Книга Черная богиня - Михаил Зайцев

— Игнат Кириллович! Погодите! Не угнаться за вами!

Игнат остановился. Оглянулся. Следом за ним бежал незнакомец. Незнакомец был высок, упитан и добротно одет. Бежал трусцой, осторожно топча модными ботинками на тонких подошвах последний весенний лед, явно опасаясь поскользнуться и упасть. На чисто выбритом лице приветливая улыбка с изрядной долей самоиронии. Мол, посмотрите, Игнат Кириллович, как смешно я бегу, и давайте вместе надо мной, неуклюжим, посмеемся.

— Фу, запыхался... — Незнакомец остановился в шаге, протянул Игнату открытую ладонь. — Будем знакомы, Игнат Кириллович. Меня зовут Виталий, по батюшке я Васильич, но можно просто Виталий, без церемоний.

Игнат пожал протянутую руку. Рукопожатие Виталия Васильевича оказалось осторожным, сдержанным и одновременно, если позволительно так выразиться, — уважительным. Чувствовалось, что он человек физически сильный, ежели не сказать больше — очень сильный, силу свою не скрывает, но и не кичится ею. Жмет руку так, как будто хочет сказать: «Я силен, но и ты не хлюпик, и мы оба Мужчины с большой буквы, достойные друг друга». В этом «красноречивом» рукопожатии было что-то от общения животных, лишенных дара речи и умеющих выказать свое отношение другими, более примитивными, однако подчас более понятными и информативными, способами, чем треп.

— От самой мусарни за вами бегу, Игнат Кириллович. Едва угнался. У меня к вам просьба большая. Во-о-он там, вон, у таксофона, видите, припаркована машина. Моя тачка. Окажите любезность прокатиться со мной в одно место, где с вами очень хотят поговорить о трагической гибели Димы Овечкина.

— А кто вы... В смысле... — Игнат не успел сформулировать вопрос до конца, но Виталий Васильевич его понял и поспешит ответить:

— Я сослуживец покойника. Мы с Димой Геннадиевичем вместе работали.

— Где?

— В частной структуре. Чтоб вам было понятней — упрощенно назовем ее частным детективным агентством.

«Ни фи-и-ига себе! Овечкин — частный сыщик! Эраст Фандорин наших дней, блин!» Процесс обработки мозговыми полушариями сей сенсационной для Игната информации нашел отражение у него на лице.

— Удивлены, Игнат Кириллович? Овечкин не сказал вам, чем сейчас занимается, где работает?

— Нет. Я спрашивал, но он уклонился от ответа.

— Молодцом был покойник. Правильно поступил, согласно инструкции — попусту, без крайней необходимости не болтать о роде своих занятий.

«А с какой стати я должен вам верить, Виталий Васильич, — возникла вдруг тревожная, колючая мыслишка. — Конечно, попрошу: вы предъявите удостоверение сыскной конторы „Пупкин и сыновья“, я сяду с вами в машину и...»

— Игнат Кириллович, коли вас что-то смущает или настораживает, — Виталий Васильевич будто бы прочитал его мысли, — коли ехать со мной побаиваетесь, позвоните друзьям, вон, из таксофона. Сообщите номер машины, марку, пообещайте перезвонить, скажем, через час и дайте инструкции друзьям, куда обращаться в случае вашей пропажи, кому сообщить номер автомобиля. Подстрахуйтесь, это ни в коей мере не унизит ваше мужское достоинство. Разумная осмотрительность в наши лихие времена весьма заслуживает похвалы и уважения. Звоните, я обожду. Дать вам телефонную карту?

— Что толку сообщать номер машины, если она может быть угнана?

