Книга Черные розы для снайпера - Нина Васина

– Не понял, – забеспокоился Фабер, – это из сценария?

– Это образ, метафора! – взвыл Велис Уин, превысив допустимый барьер повышения голоса. – Пусть снимет отдельно это самое… и раздавленный апельсин, он же специалист, он знает, как это делается!

Климентий Фабер стал подробно выяснять, что именно имеет в виду писатель под словами «это самое», довел Льва Ивановича до визга и наконец первый раз улыбнулся, когда писатель, игнорируя удачно подобранное режиссером слово «промежность», назвал это место неприлично и грязно.

Тем не менее, уходя из квартиры, Фабер прихватил с собой книжку Велиса Уина «Женщина и апельсин», по которой Велисом же был написан сценарий к сериалу «Красивая пуля».

У дантиста Фабер пролистал свой блокнот и сделал пометки для секретаря: почти все встречи придется отменить. За полчаса, пока его рот заполняла пропитанная лекарством вата и трубочка слюноотсоса, он внимательно прочел сцену с апельсином.

Героиня романа Велиса Уина – следователь Управления внутренних дел, приводящая всех героев-мужчин в состояние оцепенения своей привлекательностью, по степени подготовки не уступающая боевой технике, снайпер и почти проститутка, – забавлялась у себя дома на ковре с апельсином. Сначала она подбрасывала его животом, потом катала на спине, потом села на шпагат, опираясь на пол одной рукой, а другой возбудила себя, тиская собственную грудь, до такой степени, что в экстазе раздавила промежностью апельсин, брызнувший во все стороны соком. Вернувшись к началу сцены, Фабер внимательно отследил по тексту, как женщина достает апельсин, катает его по лицу, потом по себе. Она его не чистила!

Фабер закрыл глаза и стал вспоминать, сколько конкретно редакторов работает в его издательстве. Открыв глаза после длительного вздоха, он стал искать фамилию редактора и обнаружил надпись «Книга печатается в авторской редакции».

Стоматолог прописал полоскания, припугнул начавшимся воспалительным процессом и милостиво разрешил снимать пластину, если появятся неприятные ощущения при отеке. Фабер согласился на укол.

По дороге на киностудию он остановился у лотка на улице и выбрал самый большой и самый маленький из имеющихся апельсинов. Молоденькая продавщица открыв рот смотрела, как владелец джипа, отваливший ей крупную купюру за два апельсина – он взял ее за руку и не позволил их взвесить, – положил эти апельсины на некотором расстоянии друг от друга на верхней ступеньке входа в обменный пункт. Зайдя сбоку ступенек, мужчина сосредоточенно развернул газету, накрыл апельсины и, тщательно прицелившись, сел сначала на один – медленно и осторожно, а потом – с размаху – на другой.

Фабер поднял газету и провел рукой сзади по брюкам. Он наклонился и внимательно рассмотрел апельсины. Маленький, с которым обращались ласково, сплющился, и только. Большой треснул и чуть подтекал желтоватым соком сквозь трещину в пупырчатой кожуре.

Фабер уехал, оставив апельсины на ступеньке и оцепеневшую девушку у лотка.

В машине Климентий Фабер, владелец крупного издательства, двух книжных магазинов и киностудии, акционер нефтяного концерна, нескольких газет и телевизонного канала, попытался закурить, но обнаружил, что его рот воспринимает сигарету как совершенно неприятное инородное тело. К собственной киностудии он подъехал разъяренный.

В кабинете начальника регионального управления пахло заваренной мятой. Стакан с желтоватой жидкостью, чуть парившей и распространявшей резкий запах, стоял на столе между папками, сам начальник сидел, массируя грудь с левой стороны. Ева отметила нездоровый цвет его лица и отекшие глаза.

– Ну, написали? – Голос у начальника глуховатый. Ева вздохнула, ее раздражение прошло. Она приехала в управление полтора часа назад. Только в девять тридцать ее вызвали в кабинет.

– Хотите валидол?

В сумочке должен был валяться тюбик. Далила часто шутила, что по содержимому ее сумочки можно точно определить, чем она занимается: сначала пугает людей, а потом тут же успокаивает сердечными средствами.

Крупный пожелтевший указательный палец постучал по столу. Ева подошла и положила листок исписанной бумаги.

Ей не предложили сесть, и двадцать две минуты Ева простояла перед столом начальника, отмечая время на больших напольных часах. Наконец начальник перестал мять грудь и отложил ее объяснительную.

– Где вы официально числитесь, я уже запутался? – Он раскидывал папки. – Не могу найти на вас данные.

– Разведуправление Федеральной службы.

