Книга Горбатая гора - Энни Прул

— Иди потрясись и выскакивай оттуда.

Ухмыляющийся окровавленный Ловис открыл ворота, предвкушая, как с городского пацана сейчас собьют лишнюю спесь.

Но Дайэмонд усидел на быке до тех пор, пока кто-то, считающий до восьми, не ударил по рельсу обрезком трубы, сигнализируя, что время истекло. Парень спрыгнул с быка, приземлился на пятки, чуть не упал головой вперед, но удержался и помчался к забору. Подтянувшись на верхней перекладине, он сел, задыхаясь от усилий и мощного нервного потрясения. Дайэмонду казалось, будто им выстрелили из пушки. Шок от стремительности движения, молниеносные перепады силы тяжести и баланса, ощущение собственной мощи, словно он — бык, а не наездник, даже страх — все это утолило в нем некий физический голод, о существовании которого Дайэмонд и не подозревал. Испытанное переживание оказалось опьяняющим и глубоко сокровенным.

— Знаешь что, — сказал Комо Бьюд. — Из тебя может получиться бул-райдер.

Редслед на западном склоне водораздела был весь изрезан термальными источниками, которые привлекали туристов, лыжников, запыленных и разгоряченных работников ранчо, банкиров-байкеров, раздающих пятидесятидолларовые чаевые.

Дайэмонд любил там бывать, впитывать адский запах серы и горячий жар до тех пор, пока не становилось невмоготу, а потом выбирался из источника и бежал к реке, прыгал в темную быструю воду, слушая бешеный стук сердца.

— Давай заедем на источники, — предложил он по дороге домой, все еще на волне адреналина, не в силах остановиться.

— Нет, — буркнул Уоллис. Это было первое слово, которое он произнес за последний час. — У меня другие планы.

— Тогда подвези меня и поезжай домой, — попросил Дайэмонд.

В бурлящей воде, прислонившись к скользким камням, он еще раз прокрутил в уме поездку на быке, вспомнил то пьянящее ощущение, как будто его жизнь увеличилась вдвое. Бледные ноги колыхались в толще воды, каждая волосинка унизана бисеринками воздушных пузырьков. Эйфория, как кровь, струилась по телу, и он засмеялся, припомнив, что однажды уже сидел на быке. Ему было тогда лет пять, они ездили куда-то отдыхать, Дайэмонд, его мать и отец, который в те давно минувшие дни все еще был его отцом; после обеда они все вместе ходили на сельскую ярмарку, чтобы покататься на карусели. Мальчик был без ума от карусели — и не из-за быстрого вращения (его иногда от этого тошнило), не из-за стеклопластиковых лошадей с раздутыми бедрами и зловещими дырами, куда в свое время крепились нейлоновые хвосты — пока вандалы не повыдергивали их, а из-за маленького блестящего черного бычка, единственного бычка среди изуродованных лошадей, с хвостом, красным седлом и улыбающейся мордой, в каждом зрачке по мазку белой краски. Отец сажал сына в седло и стоял, удерживая Дайэмонда за плечо, не давая ему упасть, пока бык поднимался и опускался в такт веселой музыке.

В понедельник утром он прошел в конец школьного автобуса, где сидели Лисиль с одним из обалдуев. Лисиль сложил большой и указательный пальцы в кольцо, подмигнул.

— Мне нужно поговорить с тобой. Хочу узнать, где можно этому научиться. Бул-райдингу. Родео.

— У тебя не выйдет, — ответил обалдуй. — Один раз окажешься на земле и побежишь к мамочке плакать.

— Не побежит, — возразил Лисиль и сказал Дайамонду: — Ты уже понял, что это тебе не пикник. Не надейся, что это пикник, — на тебе живого места не останется.

Лисиль был прав и неправ одновременно: родео оказалось пикником, хотя и живого места на Дайэмонде действительно не осталось.