— Ах-ха-ха... — Виталий Васильевич захохотал раскатисто. — Миль пардон, Игнат Кириллович! Ха-ха-ха... Ну вы и сказанули... Ах-ха-ха... Вы кто? Финансовый олигарх? Президент? Иностранный шпион? Кто вы, пардон, такой, чтобы ради вашего похищения еще и машину угонять? Никто вас не собирается похищать или еще как-то обижать, клянусь! Да хотел бы я вас похитить, стал бы я с вами посреди улицы, в людном месте, в трех шагах от мусарни разговоры разговаривать? Я, если хотите знать, мастер спорта по дзюдо, и я умею стрелять с обеих рук из любого вида оружия, но я не враг вам, я друг, клянусь!

«Мент, когда тыкал меня носом в пол, тоже говорил: „Я тебе друг, дурачок!“ Ничего не скажешь, хороши мои новые дружки! Доброжелатели, мастера-костоломы, блин! Спасибо тебе, Димон Овечкин, свел с кем надо. Небось злорадствуешь теперь, глядя на меня с небес сквозь тучи или подсматривая за мной через трещины в земной коре из преисподней!» — вот о чем, обидном для покойника Овечкина, подумал Игнат Сергач, произнося с улыбкой:

— Черт с вами, поехали. Обойдусь без всяких подстраховочных звонков. Лучше уж я поверю на слово, что вы друг, а то еще рассердитесь и метнете через бедро или начнете палить с обеих рук. Поехали!

3. Понедельник, от обеда до ужина

Контора называлась «Самохин и брат», что вызвало у Игната невольную мимолетную улыбку. Услыхав от Виталия Васильевича про существование сего частного детективного агентства, Игнат обозвал его про себя «Пупкин и сыновья». Навесил ярлык, злорадствуя, и, как выяснилось, оказался недалек от правды. «Самохин и брат» тоже красиво. И так же, как и «Пупкин и сыновья», достойно пера какого-нибудь сатирика. Есть в этом названии нечто купеческое, нечто из пьес Островского про обстоятельных и туповатых обитателей Замоскворечья. И обосновались Самохин с братом, как нельзя кстати, в Замоскворечье. В старинном особнячке, неподалеку от церквушки с разноцветными маковками. Особнячок двухэтажный, на втором этаже жилые квартиры, на первом — отдельный вход, и у входа, у дверного косяка, штук шесть-семь (Игнат не успел сосчитать, да и какая разница, сколько конкретно) разномастных табличек с наименованиями разнообразных ТО, ТОО, ну и так далее. Среди похожих на памятные, мемориальные доски есть и блестящая медная плашка с крупной надписью: «Самохин и брат».

Открывая тяжелую, обитую железом дверь, Виталий Васильевич уважительно ткнул пальцем в начищенную медь и, глянув через плечо на Игната, сказал гордо:

— Наша фирма... За мной, Игнат Кириллович.

Времени на то, чтобы вдумчиво прочитать мелкие буквы под заголовком с названием «фирмы», у Игната не было. Пока скрипела тяжелая дверь, успел выхватить пару фраз из длинного подзаголовка про охранную деятельность, юридические услуги и отвлекся на созерцание дюжего амбала-охранника. Здоров, черт. Настоящий русский богатырь образца двадцать первого века. На голове краповый берет, на поясе резиновая дубина, взгляд оценивает Игната исключительно с точки зрения ломкости суставов и крепости костей.

— Это со мной, — небрежно бросил охраннику Виталий Васильевич, и сканирующие очи мордоворота с резиновым дубьем потухли, перестав изучать «это» на предмет удароустойчивости.

Шаг в шаг за Виталием Васильевичем Игнат вошел в просторный, чисто вымытый коридор. Впереди, в торце, зарешеченное окно, по бокам пронумерованные двери офисов. Кстати, офис прорицателя Сергача на «Белорусской» располагался в весьма похожем, но более скромном коммунальном коридорчике.

Виталий с Игнатом гуськом подошли к двери за номером двенадцать. Виталий Васильевич вдавил в стену кнопку электрического звонка. Короткое «дзынь», секунда ожидания, мигание «глазка», и дверь открылась.