Книга Воля под наркозом - Михаил Серегин

Охранник изучал пропуск добрую минуту, которая для меня растянулась в вечность. Наконец он вернул документ со словами:

– Фотокарточку сменить пора. Истрепалась совсем.

– Лапать меньше надо, – пробурчал я, засовывая пропуск в карман.

Детина насупился, не сразу найдя что ответить, затем важно произнес:

– Сигнал был.

– Ага, а еще видение. И голоса слышались. Ты бы заглянул как-нибудь к нам, – я мотнул головой в сторону больничных корпусов. – Разве вам профосмотр не положен?

Широкая физиономия охранника побагровела. Не дожидаясь ответа, я поспешил выйти на улицу.

Марины, конечно, еще не было. Появилась она только через полчаса, в течение которых я развлекал себя тем, что раскланивался со всеми входящими и выходящими коллегами, а также поддразнивал охранника, неспешно прогуливаясь взад и вперед перед выходом.

Появление Марины я не заметил, а скорее почувствовал. Оборвал на полуслове треп со знакомым хирургом и, вытянув шею, будто данное действие могло помочь видеть дальше и лучше, сосредоточил внимание на въезде в переулок.

– Что, извини? – рассеянно переспросил я, не расслышав вопроса, полностью поглощенный созерцанием показавшихся из-за поворота «Жигулей».

– Погода, говорю, хорошая, – рассмеялся хирург, всматриваясь в хрупкую фигурку за рулем подъехавшей машины. – А ничего курочка!

– Сам ты… тетерев, – обиделся я за Марину. – Топай давай, костолом.

– Не костолом, а костоправ, – хирург беззлобно ухмыльнулся, хлопнул меня по плечу. – Ладно, бывай!

Борясь с желанием перейти на рысь, я неторопливо направился к «Жигулям».

– Здравствуй, Мариночка, – начал я заплетающимся от волнения языком.

– Здоровались уже, – деловито отозвалась Марина. – Если домой, то могу подбросить. А ты пока выкладывай свое дело.

Не могу сказать, что такое начало меня слишком обрадовало, но, по крайней мере, вернуло из мира грез на грешную землю.

– Да дело, собственно, с точки зрения специалиста, на грошик. Но для меня очень важное и срочное. – Я осторожно вынул жалкие остатки Мишкиной записки. – Приятель один телефон дал, а с ним вот несчастье приключилось.

– С приятелем или с телефоном?

– Напрасно иронизируешь, хотя попала в самую точку. Несчастье приключилось с обоими.

– А я чем могу?

– Так я и говорю, номер бы прочесть. Это возможно?

– Всего-то? – Марина глянула на меня с подозрением, остановила машину и взглянула на записку. – Попробовать, в принципе, можно…

– Но… – машинально продолжил я.

– Вот именно, но… Скажи честно, опять в какую-нибудь авантюру впутался?

– Пока нет, – чистосердечно ответил я. Едва ли историю с Мишкой можно было назвать авантюрой. Слово это навевало мысли о веселых приключениях, риске без прямой опасности для жизни и иных забавах, поэтому едва ли подходило для данной ситуации. Кроме того, сам я ни во что не впутывался, просто так сложились обстоятельства – оказался в нужное время в нужном месте.

– Только не надо валить все на обстоятельства, я тебя умоляю!

Я невольно почувствовал холодок в груди. Черт возьми, уж не читает ли она мысли? Марина в это мгновение аккуратно укладывала постиранный листочек между страницами записной книжки. Бросив на меня взгляд, она, очевидно, уловила несколько испуганное выражение моего лица, потому что рассмеялась и произнесла:

– Не волнуйся, мысли читать не умею. Просто я достаточно хорошо тебя изучила.

Я натянуто улыбнулся.

– Когда я смогу узнать результаты?

– Попробуй позвонить вечером, только не очень рано.

Остаток дня я отсыпался, ужинал и маялся ожиданием.

Час икс, то есть время, когда уже вечер, но еще «не очень рано», я установил на девять часов. За минуту до назначенного мною же срока я уже стоял около телефона-автомата и даже успел на всякий случай убедиться, что он находится в рабочем состоянии. Упиваясь тайным самоистязанием, добросовестно проследил, пока секундная стрелка не совершит последний оборот, и только тогда набрал номер.

Марины дома еще не было.

Чертыхнувшись, я побродил вокруг, посидел на скамеечке, поговорил о политике с интеллигентным, музейного вида старичком в самом настоящем пенсне и с тростью в руках. Чтобы как-то убить время, сбегал в киоск за бутылкой минеральной воды и снял трубку еще раз.

– Да.

Голос Марины звучал устало. Волна нежности тут же накатила на меня, захлестнула и навеяла грезы о чудном тихом вечере с цветами, музыкой и шампанским.

– Мариночка, – заворковал я в трубку, явственно ощущая запах нежной кожи Марины, – это я. Может быть…

– А-а, это ты, – довольно бесцеремонно перебила она, – ручку, надеюсь, взял? Записывай телефон своего, м-м-м, приятеля.

Последнее слово она произнесла с особенным сарказмом. Волна нежности немедленно откатила на прежние позиции. Да-а, для любви непременно нужна взаимность, с горечью подумал я, зажимая под мышкой бутылку с минералкой и вынимая блокнот и ручку. Никогда мне не понять тех, кто твердит о безответной любви.

Марина продиктовала номер.

– Вместо «тройки» может быть «шестерка», точно сказать не могу.

– Разберусь, – пообещал я, – подумаешь, вместо одного номера наберу два.

Марина между тем помолчала и глухо добавила:

– Катя.

– Что «Катя»? – не понял я.

– Черт возьми, Ладыгин! – процедила она зло. – Ты что, издеваешься? Или имя своего «приятеля» запамятовал?

Она бросила трубку. Бросила буквально, судя по грохоту, который на мгновение упредил короткие гудки.

Ну и пожалуйста! Нет, вы только подумайте, она ревнует! Кто она мне – жена? Я сжал зубы и с силой опустил трубку на рычаг. Злость моя улетучилась вместе с эбонитовым хрустом. Некоторое время я бессмысленно таращился на бесполезную теперь половинку трубки, украшенную разноцветными тонкими проводками, воровато оглянулся и отправился искать другой автомат.

По номеру с цифрой «три» никто не отозвался. Немного поколебавшись, – может, люди уже спят, – я все-таки набрал номер еще раз, заменив «тройку» на «шестерку».

– Я слушаю, – раздался глубокий, волнующий голос.

То ли контраст был такой разительный, то ли этот голос действительно имел над слушателями какую-то необъяснимую власть, но с первого же мгновения он полностью и безвозвратно завладел всем моим существом. Его хотелось слушать снова и снова. Он манил, обещал райские наслаждения, сладкие муки и исполнение самых заветных желаний.

– Э-эй! Я слушаю. Там есть кто-нибудь?

– А-а-а… Здравствуйте… Добрый вечер… – мысли мои путались, и я никак не мог сообразить, зачем, собственно, звоню, – Катю я могу услышать?