Книга Тайна Шерлока Холмса - Джерард Келли

— Что я вижу! Если я не ошибаюсь, вот и наш первый клиент на сегодня, — неожиданно перебил меня великий детектив.

Я быстро подошёл к окну и успел заметить лысого мужчину субтильного телосложения. Умело увёртываясь от кэбов и лавируя между кучами конского навоза на мостовой, он бежал через Бейкер-стрит, направляясь прямо к дверям нашего дома 221-b.

— Я так погляжу, наш потенциальный клиент живёт где-то поблизости, — Холмс постучал мундштуком трубки по оконному стеклу, — ведь он решил добраться до нас пешком, и дело у него большой срочности, поскольку он не надел ни плаща, ни шляпы.

Сказанное Холмсом было очевидно даже мне.

— Насколько я могу судить, — продолжил мой друг, — это владелец французского ресторана, в котором коронным блюдом является утка в апельсиновом соусе.

На этот раз я не смог сдержать изумления.

— Как, во имя всего святого… — начал я, но Холмс поднял руку, останавливая меня, и хитро подмигнул.

— Элементарно, старина, — промолвил он. — Дело в том, что я не раз едал в этом великолепном ресторане с моим братом Майкрофтом, который, кстати сказать, считает тамошнюю кухню одной из лучших во всём Лондоне.

— Похоже, я попался на удочку, — рассмеялся я.

— Вы уж простите меня, Уотсон, но я не смог удержаться и поддался искушению.

Мне было приятно видеть моего друга в столь приподнятом настроении. В последнее время у него значительно участились приступы хандры. Не раз и не два Холмс искал утешения в проклятом кокаине.

Несколько мгновений спустя мы услышали, как в дверь внизу забарабанили. До нас донеслись приглушённые голоса миссис Хадсон и нашего гостя. Джентльмен взбежал по лестнице, перепрыгивая через две ступеньки. Он ворвался в гостиную, даже не постучав.

— Месье Олмс, — затараторил ресторатор с сильным французским акцентом, — произошель катастроф. Мне конец. Я пропаль.

— Прошу вас, месье, успокойтесь, — поднял руки Холмс. Он взял мужчину под локоть, подвёл бедолагу к креслу, которое я тут же освободил, и усадил поудобнее. — Уотсон, думаю, месье Фонтэну не повредит стаканчик бренди.

Я поспешно выполнил просьбу друга. Алкоголь немного помог французу прийти в себя. Пока наш гость потягивал бренди, я внимательно его оглядел. Месье Фонтэн отличался невысоким ростом и хрупким телосложением. Глаза, как и шевелюра — вернее, то немногое, что от неё осталось, — были тёмными, а верхнюю губу под орлиным носом украшали маленькие, аккуратно подстриженные усики. За исключением белоснежной рубашки, все остальные предметы туалета — жилетка, галстук, брюки и туфли — были чёрными.

— Это мой друг и коллега доктор Уотсон, который неоднократно оказывал мне помощь в расследованиях. Вы можете спокойно говорить в его присутствии.

— Mon Dieu![2]— воскликнул месье Фонтэн, подняв на меня взгляд. — Значит, вы врач? Это провидение, так как я имею работу для вас обоих. — Прежде чем продолжить, он сделал ещё один глоток бренди. — Джентльмены, я скромно прошу простить моё беспардонное вторжение, но я только что нашёл труп в своём ресторане…

— Да что вы говорите! — ахнул Холмс.

— Я говорю, что у меня в ресторане труп. Это месье Брентвуд. Иеремия Брентвуд.

— Вы поставили в известность полицию? — осведомился я.

— Ещё нет, mon ami,[3]но если я позову полицейских, то тогда узнают газеты, они поднимут скандал — и я разорён! Кто захочет кушать в… в… морге!

Француз снова разволновался, и его руки заходили ходуном. Холмс сжал плечо нашего гостя.

— Успокойтесь, старина, — велел он. — Вы поступили совершенно правильно, обратившись сразу ко мне. Ни к чему беспокоить районную полицию — она только затопчет улики. Достаточно известить Скотленд-Ярд, но с этим можно повременить. Лучше скажите, вы что-нибудь трогали?

— Нет, ничто. Как только я понималь, что он мёртвый, я сразу пришёл сюда.

— Превосходно. Просто превосходно, — пробормотал Холмс. Он сел в кресло лицом к французу и произнёс: — А теперь прошу рассказать нам всё подробно с самого начала.

Месье Фонтэн осушил бокал и начал:

— Как вы знаете, месье Олмс, я владею маленьким ресторанчиком на площади Портленд. Он называется «Coq D'or».[4]Отсюда всего десять минут пешком. Утром во вторник, пятнадцатого числа, я получил неожиданную просьбу от того самого Иеремии Брентвуда. Он просил меня, чтобы я накрыл стол для него и его друга и оставил блюда на плите. Он сам всё подаст. Так?

— Он отказался от официантов? — подался вперёд Холмс.

— Да, отказался. Он настоял, чтобы никто не присутствовал, даже меня не нужно. Он заплатил за такую привилегию сто гиней, это гораздо больше, чем стоил его заказ. Вы сами понимаете: такую сумму я зарабатываю за неделю, поэтому я не смог отказываться. Он сказал, что сам закроет ресторан, а ключ, когда будет уходить, бросит через почтовый ящик.

— Именно там сегодня утром вы и нашли ключ?

— Oui.[5]

— На который час был назначен ужин? — спросил Холмс.

— На полночь.

— Расскажите, как именно вы договорились. Этот Иеремия встретился с вами лично?

— Нет. Он всё попросил в письме, которое приносить курьер.

— Письмо было написано от руки?

— Нет, отпечатано на машинке.

— Подпись стояла?

— Нет, внизу просто было напечатано «Иеремия Брентвуд».

— Письмо у вас сохранилось?

— Нет. В письме было сказано, чтобы я написал внизу ответ на том же самом листке и отдавал его курьеру.

— Чёрт, — пробормотал Холмс, затем встал и принялся расхаживать по гостиной. — Значит, тут у нас улик никаких. Обратного адреса, разумеется, на письме не значилось. — Он снова повернулся к французу: — И как же заказчик собирался с вами расплатиться?

Месье Фонтэн пожал плечами в истинно французской манере и пояснил:

— Чуть позже в тот же день пришёл курьер и принёс запечатанный конверт. Там были деньги. Вся сумма.

— Заказчик как-нибудь объяснил, отчего он желает поужинать так поздно и без свидетелей?

— Да, в письме он прозрачно намекал, что хочет устраивать романтичное свидание. С очень уважаемой замужней дамой. Вот потому он и хотел сделать всё тайно. Миром правит любовь, месье Олмс, и мы, французы, не можем отказать, когда речь идёт о делах сердечных.

Холмс затянулся, не обратив внимания на то, что трубка погасла. Я протянул ему коробок спичек, но он лишь нетерпеливо отмахнулся.