– Тайны! – раздраженно собирал папки пожилой мужчина. – Распоряжения только по телефону, секретные агенты! – После этих слов начальник грязно выругался.

Ева молчала, жалости к уставшему и больному мужчине как не бывало. Его тяжелое дыхание, удушающий запах мяты, и вдруг – тонкий перезвон часов.

– Свободны! – Начальник не поднимал головы, подкалывая ее объяснительную к другим бумажкам.

– Разрешите обратиться. – Ева почти не надеялась на положительный ответ.

Однако начальник кивнул, продолжая возиться со скрепкой.

– Имею некоторые соображения по поводу человека, захватившего заложника. – Ева заметила, как сидящий перед ней мужчина сильно сжал челюсти. Играя желваками, он кивнул головой, вздохнул и наконец поднял на нее глаза. – Разрешите ознакомиться с делом?

– Вы – Ева Николаевна Курганова, разведены, трое детей. Образование высшее юридическое. Работая в органах внутренних дел, неудачно пользовались оружием во время допросов, за что были отстранены от работы. Конфликтны. Где вы сейчас официально числитесь? Налоговая полиция? Страховое общество?

– Страховое общество, – пробормотала Ева.

– Угадал. В своем секретном отделе находитесь на скамье запасных. Почему?

– Личная просьба, – отрапортовала Ева. – У меня маленькие дети.

– Понятно. Дети, значит, маленькие. В особо опасных делах не участвуете, выезжаете на отстрел, риск почти минимальный. И вот вы на отстреле влепили пулю точно в лоб заложнице, которую террорист приподнял над подоконником, чтобы вас обмануть.

– Она была мертвая, – успела вставить Ева.

– Заключение экспертизы, – повысил голос начальник, – по всей форме будет только к вечеру. Отчего и когда она стала мертвой. Я сейчас прохожусь по фактам. Какие у вас соображения по фактам?

– Судя по внешним признакам – сердечный приступ. Меня настораживает способ, которым террористка ушла. У вас под носом. Простите, – поправилась Ева, заметив, что начальник опять стиснул зубы, – у нас под носом. Профессионально. Чисто – ни одного отпечатка. Разрешите узнать, что она хотела, захватывая заложника.

– Нет, – сказал начальник.

– Разрешите идти?

– Идите, – ответили ей.

Мужчина напряженно смотрит в закрытую дверь, слушает перестук каблучков по коридору, качает головой, раскрывает папку с делом Кургановой и напряженно читает с конца, шевеля губами. Через десять минут он узнает, что Ева Николаевна Курганова, русская, старший лейтенант, разведенная, за последнюю операцию была представлена к повышению, но это отменили, потому что агент военной разведки, которого она «работала», покончил с собой. Имеет троих детей. Старшего мальчика вывезла из стамбульского публичного дома, годовалые близнецы – дети ее умершей сослуживицы. Семью свою – детей и няню – прячет в деревне. Зарегистрирована в службе по борьбе с терроризмом и в отделе по борьбе с наркотиками как снайпер, удачно выполнившая все задания. В Федеральной службе безопасности работает в разведке – отдел аналитических разработок. В качестве порочащих ее связей упоминалось близкое знакомство с режиссером порно– и кровавых фильмов Покрышкиным, предположительный контакт с наемным убийцей Хрустовым В. С., а бандита Самохвалова Ф. И. по кличке Федя Самосвал она зарезала в Турции в публичном доме Хамида-паши, сам факт пребывания Кургановой в котором достоин расследования. Кроме этого, упоминались ее прошлогодние фотографии в журнале для мужчин, нерасследованное убийство офицера Федеральной службы, соучастие в перевозе через границу наркотиков и так далее, так далее… Дело Евы Николаевны Кургановой начиналось с ее работы в органах внутренних дел, там красавица внесла свою долю принципиальности, отстреливая на допросах осужденных и подследственных. Начальник управления еще раз пролистал все с начала до конца, но интересующих его подробностей убийства Евой Кургановой киллера Слоника так и не нашел. Об этом в деле не было ни слова. Он задумался и пожал плечами. Он уже два года не мог понять, кто же устраивал Слонику побег из тюрьмы, а потом убил его. Тогда, по свежим следам, выходило, что это сделала женщина, офицер следственного отдела по особо тяжким преступлениям. Поспешность, с которой пресекалось всякое распространение информации, связанной с побегом и гибелью киллера, говорила о больших видах органов безопасности на эту женщину: место киллера номер один долго не пустует, а это прежде всего должен быть отличный снайпер. Почему же она до сих пор на скамье запасных? Почему она увешалась детьми и порочащими ее связями?..