну-ка выкладывай все как на духу. Не для пересудов, ты меня знаешь, а может, чем-то помогу.

Наталья заколебалась: раскрыться, облегчить душу? Но чем и кто им может помочь? Ничем и никто. Сердцу не прикажешь, а все дело в нем. Трудности? Ей не привыкать, и жару она видела, правда, не такую, но и с этой уже освоилась, и холод; физические тяжести переносятся намного легче, чем душевные… И она снова помотала головой.

— Нет… Мало ли что в семье бывает…

— Как хочешь…

Они уже подходили к дому, когда неизвестно откуда на них налетел порыв ветра — горячий, колючий — и так стегнул по лицу, по шее и голым рукам, что кожа загорелась, как от крапивы.

Марина посмотрела на юг и схватила Наталью за руку.

— Афганец! Бежим скорее!

Наталья оглянулась, и ей стало страшно: весь горизонт на юге был затянут желто-красной тучей, зловеще клубившейся и мчавшейся к ним.

Не успели женщины подняться в комнату Марины, как на улице потемнело, в окна хлестнуло песком и все вокруг загудело, завыло, застонало.

— Бедные мой Валя и твой Коля, как они там? — с глубоким вздохом произнесла Марина. — Каждый раз, когда вот такое случается, я места себе не нахожу: где он, что с ним? Тут в квартире страшно, а что в пустыне? И сколько будет бушевать чертов афганец? Скажи, тебе страшно за Николая?

— Конечно, — вырвалось у Натальи, и она почувствовала, как загорелось лицо, сильнее, чем от афганца. Хорошо, что в комнате полусумрачно и Марина не заметит.

Ураган бесновался. В комнате стало еще темнее, и, несмотря на то что окна были заделаны на совесть, запах пыли, раскаленного песка проник и сюда, раздражал носоглотку, ел глаза; на зубах хрустело.

Где-то загремело так, словно на землю рухнули горы железа — то ли крыша дома, то ли еще что. А может, самолет?..

— Похоже, это надолго, — сказала Марина и сняла телефонную трубку. — Здравствуйте. Это Вихлянцева. Скажите, пожалуйста, а «Панораму» можно на минутку? — назвала она позывной полигона. — Извините. — И положила трубку. — Да, сейчас у них очень напряженно, — объяснила Наталье. — Сказали — попозже. А когда он, этот чертов афганец, кончится? Может, обедать будем?

— Не хочется, — отказалась Наталья.

— Э-э, да у тебя глаза на мокром месте, — заметила Марина. — Ну, голубушка, теперь-то я от тебя не отстану. Рассказывай, самой же будет легче.

И Наталья не смогла больше держать в своей душе тайну, которая мучила ее и жгла, выложила все до капельки.

Долго сидели женщины молча после рассказа: одна — ожидая приговора, другая — думая над ним.

— Да, подружка, — с грустью проговорила наконец Марина, — положение хуже, чем я предполагала. Хотя дело-то, в общем, житейское. И хочешь обижайся, хочешь нет, я на стороне Николая: какое все-таки у него доброе сердце, коль он простил тебя!

— Простил скорее рассудком, а не душой, — возразила Наталья. — И не забыл. И мне кажется, никогда не забудет.

Марина задумалась.

— Мой Валентин, кажется, любит меня не меньше, но, случись подобное, либо прибил бы, либо выгнал. Николай — совсем другое… Конечно, потребуется не месяц и не два, но не зря говорят: время лечит все. Заживет и твоя рана, зарубцуется и у Николая. Но вот что, подружка, я посоветую тебе: не трать понапрасну времени, которого у тебя сейчас в избытке. Давай-ка учись. Замполит попросил меня позаниматься с солдатами — ведь многие из них после службы будут поступать в институты, — повторить программу десятилетки. С первого июля я начну читать им лекции по русскому языку и литературе. Приходи и ты. — Она прислушалась: нет, афганец не утихал. Но она верила — скоро утихнет. Бури, и пыльные, и житейские, проходят.

4

Дежурный метеоролог предупреждал о возможности возникновения афганца — сухого, шквального ветра, падающего с Памирских гор, когда южнее, над Индией и Пакистаном, проходят обширные глубокие циклоны. Но, по расчетам, афганец мог появиться во второй половине дня, а обнаружил его капитан Мальцев раньше, когда экипаж вышел на боевой курс полигона.

— Командир, взгляни налево, вниз, градусов на двадцать, — сказал штурман.

Николай оторвал взгляд от приборной доски и поначалу не понял, что это за желтый вал, катящийся по земле с юго-запада на северо-восток: вода не вода, дымное облако — тоже не похоже. Наконец рассмотрел — пыльная буря. Циклонический вихрь огромного размера поднимал песок на сотни метров и тащил его как раз в сторону их небольшого гарнизона.

Бомбардировщик летел на пяти тысячах, и хорошо было видно, как крутит ветер, как расшвыривает песок и пыль по окружности, как срывает новые порции с дюн и поднимает их ввысь. Такое Николай видел только в кино: будто сказочный джинн, выпущенный на волю, крутится в диком, неистовом танце, распустив за собой огненно-рыжую бороду, зацепившуюся аж за горы.

— Командир, надо домой, иначе не успеем, — предупредил штурман. Об этом подумал и Николай. Запасных аэродромов тут не разбежишься, но возвращаться с бомбами, не выполнив задания…

— Радист, сообщи «Поляне» о приближении пыльной бури, — приказал Николай, — и запроси на всякий случай запасной.

Через минуту радист доложил:

— Приказано топать домой. Запасной «на всякий случай» — «Стрела».

«Стрела» — северо-восточный аэродром, тоже в пустыне, где, по рассказам летчиков, нет ни хорошей гостиницы, ни надлежащих средств обслуживания: садятся там в исключительных случаях, когда нет другого выхода, и ждут потом доставки топлива неделями.

— Командир, так куда летим? — спросил штурман.

— Ты целься лучше, потом решим.

— Понятно. Беру управление на себя.

За результат бомбометания Николай не переживал — штурман Мальцев знает свое дело, — а вот если он, летчик, допустит оплошность, Джафар спуску не даст…