Книга Карт-бланш - Джеффри Дивер

— Там кухня получше, — с нарочитой серьезностью заявила девушка. — Если, конечно, любишь сливы.

— Так вот, в Сербии я кое-что подобрал. Просто взгляни.

— У тебя, Джеймс, никогда ничего не бывает «просто».

У Филли загудел мобильный. Нахмурившись, она посмотрела на экран и взяла трубку. Послушав, произнесла:

— Понятно. — Затем снова взглянула на Бонда. — Ты, кажется, подергал за нужные ниточки, — обратилась она к нему, нажав «отбой». — Или припугнул кого надо.

— Я? Да ты что?!

— Ладно, в Африке пока повоюют без меня. — Подойдя к соседнему закутку, девушка передала хартумскую эстафету другому сотруднику.

Бонд сел за ее рабочее место. Что-то тут неуловимо изменилось, хотя он и не мог понять, что именно. То ли Филли прибралась, то ли передвинула что-то — насколько это возможно в крохотном закутке.

— Ну, я вся твоя. — Филли внимательно посмотрела на Бонда. — Что там у нас?

— «Инцидент-20».

— А-а… Тогда вводи в курс дела, я ведь не входила в число посвященных.

Как и Бонд, Офелия Мейденстоун прошла проверку на благонадежность в Оборонном агентстве по проверкам и допускам, Форин офисе и Скотленд-Ярде, получив неограниченный допуск к материалам повышенной секретности, за исключением самых закрытых данных по ядерному оружию. Бонд вкратце изложил ей суть: Ной, Ирландец, намеченная на пятницу катастрофа, сербская диверсия. Девушка аккуратно делала пометки.

— Тебе придется поиграть в инспектора сыскной полиции. Вот все, что у нас есть. — Бонд передал ей пакет с обрывками бумаги, подобранными в горящей машине под Нови-Садом, и с его собственными солнечными очками. — Нужно как можно скорее установить личность — ну и все остальное, что сможешь отсюда выжать.

Сняв трубку, Офелия попросила забрать материалы на анализ в лабораторию МИ-6, а если этого будет недостаточно, то в криминалистический отдел Скотленд-Ярда.

— Сейчас прибудет курьер, — сказала она Бонду, нажав «отбой», а потом подцепила два клочка бумаги, взяв из ящика стола пинцет. Первый обрывок оказался счетом из паба в окрестностях Кембриджа, к сожалению, оплаченным наличными.

На втором обрывке значилось: «Бутс — Март. 17. Не позже». Шифр — или напоминание двухмесячной давности забрать что-то в аптеке?

— А очки зачем? — спросила девушка, заглянув в пакет.

— В центре правого стекла — отпечатки пальцев сообщника Ирландца. В его карманах ничего не нашлось.

Офелия скопировала оба обрывка, вручила одну копию Бонду, другую оставила себе, а оригиналы вернула обратно в пакет, к очкам.

Затем Бонд рассказал ей про опасное вещество, которое Ирландец пытался слить в Дунай.

— Нужно выяснить, что там было. И чем именно грозил разлив. Боюсь, я погладил сербов против шерсти, и со мной они больше сотрудничать не станут.

— Разберемся.

У Бонда зажужжал телефон. На экран можно было не смотреть, щебечущий звонок уже подсказал, кого он услышит в трубке.

— Манипенни?

— Здравствуй, Джеймс, — ответила женщина грудным голосом. — С возвращением.

— Эм? — спросил агент.

— Эм.

Глава 8

На табличке у двери кабинета на верхнем этаже значилось: «Генеральный директор».

Бонд вошел в приемную, где за аккуратным столом сидела женщина лет тридцати с небольшим, одетая в темный пиджак почти такого же оттенка, как у Бонда, поверх бледно-кремового топика. Продолговатое царственно-красивое лицо — и глаза, в которых холодная строгость сменялось сочувствием быстрее, чем переключаются передачи в болиде «Формулы-1».

— Здравствуй, Манипенни.

— Подожди минутку, Джеймс. Там снова Уайтхолл на проводе.

Спина прямая, ни одного лишнего движения. Гладкая прическа, волосок к волоску. Бонд в очередной раз отметил, что военную выправку не вытравишь — на свою нынешнюю должность референта Эм девушка перешла из британского ВМФ.

В один из первых своих дней в ГМП Бонд, сверкнув ослепительной улыбкой, уселся в ее рабочее кресло.

— Лейтенантом уволилась, Манипенни? Я бы предпочел быть под тобой, а не над, — грубовато пошутил Бонд, покинувший ВМФ в чине коммандера — капитана второго ранга.

Вместо заслуженного отпора в ответ он получил изящное и мягкое:

— Жизнь показала, Джеймс, что любая позиция хороша — при наличии опыта. И я не сомневаюсь, что по этой части мне до тебя ой как далеко.

Быстрый остроумный ответ, обращение по имени и сияющая улыбка раз и навсегда расставили точки над i: Бонду указали на место, при этом открыв возможность для дружеских отношений. Такими они и были — теплыми, близкими, но сугубо профессиональными. (Впрочем, Бонд тешил себя мыслью, что из всех агентов категории «ноль-ноль» к нему она больше всего неравнодушна.)

— Говорят, тебе там нелегко пришлось? — нахмурилась Манипенни, окинув Бонда взглядом.

— Пожалуй.

Она оглянулась на закрытую дверь в кабинет Эм.

— Ситуация с Ноем очень непростая, Джеймс. Агентурные сообщения так и сыплются. Вчера шеф ушел в девять вечера, сегодня пришел в пять утра. Беспокоился о тебе, — добавила она шепотом.

Лампочка на телефонном аппарате погасла. Манипенни нажала кнопку и произнесла в неприметный микрофон:

— Ноль-ноль-семь, сэр.

Она кивнула на дверь, и над притолокой загорелась табличка «Не беспокоить». Загорелась, разумеется, бесшумно, однако Бонду всегда чудился при этом лязг отодвигаемого с той стороны засова, впускающего в средневековую темницу очередного узника.

— Доброе утро, сэр.

Эм ничуть не изменился с той встречи в «Трэвеллерс-клубе», состоявшейся три года назад, и даже серый костюм на нем, казалось, был тот же. Повинуясь приглашающему жесту хозяина кабинета, Бонд уселся в одно из двух рабочих кресел, стоящих перед большим дубовым столом.

На полу лежал ковер, вдоль стен высились стеллажи с книгами. Вид из окна напоминал, что здание располагается на стыке старого и нового Лондона. Историческая застройка Мэрилебон-Хайстрит на западе резко контрастировала с металлом и стеклом небоскребов, концептуальных скульптур сомнительного эстетического свойства и хитроумных лифтов на Юстон-роуд.

Весь этот пейзаж даже в самые солнечные дни выглядел мрачным, поскольку пуленепробиваемые и противовзрывные окна покрывала зеркальная пленка, защищающая от шпионских поползновений, на случай если изворотливый противник исхитрится зависнуть на воздушном шаре посреди Риджентс-парка.

Эм оторвался от записей и окинул Бонда внимательным взглядом:

— Медпомощь, я так понимаю, не потребовалась.

Ничего не упускает.