Книга Панорама времен - Грегори Бенфорд

— Вы прочли копию доклада, которую я вам послал, с предложениями по этому вопросу?

— Да, доклад интересный, — без колебании сказал Маркхем. — В теории все прекрасно. Я сейчас изучаю материал, базирующийся на эксперименте Ренфрю.

— Вы полагаете, из этого что-то получится?

— Мы знаем, что техника эксперимента жизнеспособна. А вот удастся ли нам связаться с прошлым…

— А эта установка, — Петерсон показал рукой на лабораторный зал, — не поможет?

— Если нам очень здорово повезет. Такие эксперименты по ядерному резонансу уже проводились в Кавендишской лаборатории, а также в других лабораториях США и Советского Союза в 50-е годы. В принципе, они могут воспринять четкий сигнал, наведенный тахионами.

— Значит, мы можем обменяться сигналами?

— Да. Но и только. Это очень ограниченная система передвижения во времени. Пока придуман лишь такой способ общения с прошлым. Мы не можем посылать туда людей или предметы.

Петерсон покачал головой:

— Я защищал диплом по социальным вопросам, возникающим в связи с применением компьютеров, но даже я…

— В Кембридже? — прервал его Маркхем.

— Да, в Королевском колледже. — Маркхем усмехнулся, и Петерсон запнулся. Ему не понравилось то, как откровенно Маркхем всех рассортировывает. Вообще-то он и сам это делал, но не так явно, и имел на то веские причины. Слегка раздраженно он продолжил:

— Слушайте, даже мне известен связанный с этим парадокс. Это старая история о том, как вы, вернувшись в прошлое, убиваете своего дедушку, так, кажется? Но если он умрет, то и ведь вас не будет. Кто-то в Совете вчера нам об этом рассказывал. Мы чуть не похоронили саму идею из-за этого.

— Хорошее замечание. Я сам ошибся таким образом в "теоретической работе в 1992 году. Да, действительно, существуют парадоксы, но при правильном подходе они пропадают. Я мог бы это объяснить, но нужно много времени.

— Не сейчас, если вы не возражаете. Насколько я понял, смысл в том, чтобы послать сообщение в прошлое, в 60-е годы нашего столетия, и рассказать им о той ситуации, в которой мы сейчас находимся.

— Да, что-то в этом духе. Предостеречь их от применения хлорированных углеводородов, устранить влияние таких углеводородов на водоросли, в частности на фитопланктоны. Если подсказать им некоторые направления исследований, то это даст нам какую-то точку опоры, в которой мы нуждаемся теперь.

— Скажите, пожалуйста, — перебил Петерсон, — этот эксперимент действительно может нам реально помочь?

Ренфрю нетерпеливо поерзал на стуле, но ничего не сказал.

— Не впадая в мелодраматизм, — медленно выговорил Маркхем, — я бы сказал, что это может спасти миллионы жизней.

На какое-то время воцарилось молчание. Петерсон скрестил ноги и снял с колена невидимую пылинку.

— Видите ли, речь идет о приоритетах, — проговорил он наконец. — Мы должны рассматривать проблемы глобально. Совет по чрезвычайным ситуациям заседает сегодня с девяти часов утра. В Африке снова начался повальный голод со смертельными исходами из-за засухи и недостатка запасов продовольствия. В свое время вы еще услышите об этом в информационных выпусках, я уверен. Мы вынуждены расставлять приоритеты в связи с этой и с другими чрезвычайными ситуациями. Северная Африка не единственное место в мире, которое доставляет нам массу хлопот. У берегов Южной Америки сильно разрослись диатомовые водоросли. И в том, и в другом месте гибнут тысячи людей. Вы просите у нас денег на изолированный эксперимент, из которого что-то может получиться, а может — нет, который базируется на теории, созданной одним человеком, и по существу…

— Здесь заложено значительно больше того, о чем вы говорите, — быстро перебил его Маркхем. — В теории тахионов нет ничего нового. В Калифорнийском технологическом есть группа, которая развивает теорию гравитации и работает над той же самой проблемой, но рассматривает ее под другим углом. Они хотят выяснить, как тахион вписывается в космологическую теорию, — ну, вы знаете, это теория расширяющейся Вселенной и так далее.

Ренфрю снова кивнул:

— Недавно об этом была статья в “Физикал ревью”, она касалась больших флуктуаций плотности.

— Проблем хватает и в Лос-Анджелесе тоже, — сказал задумчиво Петерсон. — Главное, конечно, — большие пожары. Если ветер подует в другую сторону — это может обернуться большим несчастьем. Я не знаю, как это отражается на людях из Калифорнийского технологического. Мы не можем ждать годами.

— Я считал, что научному эксперименту должны давать зеленую улицу, — обиженно проговорил Ренфрю.

В голосе Петерсона появилась легкая снисходительность:

— Вы имеете в виду выступление короля по телевидению позавчера? Да, конечно, ему хочется хорошо выглядеть в год коронации. Поэтому он говорил о поощрении вложения средств в науку и в научные эксперименты, но он ничего не понимает в науке, и, кроме того, он не политик. Безусловно, он добрый человек. Наш комитет рекомендовал ему говорить общими фразами, не вдаваясь в подробности, и разбавлять выступления юмором. У него это хорошо получается. А главное — то, что денег на все не хватает, и мы должны выбирать очень тщательно. Единственное, что я могу пообещать сегодня, — доложить все Совету. Как только я смогу, я сразу же сообщу вам о решении Совета насчет присвоения вашему эксперименту приоритета, соответствующего чрезвычайной ситуации. Лично я считаю, что ваш эксперимент не сулит быстрой отдачи. Я не уверен, что мы можем позволить себе рисковать.

— А мы не можем себе позволить не рисковать, — с неожиданной энергией отозвался Маркхем. — Какой смысл затыкать течи там и тут, гробя деньги на фонды помощи по случаю засухи и отмирания верхушек растений? Как ни старайтесь затыкать отдельные щели, дамбу все равно прорвет. Единственное, что имеет смысл…

— Вы считаете: единственно правильное решение в том, чтобы подправить прошлое? А вы уверены, что тахионы вообще попадут туда?

— Это уже проделано, — сказал Ренфрю. — Проведены эксперименты на уровне поверхности стола. Система сработала. Об этом же было сообщение.

— Значит, тахионы восприняли?

— Мы можем применять их для нагревания образцов в прошлом. И знаем, что прошлым они принимались.

— А что, если после измерения температурного градиента вы решите вообще не посылать тахионы?

— Такое в наших экспериментах невозможно, — ответил Ренфрю. — Видите ли, тахионам придется проделать очень долгий путь, чтобы вернуться назад, к моменту…

— Извините, пожалуйста, — перебил его Петерсон. — Что общего между перемещением со скоростью, большей скорости света, и перемещением во времени?

Маркхем подошел к висевшей в кабинете черной доске.

— Видите ли, все это вытекает из специальной теории относительности. — И он пустился в объяснения.