Его мать, Кейли Фелтс, заведовала магазином для туристов, принадлежащим довольно крупной торговой сети с головным офисом в Денвере. Назывался он «Дикий Запад. Классическое ковбойское снаряжение, атрибуты вестерна, шпоры, антиквариат и коллекционные предметы». С двенадцати лет Дайэмонд помогал открывать коробки, протирать полки, чистить ржавые шпоры. Мать говорила, что после окончания колледжа в магазине найдется место и для него, а если он хочет посмотреть мир, то можно будет устроиться в каком-нибудь другом филиале сети. Дайэмонд думал, что право принять окончательное решение остается за ним, но, когда он сказал матери, что собирается поехать в школу родео в Калифорнии, та взбесилась.

— Нет! Ни в коем случае! Ты должен поступить в колледж. Что это с тобой, какая-то детская мечта, которую ты скрывал все это время? Я вкалываю как дура, чтобы устроить вас с братом в городе, вытащить из грязи, дать вам шанс стать стоящими людьми. А ты хочешь поставить крест на всех моих стараниях ради того, чтобы бродяжничать по стадионам? Боже мой, что бы я ни делала для тебя, все равно ты умудряешься плюнуть мне в лицо.

— В общем, я собираюсь участвовать в родео, — ответил Дайэмонд. — Буду ездить на быках.

— Дьявол! — сказала она. — Ты поступаешь так мне назло, я знаю. Ты просто ненавидишь меня. Так вот, на мою поддержку даже не рассчитывай.

— Ничего. Как-нибудь обойдусь.

— Не обойдешься, — возразила мать. — Как ты не понимаешь, что родео — это для грязных парней с ранчо, у которых нет таких возможностей, как у тебя? Только самые последние тупицы могут податься в бул-райдеры. Да они каждую неделю приходят в магазин, пытаются сбыть мне свои пряжки из дешевой латуни и грязные чапсы.

— Все равно, — сказал Дайэмонд. Ну как ей объяснить?

— Остановить поезд мне не под силу, — сдалась мать. — Как же с тобой тяжело, Коротышка, и всегда так было. Сплошные проблемы с самого первого дня. Как застелешь кровать, так и спать будешь. Точно тебе говорю. Сколько в тебе упрямства, — заключила она, — совсем как у отца. Ты весь в него, и не думай, что это комплимент.

«Да заткнись ты», — подумал Дайэмонд, но промолчал. Он хотел сказать матери, что можно наконец забыть про это вранье. Он совсем не похож на отца, да и не мог быть похож. С чего бы?!

— Не называй меня Коротышкой, — вот и все, чего дождалась тогда от него мать.

В Калифорнии, в школе бул-райдинга, Дайэмонд ездил на сорока быках в неделю. Он приобрел ящик спортивных бинтов и смотрел видеофильмы ночи напролет, засыпая перед экраном. Гнусавый голос инструктора без устали повторял: «Давай, жми, даже мысли не допускай о том, что можешь проиграть, не смотри вниз, найди точку равновесия, как только свалился — поднимайся и беги к выходу, никогда не сдавайся».

Вернувшись в Вайоминг, он снял комнатку в Шайенне, нашел работу, купил лицензию и начал участвовать в родео. Через месяц Дайэмонд Фелтс уже стал членом профессиональной ассоциации ковбоев родео и решил, что вот-вот заживет на славу, начнет кататься как сыр в масле. Люди говорили, что ему просто везет как новичку. Почти на каждом родео он встречал Лисиля Бьюда, вместе они дважды как следует напились и, устав от долгих переездов из города в город в одиночку и постоянного безденежья, решили объединиться. С тех пор они ездили вместе, рулили по очереди, участвовали в серийных выступлениях, узнавали быков на многочисленных мелких шоу в разных штатах, глотали дорожную пыль. Дайэмонд сам выбрал эту суровую, полную синяков и ушибов жизнь с ее запутанной философией, где страстное стремление выиграть сочетается с извинениями за победу, но как только парень садился на спину быка, внутри него словно вспыхивала темная молния — ощущение яркой, настоящей жизни.