Книга Королевский роман - Нора Робертс

– Какого рода?

– Я не хочу все время быть под опекой родных. Мне она сейчас в тягость. Вы понимаете. И вы можете стать буфером между мной и…

– Вашей семьей?

Габриела прикрыла глаза, пальцы сжали белую сумочку.

– Вы сказали это за меня. Я не хотела быть резкой.

Рив должен быть доволен таким договором.

– Ну что ж, у вас есть право на временное сохранение дистанции.

– От меня хотят понимания, подгоняют, и я это чувствую, мне трудно соответствовать. Так это моя комната?

Габриела выглядела в эту минуту такой потерянной, что захотелось ее утешить, но Рив понимал: это последнее, что она ждет от него.

– Да.

– Вы сочтете меня трусихой, если я попрошу вас войти вместе со мной? Я боюсь.

Вместо ответа, он открыл дверь и вошел первым.

Она проследовала за ним и огляделась. Итак, она предпочитает пастельные тона. Маленькая гостиная оказалась очаровательной, без глупых кружевных занавесок, ненужных безделушек. Несмотря на их отсутствие, комната выглядела очень женственно. С облегчением мелькнула мысль, что в той жизни, которую не помнила, она была настоящей женщиной, и, возможно, ей удастся полюбить ту Габриелу.

Здесь не было ничего лишнего, только необходимое. Свежие цветы в вазе и на бюро времен королевы Анны. На туалетном столике – набор изящных бутылочек, различных цветов и размеров, очевидно, их назначением было просто радовать глаз.

Она ступила на бледно-розовый ковер, потрогала резную спинку кресла.

– Мне говорили, что вы заново декорировали свою комнату три года назад, – сказал Рив, – и теперь, наверное, вам приятно узнать, что у вас хороший вкус.

Интересно, она сама подбирала ткани, например мягкую обивку для кресла, вмещающего двоих, – настоящего любовного гнездышка? Габриела погладила ткань, желая вызвать в памяти хоть что-нибудь связанное с обстановкой комнаты, но не припомнила ничего. Из окна открывался вид на Кордину, которым она, вероятно, любовалась множество раз. Под окнами пестрели красивые цветники, большая зеленая лужайка простиралась до скалистого утеса, за ним виднелось море. Если взглянуть чуть в сторону, можно видеть город – дома, зелень, парки. Она была уверена, что дети все еще играют там в парке у фонтана.

– Но почему, желая что-то вспомнить, я все время как будто бы натыкаюсь на стену?

Отчаяние, прозвучавшее в голосе девушки, заставило Рива по-новому взглянуть на нее. Она сейчас не была рассудительно-насмешливой принцессой, которую он только что провожал сюда. Растерянная, беспомощная, напуганная, она искала ответа и не находила.

– Почему я сознательно противлюсь воспоминаниям?! – воскликнула Габриела.

– Наверное, есть вещи, которые вам не хотелось бы помнить.

– Не знаю. – Она бросила сумочку в кресло и начала нетерпеливо расхаживать по комнате, потирая руки, как будто мерзла. – Я не выношу эту стену забвения между собой и прошлой жизнью.

Рив чувствовал, что у принцессы страстная натура, перед такой женщиной трудно оставаться благоразумным и хладнокровным. Никакой мужчина не устоит перед этим опасным сочетанием слабости и силы, рассудительности и бурного темперамента. Ему придется нелегко.

– Надо запастись терпением, – сказал он и тут же подумал, что эти слова относятся скорее к нему самому, чем к ней.

– Опять терпение! – У нее вырвался нервный смешок. – Почему-то я уверена, что стоит вытащить из стены моего беспамятства один кирпичик, и она сразу обвалится. И сознательно не делаю этого. – Она все ходила по комнате. Рив невольно любовался ее грацией. – Но вы должны мне помочь.

– Вся ваша семья готова вам помочь.

– Нет. – Габриела вдруг царственно вскинула голову. Голос ее был негромок, но не допускал возражений. – Они меня лучше знают, это так, но их чувства ко мне и отсутствие ответных чувств будут только мешать. К тому же я вижу их страдание оттого, что не узнаю их, и долго не выдержу.

– Но я вас совсем не знаю.

– Верно. – Она нетерпеливым жестом отбросила назад волосы. – Вы будете объективны, потому что не станете ежесекундно щадить мои чувства и стараться делать вид, что все в порядке. Ведь вы уже согласились принять предложение отца, разве не так?

Рив вспомнил свою ферму. Нахмурившись, помолчал некоторое время и ответил: -Да.

– Итак, вы согласились занять место около меня, чтобы оценивать ситуацию, – продолжала она вкрадчиво, – а значит, сможете приносить мне пользу.

Он коротко рассмеялся:

– Я польщен, ваше высочество.

– Ну вот, теперь я вас обидела. – Габриела пожала плечами и взглянула на него. – Хотя поверьте, мы не раз будем раздражать и обижать друг друга, потому что я буду с вами откровенна и не стану искать вашего сочувствия и жалости. Я просто хочу кого-то иметь рядом. Потому что чувствую себя очень одиноко. – Голос ее слегка дрогнул. При ярком солнечном свете была особенно заметна ее бледность. – Я не помню ни одного из предметов, окружавших меня прежде, не помню, что было год назад, у меня нет никаких воспоминаний, ни счастливых, ни плохих. Даже своего полного имени я не помню.

Рив дотронулся до ее руки. Наверное, не стоило, но он не мог удержаться. И вдруг погладил легонько по щеке.

– Ваше имя – Габриела Маделин Жюстин Биссет, принцесса Кордины.

– Какое длинное. – Она улыбнулась, взяла его руку и сжала. – Но мне больше нравится просто Бри, меня успокаивает это имя. Вы хорошо относитесь к членам моей семьи, любите их.

– Конечно.

– Тогда помогите мне вернуть в себе ту, которую они любят. Помогите отыскать ее. За неделю я потеряла двадцать пять лет жизни. Я должна знать почему. Вы понимаете?

– Понимаю. – Рив убеждал себя, что не должен дотрагиваться до нее. – Но это еще не значит, что я смогу помочь.

– Нет, сможете. И не стесняйтесь, будьте со мной безжалостны и подталкивайте, заставляйте вспоминать. Можете даже быть грубым, все, что угодно, только не жалейте. Мне не надо этого терпения, которое проявляют со мной окружающие.

Он все еще держал ее руку.

– Но подумайте, о чем вы просите, перед вами бывший коп из Америки, а вы – принцесса.

Она рассмеялась от души. Такой смех он услышал впервые десять лет назад и теперь вспомнил его. И еще он помнил то, чего не помнила она, – вихрь вальса и колдовство лунной ночи. Оставаться рядом с ней не только неумно, но и опасно. Но он не мог ее покинуть. Пока.

А она не отнимала руки.

– Мы все еще отрубаем головы в Кордине? Хотя, наверное, все же пользуемся теперь более цивилизованными методами. Но существует неприкосновенность. – Она шутила и не была уже испуганной и растерянной, а скорее веселой и милой. – Я гарантирую вам неприкосновенность, Рив Макги. Вы получаете разрешение орать на меня, выпытывать подробности, подгонять и быть занудой, и все это без страха понести наказание.