Книга Глаз Лобенгулы - Александр Косарев

И ведь что интересно: золото как будто стало отвечать мне взаимностью! В мои руки буквально рекой потекли деньги: дважды выиграл в лотерее, нашел на рынке портмоне с довольно крупной суммой, а в день рождения Акинин вручил мне премию аж в пятьсот долларов! Даже, признаться, как-то неловко стало, ведь на тот момент мною было скоплено уже более двух килограммов золота, причем добрая половина — в природных самородках. Если присовокупить к ним полученные от Юнуса и Айзека и размещенные уже на счетах нескольких банков три тысячи дойчмарок и две тысячи двести долларов, я с полным основанием мог считать себя тогда едва ли не крезом.

Но однажды мои «работодатели» на условленную встречу не явились. Поначалу сей факт не слишком меня обескуражил — я решил, что небольшая передышка не помешает, — однако когда они не вышли на связь ни на второй день, ни на третий, я обеспокоился. Удивило и поведение Джайни: доселе доброжелательная и общительная, она вдруг стала относиться ко мне не как к старому знакомому, а как к случайно забредшему в кафе посетителю. Это пугало, и я решил вызвать девушку на откровенный разговор. Однако пока прокручивал в голове предстоящий диалог, Джайни подошла сама. Звонко поставив передо мной блюдце с чашечкой кофе, выразительно спросила:

— Кофе заказывали?

— Э-э-э… ну да… — в горле от неожиданности запершило. — Да-да, спасибо!…

Девушка тут же отошла, а я в задумчивости уставился на чашку: никогда не заказывал здесь кофе! Размешал чайной ложечкой кусок сахара, поднял чашку и… увидел на блюдце крохотный клочок бумаги, явно второпях оторванный от обычной салфетки. Прочел на нем всего два слова, написанные почему-то по-английски: «Attention, cops!» (Осторожно, полиция!). Спина враз похолодела. Очень захотелось обернуться, но я сдержался. Только, чуть наклонив чашку, вылил из нее в блюдце часть напитка. Обрывок салфетки тут же съежился, буквы расплылись… Размазав для пущей верности бумажную кашицу ложкой, я встал и, придав походке видимую безмятежность, спешно покинул некогда гостеприимное заведение.

А в начале июля меня вызвал к себе Игорь. Обычно веселый и общительный, на сей раз он выглядел мрачным и озабоченным.

— Вчера меня вызывали в УБЭП, — без обиняков начал он, — и разговор состоялся весьма неприятный… Убэповцы подозревают, что кто-то из работников нашего «Регтайма» сотрудничает с этнической преступной группировкой, занимающейся незаконной скупкой золота и контрабандой. Недавно неподалеку от нашего завода задержали какого-то ингуша, у которого при обыске обнаружили и изъяли порядка двухсот граммов золотого песка, а в данном районе никто, кроме нас, переработкой драгметаллов не занимается…

— Так мы ж никаких изделий здесь не делаем, — невинно пожал я плечами. — Да и недавняя проверка налоговиков никаких нарушений, вроде бы, не выявила…

— Не выявила, — уныло подтвердил Акинин. — Просто мне показалось, Сашок, что ты у убэповцев — главный подозреваемый. Я, конечно, сказал им, что у тебя нет возможности выпускать здесь побочную продукцию, но они мне, кажется, не слишком поверили…

— У них работа такая — всех подозревать, — успокоил я, как мог, друга. — Но если хочешь, я готов прямо сейчас разобрать свою установку на запчасти…

— Правда, друг? Без обид? — просиял Игорь. — Спасибо, что сам предложил, а то мне, ей-богу, неудобно было как-то просить…

Вернувшись к себе, я задумался. Судя по всему, моему подпольному бизнесу пришел конец. Значит, пора заметать следы.

Упаковав свои ценности в холщовый мешочек, я обвязал его грязными промасленными тряпками, дабы придать вид никчемного мусора, дождался темноты, поднялся на чердак, и… «грязный» сверток полетел в слуховое окно. Чтобы, разумеется, быть поднятым чуть позже — когда я покину территорию предприятия.

«Вот ведь какая дурацкая штука — жизнь, — думал я, безуспешно пытаясь в ту ночь заснуть. — В кои-то веки удалось чуток разбогатеть, а обнародовать свои накопления не могу. И жена по-прежнему считает неудачником, норовя при каждом удобном случае смешать с грязью… Нет, надо срочно что-то менять! Заняться наконец чем-нибудь стоящим… подвиг, например, какой-нибудь совершить… Точно! — осенило вдруг меня. — Как я мог забыть о том старикане-прибалте из Мармариса?! Съезжу-ка для начала в Ригу, к дядиной семье. И материально малость помогу, и выясню заодно, не было ли от дяди Володи каких-нибудь известий…»

* * *

Несмотря на то, что в сотрясаемой перестроечной бурей стране многое рушилось прямо на глазах, железные дороги работали на диво стабильно. То ли действовали законы, установленные еще при Николае Первом, то ли сам гигантский транспортный маховик оказался настолько инерционен, что просто не в состоянии был остановиться. Любой человек любой республики мог свободно купить билет, сесть в вагон и пересечь циклопические пространства бывшей общей страны без каких бы то ни было проблем — были бы деньги! Деньги у меня были. Пусть и не совсем честно заработанные, но зато потратить их я решил на дело очень даже благородное: выяснить судьбу пропавшего родственника и попытаться помочь. Если не ему самому, то хотя бы его семье.

Договорившись с Акининым о краткосрочном отпуске и уточнив рижский адрес дядиной родни, я без излишних сантиментов попрощался с Раисой и теперь ехал в полупустом из-за бешеного скачка цен на билеты плацкартном вагоне.

«Всё-таки Земля делится не по пограничным линиям на карте, — размышлял я, всматриваясь в проносящиеся мимо пейзажи, — а по тому, как и какой на ней живет народ. Ведь вот сразу же видно, где заканчивается Россия и начинается Прибалтика. Вроде, и страна совсем недавно была единой, и воспитывали всех одинаково, а вот поди ж ты! И люди иначе одеты, и на улицах гораздо чище… О домах вообще разговора нет. Дворцы, а не дома! Выходит, по обе стороны невидимой границы жили доселе два совершенно разных народа, и никакие социалистические идеи так и не смогли их объединить? Да, дела…»

Заныли тормоза, поезд дернулся и замер. Закинув на плечо спортивную сумку, я по-мальчишечьи спрыгнул на перрон. Когда за спиной хлопнули массивные двери зала ожидания, встал, гордо вскинув подбородок, в недлинную очередь под желтым щитом с черными шашечками.

— Привет землякам! — возник откуда-то парень лет 25-ти в не слишком новой кожаной куртке и в кожаной же, сдвинутой на левое ухо фуражке. — Вижу, вы в первый раз здесь, решил вот помочь… Имейте в виду: на «частнике» тут куда выгоднее передвигаться, — пояснил он. — Треть сэкономите, не меньше!

— А они тогда чего же стоят? — кивнул я в сторону очереди.

— Так это ж коренные латыши, — склонился к моему уху «бомбила», — они нас в упор не замечают. Мы ж для них, вроде как, оккупантами считаемся…

— А сколько стоит доехать до местечка Рамава? — поинтересовался я, решив, что не время сейчас разбираться в хитросплетениях местной политики.

— Так это смотря как платить будете…

— Марки немецкие подойдут?

— Вполне. За пятнадцать марок доставлю за полчаса!