Книга Мастер ликвидаций - Сергей Зверев

Однако, прежде чем огорошить Гольцева, Бондаренко решил подстраховаться. Бесцеремонно взяв со стола фотографию, на западный манер помещенную в металлическую рамочку под стекло, коротко уточнил:

– Жена?

– Да, это Катюша.

Со снимка на капитана смотрела высокая темноглазая красотка. Ее светло-русые волосы развевались на ветру, губы призывно улыбались. На правой скуле чернела знакомая родинка. Без преувеличения, Екатерина Гольцева была чертовски хороша собой, сексуальна и – в противоположность своему аморфному мужу, – по-видимому, обладала бурным темпераментом.

«Темперамент ее и погубил», – подумалось Бондаренко. Он возвратил фотографию на место и, повинуясь старой ментовской привычке – искать подозреваемых даже там, где, по логике, их быть не должно, – спросил:

– Где сейчас находится ваша жена?

– Катюша?.. – Гольцев сделал глотательное движение, отчего его кадык заходил ходуном. – Я не знаю…

Столь неопределенный ответ Бондаренко не понравился. Как не понравилась и паника в голосе бизнесмена, появившаяся, как ему показалось, на ровном месте.

– Как прикажете вас понимать? – Он удивленно вскинул брови и с напором продолжил: – Вы что, в разводе? Не живете вместе?

– Нет, мы не в разводе… – Гольцев смущенно кашлянул. – Понимаете, наши взаимоотношения базируются на основе взаимного доверия… Вы вот удивлены, что я не знаю, где Катюша. Но все дело в том, что я был в командировке в Ганновере. Планировал приехать четырнадцатого, а получилось, что раньше шестнадцатого никак не смог. В это время, по-видимому, Катюша куда-то уехала. Она и раньше так поступала, так что я не особенно волновался. Знаете, постороннему человеку трудно понять, но… В конце концов, я не обязан перед вами отчитываться! Да и Катя, думаю, тоже. Если у нее украли кольцо и она не заявила о пропаже, значит, на то были некие причины!

«Причины, конечно, были. И очень даже уважительные – дырка в голове», – мысленно согласился Бондаренко и спросил:

– Как давно она вам звонила?

– Она вообще не звонила. Я пытался дозвониться на ее сотовый, но, увы…

Слушая маловразумительный лепет Гольцева, Бондаренко никак не мог понять, чего этот хренов бизнесмен, возглавляющий одну из самых крутых рекламных компаний, так боится? Неужто мучают угрызения совести, что не обратился в милицию, когда его благоверная умчалась из дома в неизвестном направлении? Странно, однако, что эти угрызения не проснулись в нем раньше. Неделю женушка шлялась неизвестно где, не отвечала на телефонные звонки, сама не звонила, а Гольцев сидел себе дома и ждал у моря погоды. Нанял бы частных сыщиков, что ли? Денег у него, судя по всему, куры не клюют.

«Ладно, хрен с ним. Поедем в морг, там на месте и разберемся», – подумал капитан и, сменив напористый тон на вполне официальный, сказал:

– Господин Гольцев, вам нужно проехать со мной на опознание.

– На какое опознание?.. Еще какие-нибудь украшения?

– В морг. На опознание трупа.

– Вы хотите сказать, что моя жена?.. – губы Гольцева едва заметно задрожали.

– Боюсь, что да. Примите мои соболезнования.

Гольцев схватил со стола стакан с водой, залпом осушил его и обессиленно рухнул в кресло. Его высокий лоб покрылся крупными каплями пота. Страх, который он так тщательно пытался загнать в глубь себя, так и рвался наружу. Он простонал:

– Господи!.. За что? За что мне такое наказание?! Что я сделал не так?

«Он даже не спросил, как она умерла», – подумал Бондаренко, но не стал заострять на этом внимания. Человек в шоке, вполне возможно, что все еще никак не может свыкнуться с трагической новостью. Но у Бондаренко не было времени приводить Гольцева в чувство.

– Попрошу вас поторопиться! – сухо напомнил он.

Бизнесмен суетливо вскочил. Схватил пиджак, висевший на спинке кресла, оделся, застегнулся на все пуговицы, поправил сбившийся галстук. Словно собирался не в морг, а на переговоры с деловыми партнерами. Отработанным движением сунул в карман сотовый телефон – и вдруг вновь опустился в кресло.

– Вы не возражаете, если я позвоню?

– Адвокату? – злая шутка сорвалась с языка Бондаренко ненароком, но Гольцев, поглощенный своими проблемами, не уловил в вопросе сыщика никакого подтекста.

– Нет. Не адвокату. Катиному дяде. Он – ее единственный родственник.

– Вы хотите, чтобы он поехал с нами?

– Нет, я хочу, чтобы на опознание он поехал вместо меня.

Какое-то время Бондаренко не сводил с собеседника цепкого, испытующего взгляда: «Неужели я ошибся и этот рыхлый нувориш имеет отношение к смерти своей жены?.. Да нет, не может быть! У него не хватило бы пороху разрубить благоверную на мелкие кусочки. Хотя выстрел в висок – это вполне реально. Чего только не натворишь в порыве ревности!»

Чтобы подтвердить или опровергнуть только что пришедшую на ум версию, следовало кардинально сменить тактику. И он, нахально усевшись на край стола, почти весело спросил:

– И не жаль бедного дядюшку? У него же может случиться сердечный приступ.

– У Петра Кузьмича?! Да вы что! Он нас с вами переживет. У него нервы – железные… – Глядя на капитана снизу вверх, Гольцев попытался отодвинуться назад, но то ли колесики кресла запутались в ворсе ковра, то ли силенок оказалось маловато, и все его попытки оказались тщетны – он, как ни старался, не мог сдвинуться ни на сантиметр.

– А у вас, значит, не железные? – капитан, не сделав ни единого угрожающего жеста, прямо-таки навис над Гольцевым. Глядя ему прямо в глаза, вызывающе уточнил, переходя на «ты»: – Разрешение на оружие имеешь?

– Оружие?.. К-к-какое оружие? – от волнения Гольцев стал заикаться. Потянулся было к телефону, явно намереваясь вызвать охрану, но Бондаренко опередил его – резким движением оттолкнул телефон на край стола. Тут же, решив ковать железо, пока горячо, достал из своей папочки несколько цветных снимков, сделанных в морге, и сунул под нос трясущемуся от страха нуворишу:

– Твоя работа?

Несколько секунд тот тупо таращился на фотографии, явно не соображая, что на них запечатлено. Затем дернулся, как припадочный, уронил голову на стол и, дрожа всем телом, громко застонал.

– Отвечай, это твоя работа? – продолжал наступать Бондаренко, уверенный, что если Гольцев имеет какое-либо отношение к убийству, то сейчас – самый благоприятный момент, чтобы раскрутить его на признание. – Отвечай! Да?.. Или нет?

– Что здесь происходит? – властный, но совершенно спокойный голос, донесшийся со стороны двери, застал капитана врасплох. Он резко обернулся, собираясь послать нежелательного свидетеля куда подальше, но нецензурная брань застряла у него в глотке.

На пороге кабинета стоял сам генерал Кудрявцев. Капитан его сразу узнал и отчего-то испугался, хотя Кудрявцев выглядел отнюдь не угрожающе. Скорее, озабоченно.