Книга Пристрелите нас, пожалуйста! - Наталья Андреева
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Лика, пожалуйста… – Аркадий был трусоват, и он испугался.
– Вот так-то, дорогой!
– Я тебя прошу… Давай поговорим.
– Мы поговорим, если ты выполнишь мои условия.
– Я готов на все!
– Во-первых, пусть Николай уедет.
– Куда? – растерялся Телятин.
– Совсем уедет. Я буду разговаривать с тобой только один на один. Без свидетелей.
– Хорошо, – мгновенно сдался муж.
– Позови его сюда, – диктовала Ульяна Федоровна. – И вели ему убраться. Я хочу слышать ваш разговор.
– Я сейчас спущусь и…
– Стой! – крикнула Ульяна Федоровна. – Не сходи с этого места, скотина! Да, да! Скотина! Только грязный скот мог на такое решиться: убить жену, с которой прожил четверть века! Вот он, твой подарок на серебряную свадьбу! – Она притворно расплакалась.
– Ты все не так поняла, – пробормотал Аркадий.
– Я все правильно поняла! Пусть Николай сюда поднимется! Разговаривайте при мне! Каждое слово хочу слышать! Если пойму, что ты звонишь по телефону – тебе конец!
– Хорошо, – обреченно повторил Аркадий и крикнул: – Николай! Поднимись-ка сюда, дружище!
Ульяна Федоровна замерла: за дверью сопел муж. Но, как она и велела, с места не сходил. Ждал. И она ждала. На лестнице вновь раздались грузные шаги.
– Что случилось, хозяин?
– Тебя, кажется, Маша ждет? – спросил Телятин.
– Так мы ж…
– Вот и поезжай к ней.
– Не понял?
– Домой, говорю, езжай! Чтобы через пять минут тебя здесь не было!
– Опять-таки не понял?
– Моя жена все знает, болван! – разозлился Телятин.
– Я все знаю, – подтвердила из-за двери Ульяна Федоровна.
– Мы с ней сейчас все решим. Вдвоем. Без свидетелей. Понял?
Возникла пауза: Николай соображал туго. Странно, но Аркадий перестал сопеть. За дверью чувствовалось напряжение, и Ульяна Федоровна заволновалась.
– Эй! Что вы там делаете? – крикнула она.
– Ничего, дорогая, – отозвался Аркадий. – Я объясняю Николаю, почему он должен немедленно уехать.
– Теперь вроде как понял, – подтвердил Николай. – Что ж, выходит, все отменяется?
– Да! – рявкнул Телятин. – Отменяется!
– А как же квартира?
– Так ты ему квартиру пообещал? Сволочь! – закричала Ульяна Федоровна. – Во сколько же тебе обошлось мое убийство?!
– Лика, не кричи так, умоляю! Соседи услышат!
– Ах, соседи…
– Теперь совсем понял, – вздохнул Николай. – Ну, я того? Поехал?
– Да.
– И помни: в полиции все знают! – зловеще сказала Ульяна Федоровна.
– Я тебе позвоню, когда все закончится, – торопливо пробормотал Аркадий, обращаясь к шоферу.
Ульяна Федоровна, прижав ухо к дубовой двери, услышала, как Николай спускается вниз. Потом кинулась к окну. На работу водитель приезжал на своей машине, на ней же возил хозяйку, когда ей требовалось в город. Лимузином мужа Ульяне Федоровне пользоваться запрещалось, исключением были поездки в банк. Муж унижал ее при каждом удобном случае, вот почему теперь ей так обидно. Мало Каше было ежедневно втаптывать ее в грязь! Киллера нанял! Вот же сволочь! В окно со второго этажа она видела, как Николай уселся в машину и выехал за ворота. Ульяна Федоровна подождала, пока створки закроются.
– Лика, – позвал супруг. – Он уехал. Открывай. Нам надо поговорить.
– Хорошо, – сказала Ульяна Федоровна, подумав, что выиграла достаточно времени. А заодно избавилась от Николая, который казался ей опасным.
Кашу она не боялась. За долгие годы совместной жизни он ее и пальцем не тронул. И не тронет. На всякий случай Ульяна Федоровна взяла с книжной полки отлитую из бронзы фигурку гейши и, сжимая ее в руке, подошла к двери. Левой рукой поворачивая ключ в замке, она высоко подняла правую, со статуэткой.
– Только подойди! – сказала она Аркаше, когда дверь открылась. И погрозила ему гейшей. – Получишь по башке. И мне ничего за это не будет. В полиции знают, что ты нанял киллера. Засчитают как самооборону.
– Хорошо, хорошо, – пробормотал Аркадий, мучительно раздумывая, как ему выкрутиться из этой, прямо скажем, непростой ситуации. – Может, спустимся вниз? – робко предложил он. – Выпьем по глоточку. Как-никак Рождество.
– Ага! Чтобы ты всыпал яд в мой бокал! А я бы его выпила! Нет! Разговаривать будем здесь. Заходи, – Ульяна Федоровна посторонилась.
Аркадий Телятин ввалился в комнату и вытер пот со лба. Деловые переговоры были его стихией. Так он выиграл не одну коммерческую битву и почти не сомневался в успехе и на этот раз. Главное, выиграть время. Позвонить Гарику. Спросить совета: что теперь делать? Тем временем Николай доедет до места, обозначенного крестиком, и предупредит того, кто сидит у шоссе в засаде. Воспользовавшись тем, что жена ничего не видит, а только слышит, Телятин набрал на мобильном короткий текст и показал его водителю. Тот вроде бы понял. Николай тугодум, зато исполнителен.
Телятин даже хотел спросить у Лики:
– Есть у меня право на один звонок?
Но по ее лицу понял, что нет. Действовать надо быстро, чтобы все решить еще до приезда полиции. Если он сумеет уговорить жену, что ей все это померещилось, Ульяну Федоровну сочтут сумасшедшей и упрячут в психушку. Придется, конечно, приплатить врачам, но повод есть, она его сама дала. На почве начавшегося климакса, мол. Такое с женщинами часто случается.
«Это вариант, – подумал Телятин. – И вовсе не обязательно становиться вдовцом…»
Переговоры он начал весьма решительно.
– Я могу сесть?
– Делай что хочешь, тебе это все равно не поможет, – сквозь зубы процедила жена.
Телятин сел.
– Значит, ты подслушала мой разговор с Николаем… С чего это тебе вздумалось открывать зимой окно? На улице холод собачий. Неужели ты мерзла на ветру в домашнем халатике? Это на тебя не похоже. Ты даже сквозняков боишься, тем более после гриппа, а тут – мороз, ледяной ветер…
– Я была во дворе! А вовсе не у себя в комнате! И в шубе, а не в домашнем халате! И слышала каждое слово!
– А что ты делала во дворе?
– Я… – Ульяна Федоровна сообразила, что может угодить в ловушку. – Вешала белье! Ты же сам настаиваешь, чтобы рубашки в любую погоду сушились на улице, хотя у нас огромный дом! Но этот запах тебе, видишь ли, напоминает о детстве! Эксплуататор!
– А разве у нас сегодня была стирка? – удивился Аркадий.
– Ты вообще ничего не замечаешь! – ринулась в атаку Телятина. – Продукты в холодильнике появляются сами собой, так же как и чистые простыни в шкафу, посуда сама моется. И при этом я ничего не делаю!
